Зимняя невеста - Джоансен Айрис - Страница 6

Джед решительно отбросил воспоминание о том, как Исабель стояла перед ним в библиотеке. Тонкая, нежная, взгляд неуверенный и в то же время мягкий. Казалось, она излучала кротость и смирение.

Но в ней не было ни кротости, ни смирения, когда они боролись в темноте, и она сопротивлялась изо всех сил. Он не ожидал встретить такого яростного сопротивления. Быть может, выражением лица она действительно похожа на ту, что на портрете, но на самом деле Исабель отнюдь не запуганный до смерти ребенок.

Джеда снова обожгло воспоминание о том, как он держал ее в объятиях, – трепещущую и задыхающуюся, и он вновь испытал неистовое желание.

Желание и возбуждение. Как он сам признался ей – естественная, примитивная реакция мужчины, почувствовавшего себя завоевателем и покорителем. Чем иначе это можно было объяснить, если тогда он даже не видел ее лица?

В таком случае, почему возбуждение не проходит до сих пор? Почему, когда Джед увидел ее стоящей перед ним в своем старинного покроя платье, он пережил такой же сильный приступ страсти, что и в тот момент, когда, пытаясь удержать, сжал ее тело ногами?

Чувства редко бывают очень контрастными как черное или белое, – и гнев способен преобразиться в…

Нет, не надо лгать самому себе. То, что он пережил в ту минуту, нельзя назвать ничем иным, как страстным желанием – и это желание было простым и ясным. Если, конечно, желание может быть таким, цинично отметил Джед. Но что бы он там ни переживал, ему следует взять себя в руки до того, как они встретятся снова.

Джед двинулся в ту сторону, где располагался чулан. Там был спрятан веник и лежали оставленные когда-то тряпки. Надо было куда-то выплеснуть переполнявшую его энергию и разыгравшиеся чувства. И он будет чистить, скрести и мыть здесь все до тех пор, пока домик не станет пригодным для жилья и пока сам не вымотается до такой степени, что заснет, как только голова его коснется подушки.

И занимаясь этой работой, он больше не будет вспоминать портрет и поразительное сходство Исабель и «Невесты».

Исабель заставила себя продемонстрировать спокойствие, когда на следующий день в два часа к ней в комнату вошел Джед. Пытаясь казаться невозмутимой, она все же сразу напряглась, пальцы стиснули подлокотники кресла с высокой спинкой, в котором она сидела рядом с кроватью. Несмотря на то, что мысленно женщина готовилась к предстоящему разговору, с появлением Джеда все заранее обдуманные слова мгновенно улетучились.

Он был в тех же джинсах и темно-зеленом свитере, отчего его волосы сразу приобрели необычный металлический оттенок. В глазах Джеда не прибавилось ни радости, ни веселья. Они оставались такими же суровыми и настороженными, как и вчера, когда он выходил отсюда.

На долю секунды задержавшись в дверях, Джед окинул ее взглядом:

– Господи, неужели тебе больше нечего надеть, кроме этого средневекового наряда? Будто тут собираются рыцари круглого стола короля Артура.

Исабель невольно оглядела свое голубое бархатное платье, которое отличалось от ее ночного наряда только цветом:

– Нет.

– Не может быть. – Он подошел к платяному шкафу, распахнул дверцы и перебрал висящие в нем платья. – Не могу поверить своим глазам. Они все сшиты на один манер.

– Я же говорила.

– И ты так одевалась всегда?

– Так хотелось ему.

– А любое его требование для тебя было законом, и ты делала то, что он хотел?

– Разумеется.

– И даже в супермаркет ходила в таком странном наряде? Не пялились там на тебя, как на сумасшедшую?

– Мне не так уж часто доводилось бывать в городе. На этот случай имелось несколько платьев – они в самом конце вешалки.

Порывшись еще немного, Джед вытащил на свет то, о чем шла речь:

– Чуть короче, а фасон тот же. Вот и все.

– Именно то, что ему хотелось, – повторила Исабель, сцепив пальцы на коленях. – Теперь ты удовлетворил свое любопытство, и мы можем приступить к обсуждению…

– Пожалуйста, – Джед закрыл дверцу платяного шкафа и встал, прислонившись к нему спиной. – Ларри сказал, что тебе что-то нужно от меня.

