Великая распря (СИ) - "Amazerak" - Страница 29

–Да, отдыхать надо. А мы тут беседуем. Переоденься и приходи. Думаю, тебе тоже интересно будет послушать.

Глава 12

Переодевшись в домашние брюки, рубашку и дорогой фирменный свитер вместо почти такого же, но купленного на рынке, я вернулся в переговорную. Моя родня по-прежнему сидела тут, как и пятнадцать минут назад.

Я устроился в свободном кресле. Напротив меня располагался Фёдор Васильевич. Сегодня он был одет в ярко-фиолетовый костюм тройку, а на шее его был повязан пурпурный платок. На мой взгляд этот попугайский наряд смотрелся несолидно на таком важном старце — я всё ещё не мог привыкнуть к местному этикету.

— Вовремя ты, Костя, приехал, — отметил Фёдор Васильевич. — Видимо, сам Господь тебя направил. К дедушке твоему сегодня рассудок вернулся, вот мы и собрались здесь по этому поводу.

— Радостная новость! Значит, душевное здоровье вернулось к нему? — спросил я, не выказывая собственных беспокойств. — Дедушке стало лучше?

— Увы, ненадолго, — помотал головой Фёдор Васильевич. — Он бодрствовал всего несколько часов.

У меня немного отлегло от души. Если дед и смущал мою родню своими разговорами, то недолго.

— Жаль, — сказал я.

— Время никого не щадит. Никакая сила не властна над смертью. Однажды каждому придётся отправиться в мир иной, и как бы наши родные ни были нам близки, никого не минует сия участь.

— Верно заметили. Дедушка прожил долгую жизнь. Надеюсь, ещё поживёт.

Фёдор Васильевич грустно улыбнулся и покачал головой:

— Увы, но боюсь, надежды эти тщетны. Дедушка твой на краю пропасти, он и сам это прекрасно осознаёт. Его сегодняшнее состояние — лишь последний проблеск перед забвением. Говорят, под старость лет некоторые начинают видеть духовные явления. Думаю, Лев — один из тех, кто научился это делать. Он уже давно живёт в других мирах. Здесь — лишь его оболочка. Он даже рад, что в скором времени избавится от неё.

— Он сказал что-то важное? — прямо спросил я.

— Большую часть времени твой дедушка расспрашивал о тебе. Всё пытался узнать, чем ты занимаешься, о чём думаешь, каковы твои успехи в школе, как ты готовишься ты к своей будущей роли. Каждого из нас троих позвал к себе и наедине расспросил. Дедушка твой очень переживает за то, что станет после его смерти с родом. Он хотел убедиться, что оставляет своё наследие в надёжных руках.

Я внутренне напрягся, ожидая услышать вердикт, который мне вынес обитающий в астреле дед.

— Его понять можно, — я не выдавал собственных переживаний и даже улыбнулся для виду. — Ну и как, доволен он своим наследником?

— Твой дедушка сказал, что ты сильно изменился. Он видел твою аниму, и видел, что теперь ты стал совсем другим человеком — не тем безвольным, слабым юнцом, каким был прежде. Извини, но я просто передаю его слова. Лев никогда не отличался дипломатичностью, а сейчас ему и вовсе не до того, чтобы подбирать выражения. И да, он сказал, что теперь может отправиться в мир иной со спокойной душой. Он считает, что ты станешь достойным наследником.

Я мысленно вздохнул с облегчением. Оказывается, мой старик был вовсе не против того, что его род возглавит чужак в теле внука. А с другой стороны, какая ему разница? Он знает, что я обрёл силу, он расспросил моих родственников и понял, что я заинтересован в том, чтобы стать предводителем и позаботиться о роде. Тогда не всё ли равно, чья анима управляет телом наследника? Всё-таки дед оказался человеком здравомыслящим.

— Очень лестно, — проговорил я.

— Такую похвалу из уст этого грозного старикана заслужить непросто, — посмеялся Фёдор Васильевич. — Ты бы слышал, как он нас всех ругал — всё равно, что сорванцов несмышлёных. А ты готовься. Твой дедушка сказал, что ему больше нет смысла затягивать своё существование в своём дряхлом теле. Это значит, очень скоро бразды правления родом перейдут в твои руки. Конечно, не полностью. До двадцати одного года над тобой будет назначен попечитель, а до тридцати — особо важные решения тебе придётся согласовывать с герусией. Таковы правила. Неразумно было бы взвалить всю ответственность на плечи семнадцатилетнего юноши. Поначалу мы будем помогать тебе нести этот груз. В конце концов, тебе ещё и выучиться надо. Впрочем, думаю, ты уже сейчас чувствуешь, сколь великая ответственность ляжет на твои плечи.

