Надежда феникса (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 41

Миранхард рассмеялся:

— Вам здесь всегда будут рады, Надежда. Мое предложение по исследованиям и помощи вашей сестре тоже в силе. Я уверен, что найду решение, просто мне понадобится время.

Не удержавшись, я приподнялась на носочки и порывисто его обняла. Дракон сначала замер, закаменев, а потом обнял меня в ответ. Кожу на шее обжег его выдох, как только волосы не подпалил.

Мы отстранились друг от друга достаточно быстро, договорившись, что сегодня я с родными еще погощу здесь, а завтра с бабушкой и Любой уже отправимся в наши земли. Туда же я планировала попросить привезти Веру, а Миранхард обещал прибыть для ее осмотра сразу, как только мы обустроимся. 

Впрочем, до отъезда на земли алых сирин у меня еще оставалось одно незавершенное дело, поэтому я спросила у стражи, в Драонастрии ли еще его императорское величество, или уже отбыл к себе. Мне сообщили, что Феникс здесь, что здорово упрощало задачу. Конечно, порталы и перелеты на драконах не то же самое, что поезда и даже самолеты с кучей регистраций и проверок везде где только можно, но все равно это время.

Один из стражников Миранхарда проводил меня к покоям его императорского величества, а после удалился. Поскольку здесь тоже стояла стража, побыть наедине с собой и посомневаться времени у меня не было.

Я решительно постучала, поманила за собой шар памяти.

И вошла.

Комната, а точнее, гостевые покои Феникса во дворце дракона представляли собой кабинет, из которого еще две двери уводили направо и налево. Что там справа, а что слева, я узнать не успела, потому что император вышел меня встречать. В расстегнутой рубашке, на ходу занимаясь запонками. Такого я не ожидала, поэтому застыла, глядя на рельефный пресс, четко понимая, куда именно приклеился мой взгляд. Некстати вспомнилась куча мемов про то, куда прилипает взгляд мужчины в первую очередь, так вот, сейчас я отчетливо поняла, что не так уж женщины от них и отличаются.

— Чем обязан, Надежда? — поинтересовался император. Достаточно скупо, и я наконец-то отлипла от созерцания его величества во всем его великолепии. Тем более что дальше пялиться было бы уже совсем неприлично, а он, к тому же, закончил с запонками и начал застегивать рубашку.

— Я кое-что узнала. Точнее, узнала о проклятии и пришла сказать, что я искренне сожалею. Если бы это зависело от меня, я бы сделала все, чтобы его отменить. И то, к чему оно привело, тоже.

По лицу императора прошла судорога, я почти физически почувствовала его боль. А впрочем, он столь же скоро закрылся в свою броню. Как обычно, в общем-то.

— Миранхард, — произнес жестко. — Кто его просил вмешиваться?

— Он не вмешивался, — ответила я. — Мы просто разговаривали.

— Рад за вас. Это все?

Я покачала головой. На самом деле даже представить не могла, что он чувствует, глядя на меня и на сестер, но в этом всем и правда нужно поставить точку.

— Я решила остаться. Вернусь с родными на земли алых сирин, — произнесла я. Стараясь не думать о том, как хочется подойти к нему ближе и легко коснуться пальцами влажных прядей. О том, что если бы мои предки не накосячили, у нас все могло бы быть совсем по-другому. Хотя, если бы они не накосячили, нашей встречи не было бы. Наверное, и меня не было. Да точно. В другой реальности при других обстоятельствах у прабабушки был бы другой мужчина, у бабушки и у мамы тоже. Так что что бы они там ни сотворили, я все же благодарна им за то, что я есть. 

— Чудесно. Пришлете приглашение на свадьбу с Миранхардом, — сообщили мне непробиваемым тоном.

— Легран, никакой свадьбы не будет, — я покачала головой. — Я просто останусь. Буду возрождать свои земли.

Его императорское величество изменился в лице. Сначала нахмурился, потом приподнял брови.

— Вот как. 

— Именно так, — я кивнула. Сложила руки на груди. Потом разложила обратно. — Но пришла я не за этим. На землях моего рода меня нашел шар памяти.

Я подняла руку, в которую шарик радостно залетел и засиял еще ярче.

