Глубокая охота (СИ) - Уланов Андрей Андреевич - Страница 66

Оглядываться, чтобы проконтролировать приказ, он уже не стал. Впрочем, судя по звукам, лишними себя посчитали далеко не все.

— Может хотя бы торпедисток позвать?! — предложила Герда, теперь уже с тихим ужасом глядя, как фон Хартманн пытается разобраться с защелками. — Или главмеха?

— А чего меня звать? Я уже…

Именно этот момент загадочная находка выбрала, чтобы звонко щелкнуть, раскрыться и явить людям на мостике «Юного Имперца» свое темное и на удивление приятно пахнущее нутро.

— Ну что там?!!

— Там… — Ярослав осторожно потянул оказавшийся верхним предмет… еще потянул… выпрямился, по-прежнему продолжая вытягивать свой трофей из портфельных недр. Трофей отлично тянулся, да и был весьма длинным изначально.

— Капроновые, — прокомментировала Сильвия ван Аллен. — Во дает аристократия. Стратегический материал высшей категории на колготки пустили.

— Угу, — фон Хартманн опустил первую добычу обратно и так же осторожно, двумя пальцами, выудил следующую «дохлую медузу». Нечто столь же бесформенное, маленькое и прозрачное. — А…

— Наверное, это трусики, — неуверенно предположила Герда. — Хотя…

— …а почему аристократия? — договорил фрегат-капитан.

— Так вот же логотип вэдэ, — главмех указала на давешнюю монограмму, — Верзохина-Джурай. Конфедератские родственнички нашей фарфоровой девочки, чтоб их вперехлест через колено.

В голове у Ярослава прощелкал каскад реле и шестеренок.

— Навигатор на вахте?

Свежеиспеченный лейтенант Имперского глубинного флота Алиса-Ксения Верзохина была на вахте. То есть, скромно сидела в отведенном ей углу центрального поста и творила великое пространственно-временное колдунство — пыталась совместить показания курсопрокладчика с результатами собственных вычислений местоположения. Когда прямо на рабочую карту перед ней материализовалось нечто портфелеобразное, она очень удивилась. Еще больше она удивилась, подняв голову и увидев перед собой командира «Имперца», большую часть офицерского состава… и тех из экипажа, кто сумел хоть как-то протиснуться следом.

— Лейтенант. Верзохина, — фрегат-капитан очень старался сдержать хихиканье, пусть и ценой пауз между словами. — Вам. Посылка. От родственников.

Алиса-Ксения моргнула. Открыла рот. Закрыла рот и для верности зажала его ладонями. А потом начала стремительно краснеть, потому что комиссар Сакамото решительно сдвинула командира в сторону и принялась выкладывать содержимое портфеля на карту, четко и подробно расписывая каждый появляющийся из «посылки» предмет. Если, конечно, вообще могла их опознать точнее, чем «какая-то прозрачная тряпочка в ладонь шириной». Фантазия конфедератских модельеров нижнего белья заметно превосходила таковую что у политкомиссара, что у остальных присутствующих.

— Что ж, — Ярослав, чуть наклонив голову, с очень задумчивым видом уставился на получившуюся горку разноцветного тряпья, — музыкальная битва у нас уже была, почему бы показ мод не устроить?

Навигатор, по-прежнему зажимавшая себе рот, сдавленно пискнула и отчаянно замотала головой.

— Не получится, — главмех выдернула из середины кучи черные кружевные трусы и попыталась их растянуть, — тощие они там какие-то… у нашей Верзохиной жопа на полтора размера больше.

Отреагировать на это заявление никто не успел. Едва Сильвия закончила фразу, взвыл ревун боевой тревоги.

— Самолёт по левому борту. Три версты, идёт прямо на нас!

Газель Стиллман. На боевом курсе

Подлодка замечена, потоплена.

Дональд Фрэнсис Мэйсон, 28 января 1942 года

— Этот наш, — Церес Формайл, новый бортстрелок Газели Стиллман, вглядывалась через борт в длинную калошу транспортника внизу под розовым самолётом. — Интересно, кто его так?

На палубе лежал вывернутый с креплений подъёмный кран. Если судить по следам, то здоровенная металлическая штуковина от души погуляла от борта до борта, прежде чем матросы всё же сумели заново прихватить её найтовами.

— Шторм, Цера, — коротко ответила Газель. — Его так шторм. Это не боевые повреждения.

