Ванька (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич - Страница 19

— Вот, а я немного поторопился…

— Кто же знал…

— Да, знал я, знал. На авось понадеялся. Дубинноголовый…

Мужик, что прошлой ночью мне снился, пришел опять. Причем, я помню его появление в моем сне.

Сидим мы с ним у костерка. Из его консервов я ужин себе делаю. Теперь получается, что и на него. Ничего, банка большая — на двоих хватит.

Он вопросы задает, я отвечаю. Вот как-то так получается.

Мужик себя поругал, даже по колену ладонью раздосадованно хлопнул.

— Ну…

Начал я, но не закончил. Не знал просто, что ему и сказать.

— Покажи. Я их мельком и видел. Выкопал, на краю ямы сложил, а тут мне плохо и стало.

Мне не жалко. Сходил в избушку, древнее золото разложил прямо на земле. Что-то мне подсказало, что в руки мужику его не надо давать.

— Вот смотри.

Мой гость посмотрел на принесённое, губами пошевелил. Про себя считает, всё ли тут.

— Всё собрал. Молодец.

— А, то… Слушай, что спросить хочу. Читал, что раньше вождей всяких в курганах хоронили. Там же ровное место было, лес кругом.

— Не все в курганах, да и лес не всегда на этом месте был…

Расплывчато так он мне ответил. Никакой новой информации у меня не появилось.

— Теперь мне надо до людей добраться. Тут, в лесу это золото есть не будешь. Спасибо тебе, что консервы мне оставил.

— Да ладно, пустое. Ешь на здоровье.

Мужик молчит и я молчу. Оба на игру огня смотрим.

— Снимай. Готово уже.

Что-то я задумался. Чуть щи с мясом и кашей не переварил. Ели бы сплошную тепню.

— Подсаживайся поближе. Только вот ложки второй у меня нет. Первой тоже.

Я показал ночному гостю деревянную лопаточку. Сам её выстрогал. Сделать нормальную ложку у меня не получилось.

— Спасибо. Мы не едим. Не требуется нам это.

После его слов меня как холодком обдало. Не сказал он, кому это нам, но мне и так понятно.

— Ты тут долго не задерживайся. Плохие люди сюда идут. Два дня и здесь будут.

— Кто?

Я сам почему-то про Мадам и внучка Ваньку подумал. Такие из любой передряги вывернутся.

— Убили их. Другие идут.

Он, что мысли мои читает? Во как. Впрочем, про него я ничего плохого не думал. Наоборот, очень благодарен за сокровища.

— Убили? И Мадам, и Ваньку?

— И Мадам, и Ваньку. Там, у железной дороги.

Интересно девки пляшут… Он и про нападение на поезд знает…

— Знаю. Много про чего.

Опять он мысли мои прочитал…

— Ну, два дня у меня есть. Денёк отдохну, а потом и в сторону железки двинусь.

— Туда не ходи. Не надо.

— Почему?

— Не надо.

Мёртвый гость пояснениями меня не баловал.

— Не надо. Пойдёшь лесом. Всё прямо. Вот туда.

Мужик встал. Направление моего будущего движения рукой обозначил.

— Сутки отдыхай, не больше. Потом иди.

Сказал и опять, как в прошлый раз в темноту удалился.

Я остался один. Подождал, пока мои щи с мясом и кашей немного остынут и есть принялся.

Повар из меня — как балерина, но не плохо так получилось. Умели при царе-батюшке полуфабрикаты делать. Молодцы, нечего сказать.

Тут я проснулся. Утро уже во всю в свои права вступило.

Ноги с лежанки спустил. Встал, а потом обратно сел. Стопы как огнём обожгло.

Спал я опять в сапогах. Это уже почти в привычку вошло. Стянул правый, затем левый. Больно!

Так, так, так… Картина была так себе. Обе стопы украшали местами плотноватые припухлости синюшно-красного цвета с чёткими очертаниями. Кожа на пораженных участках была отечна, напряжена, блестела и холодна на ощупь. То, что ступать на ноги больно, это я уже знал. Повторить ещё раз такое, пока что-то не хотелось.

Обморозил? Двойка тебе по общей хирургии Ванька Жуков. Это я сам себя так оценил. Ознобление, это. Самое настоящее. Сейчас, если стопы растереть или согреть, так заболит…

Соломон Соломонович, дедов друг, что на лекции говорил? Чем ознобление от обморожения отличается? Ознобляются от низких температур, но всё же выше нуля. Вот как вчера. Сыро ещё в лесу и на поляне с ямами было. Сейчас Соломону можно меня на лекции демонстрировать. Как пример полудурка с озноблением нижних конечностей.