— Хочу, чтобы мы услышали то, что мне хотели сказать алые сирин, вместе.

Кажется, если бы я призналась ему в любви, он и то отреагировал бы проще. Вот теперь на его лице не просто отразилось изумление, оно прозвучало еще и в голосе.

— Почему?!

— Потому что я считаю, что мы оба заслуживаем того, чтобы это знать. 

После этих слов я замолчала. Не знала, что еще добавить — да по сути, добавлять-то было особо и нечего. Я понятия не имела, что мне откроет этот шар, может, там и в самом деле были какие-то тайные тайны и секретные секреты, но я готова была ему их доверить. Наверное, я с самого начала была готова доверить ему самое дорогое — Веру, и отдать то, что сейчас казалось бесценным — мою силу. Как бы там ни было, ответ оставался за ним, и я просто терпеливо ждала. Пока император наконец-то застегнет свою черную рубашку и перестанет привлекать внимание к своей смуглой груди. 

— Признаюсь, такого я от вас не ожидал, — произнес он, наконец, и кивнул мне в сторону диванчика стоящего напротив стола.

В этой светлой обители император во всем черном смотрелся чужеродно, но я настолько привыкла к его образу, что сейчас не представляла его иным. Вообще.

— Я сама от себя не ожидала, — призналась я, опускаясь на диванчик.

Равно как и того, что буду думать о том, насколько уютно и просто Феникс выглядит в своей рубашке навыпуск. Впрочем, об этом я ему сообщать не собиралась, зато спросила:

— Я понятия не имею, как это работает. Поможете разобраться?

Он улыбнулся. Легран настолько редко улыбался, что впору принимать эти улыбки за глюки, но сейчас я видела это отчетливо. Понимала, что это искренне.

— Вам просто нужно попросить его рассказать вам все. — Легран сел на край стола, напротив меня. Тоже сложил руки на груди.

Как я его понимала! Я не представляла, что услышу или узнаю, но для того, чей род находился под проклятием столько времени, все наверняка будет восприниматься в разы острее. Может, и не стоило сюда приходить? А впрочем, я уже пришла. Чем дольше буду откладывать — тем хуже. Поэтому я набрала в грудь побольше воздуха и произнесла:

— Расскажи мне все, — почувствовав, как внутри снова раскрывается сила. Не только теплом, она раскрывалась во мне через голос, и шар на глазах засиял ярче. Все ярче, ярче и ярче, разрастаясь и увеличиваясь, и вот уже он превратился в огромный, ростом с меня, затем с Леграна, заполнил собой всю комнату. По которой прокатилась волна ощутимой, горячей магии, как будто я в сауну шагнула, а потом…

Потом перед нами раскрылись земли алых сирин. Это было как смотреть кино в IMAX, только круче, потому что земли «растеклись» по всему кабинету, мы буквально сидели там. Нам показывали кипящий жизнью городок, в каждом доме были счастливые семьи. Картина сменилась: я увидела дворцовый бал и прабабушку Лизу, прихорашивающуюся перед зеркалом. Она была еще совсем молоденькой, кажется, это вообще был первый ее прием. 

На котором присутствовали и драконы (узнать прадеда Миранхарда и его деда было легко по характерной семейной внешности и форме), и игры — предки Лавэя, как и он сам, тоже не отличались дружелюбностью, и фениксы. А вот феникс, которого прокляли, мало чем напоминал Леграна. В его чертах было очень много властной, если не сказать жестокой, хищности, в глазах — холод. Вся его свита была ему под стать и, несмотря на то, что я не назвала бы Леграна образцом доброты и света, от его деда по коже шел мороз. Его хищность отражалась буквально во всем: в движениях, в том, как он общался, в том, как смотрел на прабабушку Лизу.

— Что такое шар памяти? — Я понимала, что напоминаю себе тот дико бесючий народ, который разговаривает в театре или во время сеанса в кино, но ничего не могла с собой поделать. — Это чьи-то воспоминания? 

— Да, это воспоминания, запечатленные в энергетической форме. Магия собирает всю память того, кто произносит заклинание, и сохраняет до определенного момента. До тех пор, пока шар не найдет адресата и не раскроется так, как вам сейчас.