Патрульная двойка, второй самолёт под управлением Анны Тоямы, всё же обнаружила свой первый транспортник разбросанного непогодой конвоя. Занесло его куда-то совсем не туда, и теперь с надстройки отчаянно блестели моргалкой.

— П-р-о-ш-у, — озвучила бортрстрелок. — У-к-а-з-а-т-ь к-у-р-с...

Газель посмотрела в лётный планшет. Теперь она разбиралась в нём куда лучше, чем в позорных ранних вылетах.

— Отправляй на Бейкер, — наконец, решила она. — Им отсюда проще будет. Нечего через полосу шторма лишний раз с разбитой палубой гонять.

Самолёты покачнули крыльями заложили широкий круг над транспортом и, когда экипажи получили с воды подтверждение, вернулись на курс патрулирования.

До возвращения оставалось меньше сотни миль, когда в лётном шлеме Газели раздались подозрительные сопение и нерешительные вздохи.

— Цера, ты что-то хотела? — дожидаться, когда её напарница всё же наберётся смелости на вопрос явно не по теме Газель не стала.

— А как они тут оказались-то? — явно вместо того, что хотела спросить на самом деле рубанула Церес Формайл. — Где мы, и где маршрут!

— Да как и мы, — Газель покосилась на тёмный бастион далёкого шторма — высотой от воды до неба. — Если наши восемь с половиной тысяч ластов водоизмещения так несёт, подумай, что с торговцем будет. Тут скорее удивляться нужно, что он целый.

— Ну, почти, — несмело вставила Церес.

— Почти, — согласилась Газель. — Ты чего на самом деле спросить-то хотела? Давай, не стесняйся. Здесь только я, ты и небо.

— Белая, — невпопад ответила Церес Формайл.

— Что? — нервно дёрнулась Газель.

— Белая субмарина! — почти выкрикнула её бортстрелок. — На час и ниже, в надводном!

В другой обстановке Газель может и пошутила бы о малых шансах лодки, даже самой имперской, оказаться на час и выше. Но только не в этот раз. Внизу и впереди по курсу под самолётами патрульной двойки и впрямь шла имперская крейсерская лодка характерного белёсого цвета.

До лодки оставалось всего-ничего. Мили две. Розовый «казачок» послушно клюнул носом и полого скользнул вперёд.

— Анна, бери её слева, — отрывисто бросила Газель Стиллман в радио-канал. Таиться уже не имело никакого смысла. До удара по лодке на такой скорости оставалось секунд двадцать. Много — полминуты. А дальше как повезёт. — Цера, отбой молчанки! Отчёт базе!

— Обнаружена лодка противника, — торопливой скороговоркой послушно начала у неё за спиной по дальней связи Церес Формайл. — Курсом один-пять-ноль, Двенадцать узлов, надводный. Координаты...

С поверхности ударили цветные дуги трассеров. Экипаж лодки запоздало опомнился. Длинные зелёные высверки тянулись навстречу самолёту, и всё не могли его достать. В нескольких кабельтовых впереди снаряды начинали упрямо проигрывать силе земного притяжения.

Газель пропустила огненную дугу под самолётом, кинула его вбок и тут огонь вовсе прекратился. Сначала заткнулась одна пушка, несколькими мгновениями позже — вторая. Вокруг рубки субмарины бурлила гладь океана. Что бы ни подвело экипаж, из всех действий им оставалось лишь срочное погружение.

— Цера, держись! — Газель крутнула самолёт вокруг оси и завалила в крутое пике. Вражеские пушки молчали, и самоубийственный в любых других условиях трюк прошёл безнаказанным. Розовый «казачок» растерял весь остаток высоты за какие-то мгновения и перешёл в горизонтальный полёт над морем на минимальной высоте.

Рубка и залитый пеной корпус вражеской субмарины маячили впереди и немного сбоку, градусов под десять. Газель качнула самолёт, выровняла точно по длинной оси противника, дала отрывистый пулемётный залп и на полном ходу пронеслась над белёсой тушей подводного крейсера имперцев. Бомбы послушно зарылись под воду где-то в районе цели.

Грохнуло.

За розовым «казачком» поднялись два водяных столба. Звуки взрывов почти слились в один. Часто застучал пулемёт. Одна длинная серия, вторая... Церес нервно расстреляла верных полбанки.