Пройдёт. Не родимое. Но, не завтра…

Как же я от плохих-то людей убираться отсюда должен? Ползком? На ноги-то больно ступать.

Как Алексей Маресьев?

Тому ещё хуже было…

Зима. Мороз. Сугробы.

Сейчас у меня — поздняя осень.

Температура в минус пока не ушла.

Временами порхают снежинки, но упав на землю быстро тают…

Кстати, пора и в реальности готовкой заняться.

Есть-то опять хочется — организм у меня молодой, растущий.

Да и во сне мне опять же удалось только чуть-чуть щей с мясом и кашей отведать.

Глава 31

Глава 31 Костыли

Ножки мои, ножки…

Бедные бедняжки…

Сам, впрочем, виноват. Не кто-то посторонний довёл их до такого состояния…

Сам.

Не доверять мертвецу из сна у меня не было никакого основания. Если сказал он, что идут сюда плохие люди — значит так и есть. С золотом же он меня не обманул.

Двое суток… Не мало, но и не много. Ноги за это время не придут в норму, но уходить отсюда надо. Желательно — как можно дальше.

Так, что у меня есть для лечения? А, ничего нет.

Ну, тут ты, Ванька Жуков, не прав. Кое-что имеется.

Я вскрыл последнюю банку тушеной говядины. Отделил жир от мяса. Вот, вчера радовался, что в жестянке сальца только чуть-чуть, а сегодня изменил своё мнение.

Зачем мне жир? Ступни свои ознобленные намажу. Поможет это или нет, я не знаю, но хоть проимитирую процесс лечения. Мази широко в медицине используются, вот и мне нечего поперёк идти…

Мясо принял внутрь, жир применил наружно. Не знаю почему, но как-то ногам лучше стало. Психотерапия, наверное, подействовала. Лечусь я всё же, значит — какой-то результат должен быть.

Логично? Логично.

Портянки навертел. Ноги в сапоги упрятал.

Встал. Туда-сюда немного прошёлся. Не фонтан. Это, если честно.

Что делать?

Что-что, ногам помощники нужны. Имелся у меня в этом деле некоторый опыт. Как-то ещё в школе я ногу ломал, на костылях какое-то время перемещался.

Конечно, в лесу костыли ещё те помогальщики, но в моей ситуации четыре точки опоры лучше двух. Тут физика сплошная, а не какая-то хиромантия.

Костыли, конечно, мне в лесной избушке никто не припас. Однако, в углу у прежнего её хозяина какие-то жерди стояли. Топор у меня имеется. Пусть и ржавый. Кашу я из него не сварил.

Укорочу сейчас две жердины под мои габариты, опоры для подмышек сделаю. Тут два гвоздя мне потребуются. Они, кстати есть. Из стены торчат. Что-то мертвец на них вешал. Хорошие гвозди. Само кованные.

Я вытащил гвозди из стены с помощью топора. Во, опять мне повезло. Как раз нужного размера.

Обрубил жерди. Сколотил. Хрень какая-то у меня получилась. Невозможно с такими приспособами нормально ходить. Очень неудобно. У настоящих-то костылей горизонтальные ручки ещё есть. Их кистями сжимаешь и переставляешь помощников для ног. Тут приходится просто за жердины вертикальные держаться.

Ну, лучше хоть так, чем совсем не как…

Я распустил на полосы вещмешок покойника. Обмотал опоры, что подмышками у меня будут. Попробовал походить. Вроде, что-то и получаться начало. Ничего, обвыкнусь. Лучше всякого кузнечика заскочу…

Так, уходить надо. С плохими людьми пересекаться мне никак не в жилу.

Что берем отсюда? Да, вроде, много и нечего.

Золото — само собой.

Банку рыбных консервов из Ревеля.

Две банки щей с мясом и кашей.

Топор.

Медный котелок.

Огарок свечи.

Самодельную ложку.

Всё? Всё. Больше ничего и нет.

Как нет? А, маузер?

Тут вопросов не имеется. Он у меня всегда со мной.

Повезло мне с полушубком, что ещё в деревне укрываться от холода получил. Наружных карманов у него не было, зато внутри на подкладке два кармана были нашиты. Даже не карманы, а карманищи. Целые интегрированные в одежду вещевые мешки. Люди-то раньше не глупее нас были. О своем удобстве заботились.