Записки Мелового периода (СИ) - Ледов Вадим - Страница 30

Тут он заметил, что Семенов, оказывается, смотрит на него пристальным взглядом, словно мысли читает.

— Тебя, как звать-то парень? Забыл, понимаешь, спросить.

— Илья.

— Илюха, значит? А меня Василием кличут. И отчество простое — Иванович — как у Чапаева, — Семенов хохотнул. — Вот и познакомились! Ты Илья иди пока… мы тут со Славиком покараулим, и с Николаем. А ты узнай лучше у девушек про ужин. Будет чего-нибудь? А то уже кишки слиплись, за всеми этими делами.

Илья пожал плечами и пошел. Действительно, чего тут без толку стоять.

* * *

В буфете тусовался оголодавший народ. К раздаче выстроилась маленькая нестройная очередь. За раздачей, Илья с удивлением обнаружил Анюту, которая, как и тогда на базе отдыха, сто тысяч лет назад, когда они познакомились, раздавала страждущим еду. Раз — зачерпывала черпаком из бачка. Два — шлепала порцию тушеной картошки в протянутую посудину. Рядом с ней суетилась, та самая миниатюрная азиаточка, которая и спровоцировала весь сыр-бор. Она нарезала хлеб большим ножом и выдавала по паре кусочков на нос. Люди их брали и проходили дальше, туда, где Варвара Петровна разливала компот в одноразовые стаканчики.

Тело Рыбы-Владика куда-то уже успели оттащить, и даже кровь смыли с пола. Вот так, исчез человек, как и не было. Никто не загрустил, не потерял аппетит от горя. Илье пришло в голову, что несчастный "браток", погибший нелепой смертью из-за нескольких банок тушенки, стал уже второй их потерей после прибытия в этот Мир, а еще третий день не кончился. Мимо Ильи, к выходу из буфета брели угрюмые люди со своими порциями. Похоже, мысли у всех были схожими.

— Ну, чего отец загрустил? — раздался сзади знакомый бодрый баритон и Илью крепко хлопнули по плечу. Марек явился в буфет, вооруженный эмалированной кастрюлей и пластиковым ведерком для компота.

— Глянь-ка, и тут очередь! В очередь сукины дети! — шутливо крикнул он собравшимся. Никто не оценил шутки, только Анюта, наконец, заметила их и поманила рукой, показывая в обход стойки.

— Ань, — сказал ей Илья, — меня мужики послали… они дежурят в вестибюле, отойти не могут. Ты им положи по порцайке, да я отнесу.

— А себе? А нам? — удивился Марек. — Я тоже жрать хочу, как дикий хищник!

— А ты в очередь становись, сукин сын, — усмехнулась Анюта. — Давай свой котелок, — повернулась она к Илье. — Сколько порций?

— Их там трое… и сержанту еще, он арестованных охраняет.

— А им? — поинтересовалась Варвара Петровна. — Арестантам вашим? Тоже ведь люди…

— Про них указаний не было, — пожал плечами Илья. — Да у них и руки связаны, с ложечки, что ли их кормить? В общем, если что, разведут потом "Дошираку"…

Варвара Петровна в ответ тоже пожала плечами, мол, хозяин-барин, ей-то что. На том и расстались. Илья получил у, улыбнувшейся ему раскосой девицы, положенные шесть кусочков хлеба и поспешил обратно в вестибюль.

— Я наши пайки в комнату унесу, — крикнул ему в след Марек. — Приходи быстрей, пока не остыло!

Быстро темнело. Илья доставил еду Семенову с компанией, узнал, что "братки" пока активности не проявляют, и был отпущен на ужин.

Прислушиваясь к голодному бурчанию в животе, он поднялся на третий этаж. Хотел было заглянуть в конференц-зал, но тут же отказался от этой мысли — по коридору неслись такие аппетитные запахи, что ноздри сами собой раздулись, а рот наполнился слюной, как у собаки Павлова.

Спеша на ужин в триста пятую, он не знал, что голод спас ему жизнь.

Глава 9

Марек подогревал принесенную еду на спиртовке. Сам торчал тут же рядом, помешивая в кастрюле ложкой.

— Где ты шляешься? — недовольно осведомился он, как только Илья открыл дверь. — Все уже остыло! Вот греть опять пришлось!

— Ну, извиняйте! — Илья развел руками. — Служба!

— Я спиртику малость развел, — тон у Марека, резко поменявшись, стал довольным. — Ты не знаешь, Анька там поест или сюда придет?

— А ты что, с ней не договорился?