— Да, мне уже довелось ознакомиться с моими обязанностями.

— Вот именно. Ну а матушка твоя и твой дядя будут тебе помогать. Лев потребовал разделить обязанности попечителя.

— И как же это собираетесь сделать? — я озадаченно посмотрел вначале на Ирину, потом на Евсевия.

— А вот это мы и обсуждаем, — сказал Фёдор Васильевич. — Наверное, примерно так, как и сейчас. Вопросы, связанные с охотой и отношениями внутри рода будут на вас с матушкой, а управляющим этериями останется дядя Евсевия. Впрочем, детали мы обсудим позже.

Остальное время мы говорили в основном о ситуации на фронте. Родственники не сообщили мне ничего нового. Их почерпнутые из газет и слухов сведения выглядели крайне скудно по сравнению с тем, что я узнал за последние дни. Меня расспрашивали много. Пришлось кое-что рассказать о том, как у нас проходит наступление, хотя в подробности я не вдавался — помнил, что дядя Евсевий может работать на врага.

Меня ни капли не устраивало то, что он будет и впредь заведовать предприятиями, но я подумал, что с этой проблемой удастся разобраться позже. Как только мой дед откинет копыта, я начну продавливать собственные решения. В конце концов, предводитель — я, а попечитель — это всего лишь человек, который будет ставить подписи на бумагах и говорить от моего имени на важных собраниях.

Самое паршивое, что несмотря на все совпадения, я не знал точно, повинен ли дядя в смерти отца или нет. Если б был уверен на сто процентов, что он стоит за покушением, то не раздумывая пустил бы ему пулю в лоб. А если всё же не он это сделал? Я не мог убить его просто так. Даже его симпатии Птолемеям вовсе не означали, что он работает на них и причастен к смерти собственного брата.

В семь вечера, как обычно, был ужин. За столом я встретил и сестру, и Сашу, и Леонида. Все оказались в сборе. Инесса заулыбалась, увидев меня, но поздоровалась, как полагается, сдержанно. При Ирине она в последнее время ещё могла позволить себе некоторые вольности, но при старших членах семьи и гостях вела себя в полном соответствии с этикетом.

Зато после ужина, когда мы проводили гостей и разошлись по своим углам, Инесса прибежала и устроила мне разнос. Я сидел в рабочем кресле за столом, когда она вошла.

— Ну и почему ты так долго не звонил? И почему не предупредил, что приедешь? Даже поздороваться не зашёл с дороги.

— Так я не на курорте отдыхаю, — усмехнулся я. — Война всё-таки. А там всякое бывает. А не позвонил, потому что мой мобильный — в кантоне, а другой телефон не попался под руку. Я как приехал, мне Фёдор сказал, что дедушка в сознание пришёл и что вся родня в сборе. Я пошёл узнать, что происходит.

— И что там? Что-то серьёзное?

— Кажется, дедушка скоро отправится в мир иной. Он им сказал, что больше не хочет тут торчать.

— Погоди-ка, это же значит, что ты скоро…

— Стану предводителем.

— Ух ты, как здорово! — Инесса захлопала в ладоши. — Мой братик станет, наконец, предводителем рода. Теперь ты же будешь главным, да? — Инесса выглянула за дверь, чтобы проверить, не подслушивают ли нас, а потом произнесла тише. — Наконец-то Ирина перестанет командовать.

— Что, опять тебя достаёт?

Инесса вздохнула и села на кровать:

— Да как ты уехал, она опять придираться начала. Ну а ты-то как? Что у вас там творится? Всё воюете?

Будучи участником боевых действий, я стал объектом всеобщего внимания. Вначале родственники допрашивали, теперь сестра. Я был уверен, мне ещё не раз придётся повторить всё сказанное самым разным людям, например, на недельной службе послезавтра, посещение которой я собирался избежать всеми правдами и неправдами.