– На самом деле это скорее сделка, чем просьба об услуге. Мне бы хотелось вернуть то, чего ты долгие годы был лишен по воле отца.

– И ты собираешься сделать это немедленно?

Исабель еще крепче сцепила пальцы.

– Можно я договорю? – И, не дожидаясь ответа, продолжила:

– Ты репортер и довольно часто бывал в Латинской Америке. Два года назад ты сделал три передачи о диктаторском режиме в Сан-Мигуэле.

– И что из этого следует?

– Передачи били, что называется, не в бровь, а в глаз, а на острове генерал Марино объявил тебя персоной нон грата. Чтобы получать достоверную информацию, нужно иметь своих людей.

Джед молча ждал продолжения.

– Я вышла замуж и уехала с острова. Но там… Я хочу, чтобы ты помог мне вернуться туда.

– Зачем?

Исабель отвела взгляд в сторону:

– Это очень важно для меня.

– И ты не хочешь сказать, в чем дело? Как же я смогу помочь тебе?

– Я расскажу на месте, в Сан-Мигуэле.

Какое-то время Джед молчал:

– Неужели ты рассчитываешь использовать меня втемную?

– Мне необходимо туда поехать. Твои знакомые, которые там живут, без меня вряд ли смогут сделать все, что нужно. Конечно, для тебя это небезопасно, я читала, что генерал Марино был возмущен твоими репортажами…

– Тогда я скрывался в джунглях. Два дня отсиживался, пока его головорезы рыскали вокруг. Как мне удалось добраться до курсирующего между материком и островом корабля и бежать на нем, одному Богу известно. Генерал Марино пообещал зарыть меня живьем в муравейник, если я еще раз суну нос в Сан-Мигуэль.

– Цель этой поездки совершенно другая, и ты просто никому не сообщишь о своем приезде.

С недоумением, переходящим в возмущение, Джед вскинул голову:

– Да? Должен тебе признаться, что я достаточно высоко ценю свою жизнь. И не собираюсь бессмысленно рисковать ею.

Исабель невозмутимо продолжала смотреть на него, словно и не заметила, как он сразу вскипел.

– Не ручаюсь, что поездка будет совсем без опасностей, но постараюсь сделать все, чтобы с тобой ничего не случилось, – честно и серьезно глядя ему в глаза, проговорила она.

Его брови взметнулись вверх:

– Ты хочешь сказать, что защитишь меня?

– Именно я постараюсь сделать все, что будет в моих силах.

Джед усмехнулся, но затем, увидев, каким было ее лицо, заметил:

– Я предпочитаю все просчитывать заранее и сам принимаю меры предосторожности с тем, чтобы не проявлять потом чудеса храбрости.

– Так ты что, несерьезно относишься к опасности, которая поджидает тебя в Сан-Мигуэле?

– Это почему же? Я нормальный человек и люблю жизнь, как и все люди.

– А можешь рискнуть как профессионал ради материала, который вызовет большой интерес в обществе?

– Да, я азартен. И пока не получу нужные сведения, не могу остановиться. Мне всегда жаль бросать работу, не завершив ее. Но рисковать ради острых ощущений – это не в моих правилах.

Исабель задумчиво свела брови:

– Значит, мне остается одно: предложить за труды и хлопоты такое вознаграждение, от которого ты не сможешь отказаться. Бери все, что захочешь.

– Все?! – Джед не поверил своим ушам.

– Ларри сказал мне, что, по всей видимости, у тебя было что-то на уме, когда он предложил сделку. О чем ты подумал?

– Отправить меня снова в Сан-Мигуэль не сможет даже волшебная палочка, – усмехнулся Джед, продолжая пристально разглядывать Исабель.

– Волшебной палочки у меня нет, – медленно проговорила она, подбирая нужные слова. – Но, может, все-таки есть что-то очень дорогое для тебя, и ты хотел бы это получить?

– Например, ты бы согласилась отдать половину этих королевских покоев?

– Ты имеешь в виду замок? Можешь забрать его весь, – подавшись вперед, горячо проговорила она. – Я уже попросила мистера Таунсенда подготовить все необходимые юридические документы. Как только я получу то, за чем мы поедем в Сан-Мигуэль, – замок перейдет к тебе.