Теперь настал черед Марека разводить руками.

— Как-то из головы вылетело… за всей этой суетой. Но мне кажется, она еще не скоро оттуда вернется. Пока посуду помоет, пока то-се. Значит там и поужинает, — он глянул на наручные часы. — Ёкарный бабай, уже девятый час! То-то я смотрю, темнеет вовсю. Давай скорее жрать, а то в темноте ложкой в рот не попадем.

Разлили спирт, выпили. Илья подумал, что он уже даже и не кривится при этом. Привык что ли? Тушеная картошка показалась чертовски вкусной. Только было ее очень мало. Марек, кусочком хлеба, тщательно вытер тарелку, и, отправив его в рот, откинулся на стуле.

— Не наелся ни хрена! Так дело пойдет, восстановится стройность фигуры, утерянная пятнадцать лет назад. Ну, давай, рассказывай, чего вы там насовещались?

— Да чего насовещались… — Илья ковырялся в зубах распрямленной канцелярской скрепкой. — Короче охотники…

В этот момент их беседа оказалась прервана неожиданным звуком — будто кто-то прижал к столу ученическую линейку, а свободный конец оттянул, да и треснул им по столу.

Друзья прислушались.

— Интересно, — сказал Марек, — это то, о чем я подумал?

О чем он подумал, Илья узнать не успел. В следующую секунду бухнуло, словно захлопнули, раскрытую посредине, толстую книгу.

Последующий стрекот автоматных очередей, донесшихся откуда-то со двора института, окончательно убедил приятелей, что им не почудилось, и внизу развернулось настоящее сражение. Илья непроизвольно считал — одна очередь, вторая, третья. В промежутках между ними вклинивались сухие щелчки одиночных винтовочных выстрелов.

— Господи, да там война началась!.. — Илья сорвался, уронив стул, и вылетел в коридор. Огляделся и кинулся в комнату напротив (в поисках еды и полезных вещей, они уже успели вскрыть все комнаты поблизости от триста пятой). Марек пыхтел следом. В темноте Илья стукнулся обо что-то коленом. Шипя от боли, он, кое-как дохромал до окна и прильнул к стеклу, пытаясь что-нибудь рассмотреть во дворе. Ни черта там не было видно. Но только в первый момент. А затем, Илья и сопящий рядом Марек увидели, возникающие то тут, то там, вспышки выстрелов, сопровождающихся треском коротких очередей. Недолго думая, Илья распахнул окно и высунулся наружу по пояс, пытаясь разобрать, что творится вокруг институтского крыльца.

Большой балкон второго этажа, закрывал от обзора площадку перед входом, но было видно, что крыльцо слабо освещено неверным мерцающим светом, исходящим из вестибюля. "Да там, похоже, горит что-то!" — сообразил Илья.

— Ну что там? Что там? — нетерпеливо вопрошал сзади Марек. — Смотри не вывались, дай, я гляну! — он пытался оттереть Илью, и протиснуться наружу.

В этот момент, их заметили. Мазнул по глазам красный лучик лазерного целеуказателя. Илья не мог идентифицировать, какая из вспышек внизу была предназначена им, просто стекла вокруг, зазвенели и посыпались, и словно горячим ветром обожгло щеку. Он моментально втянулся внутрь комнаты, и присел, прижавшись к батарее отопления.

— Твою мать! — выдохнул Марек, падая рядом. — Это кто ж на нас напал? Инопланетяне? Надо что-то делать, а то сидим тут прижавшись, как два зайчика… Слушай, — повернулся он к Илье, — а тебя кажись, зацепило, вся щека в крови.

Не обращая внимания на его болтовню, Илья лихорадочно соображал. Очевидно, что их кто-то атакует. Но кто? "Братва"? Да их всего-то двое на свободе оставалось. Не могли же они вдвоем устроить такую канонаду. И откуда у них столько оружия? Вон лупят очередями, патронов явно не жалея.

Внезапно с улицы раздалось:

— Эй, ментяра и ты, бородатый хер!.. слышите меня?

Несмотря на искаженный мегафоном голос, Илья сразу узнал говорившего. Это был Крюк, собственной персоной. Крюк, которому полагалась сейчас сидеть в конференц-зале, примотанным скотчем к стулу. Каким образом он выбрался?

— Надеюсь, вы уже поняли, с кем имеете дело? — тон Крюка был явно хвастливым. — Так вот, последний раз предлагаю по-хорошему — кто сейчас выйдет и бросит волыны, тому ничего не будет, обещаю!