Жена на миллион - Лакс Айрин - Страница 7

На папке красуется надпись: «Багратову».

Что внутри?

Глава 5

Я успел лишь взять со стола папку, как Серафима зашевелилась. Пришлось отложить крайне занятное, должно быть, чтиво. Взяв папку, я выскользнул из кабинета, чтобы закрыть дверь. Увиденное меня не пугает. Однако девчонка не такая толстокожая. Лишние истерики мне не нужны.

Открыв глаза, Серафима сразу же взгляды бросает в сторону кабинета Баженова. Заметив, что дверь закрыта, выдыхает с облегчением, смотрит на меня осторожно, но с капелькой благодарности. Бледная. В свете ламп ее глаза блестят неестественно. Зрачки большие, расширенные. Она немного заторможенная. Опоили снотворным, может быть?! Надо кровь на анализы взять.

– В кабинете лежит Георгий Владимирович?

– Почему ты так решила?

– Костюм его, рост, телосложение, даже кольца, с которыми он никогда не расставался… – роняет едва слышно.

На первый взгляд все так. Другой бы сразу ушел, чтобы к его грешкам еще и обвинение в убийстве не повесили! Но в то же время я знаю, как можно обстряпать смерть. Так что на тупой развод не поведусь.

Зуб даю, что Баженов сымитировал свою смерть и сбежал, прихватив родную дочурку! Обо мне ходят нехорошие, злые слухи. Что, если бы мне захотелось отыграться на той, что подвернулась под руку? Любой бы так сразу же подумал.

Очевидно, что на судьбу Серафимы Баженову плевать… Обращаю внимание и на то, как девчонка называет Баженова. Отцом, папой Серафима ни разу не назвала! Показатель того, что у Серафимы нет доверительных отношений с отцом.

– В доме живешь?

– Нет, – замахала головой. – Там же, где все слуги.

Работает в саду, живет в доме для слуг, отдельно. Все ясно. Сирота при живом отце. Очевидно, он ее даже за дочь не считал!

– Это Георгий Владимирович? – повторяет вопрос Серафима.

– Ты так решила из-за одежды. Я и на огородное чучело могу надеть костюм Баженова. Это ровным счетом ничего не значит, пока я не получу подтверждение.

– А вы все проверите? Есть шанс, что это не Георгий Владимирович?

– Само собой, проверю. До правды докопаюсь! Поэтому, если есть что рассказать, прямо сейчас говори. Где прислуга? Где Ксана? Куда сбежала?

– Ох…

Она выдает в ответ только это. Один единственный звук. Губы вытягиваются соблазнительным овалом. Они продолжают вызывающе алеть на ее бледном лице.

Девчонка не вписывается в стандарты, к которым я привык. Единственное, что цепляет, это ее губешки. Четенькие такие, будто хирургом рисованные. Мой взгляд только туда и прикипает, словно магнитом тянет. Подавшись вперед, провожу по ее губам большим пальцем, растягивая контур.

– Вы чего?! – выдыхает испуганно, обжигая дыханием.

– Ничего.

Отпускаю. Не похоже на дело рук пластического хирурга. Натуральные, что ли? Да ну… Давно таких красивых губ не видел. Атас, просто. В голове закрутились мысли неуместные мысли! Зло отбрасываю эти мысли в сторону.

Смотрю в ее глаза, помутневшие от слез. Пытаюсь на губы не пялиться и не напарываться взглядом на острые ключицы. Они выступают через бледную кожу, тонкую, как бумага.

Почему-то об эти острые углы взгляд ломается, натыкаясь постоянно, через миг снова ползет вверх, на пухлый овал привлекательного рта. В этой девушке все неуравновешенно. Несовершенная, в картинку не вписывается. В одном месте – остро, только порезаться. В другом месте – маняще предельно, тянет на глубину, придает мыслям фривольное направление. Все, что ниже ее носа и выше груди – табу. Параллельно думаю не о том. Это начинает отвлекать.

– Собирайся, якобы дочь Баженова.

– Я говорю правду. Тест ДНК подтвердит, что я дочь Баженова… – оправдывается.

– Плевать я хотел, кого Баженов наградил детьми. Мне нужна его дочь в законном браке, наследница всего состояния.

– Ксаны нет. Пропала. Есть только я, – быстро выпаливает. – На мне женитесь.

– Наверное, ты слишком сильно головой ударилась.

В ответ она приближается и снова губками слова выталкивает:

– Я знаю, что говорю. Вам нужна дочь Баженова. Другой здесь нет и не будет. Только я…

Наивная до ужаса. Так я в загс с ней и побежал, ага!

– Плевать. Ксана убежала?

Серафима быстро замахала головой в отрицании, но глаза ее выдают – большие и чистые, как вода в горном озере. Такие глаза соврать не смогут. Я еще не знаю, какую подставу решил замутить Баженов, но чувствую, что девушка, икающая от страха, здесь в роли пушечного мяса.

Даже жалко ее становится… Немного. Мне здесь больше делать нечего. Бригада подкормленных криминалистов соберет необходимое, мои люди проследят, чтобы подлога не было.

– Мы уезжаем. Иди за мной!

Я полон желания разобраться немедленно, но движения у Серафимы вялые, медлительные.

– Ты идешь?

Она кивает. Но как бы в обморок не свалилась! Наклоняюсь и подхватываю ее под коленями.

– Ой! – испуганно выдыхает мне в шею, чиркнув губами.

– Держись крепче.

– Меня на руках еще не носили, – пробормотала себе под нос.

– И не привыкай. Это разовая акция.

– Я вслух болтаю?

Серафима бледнеет и прикусывает губы, замирает без движения. Чувствую, как колотится ее сердце, на предельной частоте. Загружаю в свою машину, на заднее сиденье. Нужно как можно скорее увезти девчонку.

Во дворе полно моих людей. Внедорожник стартует с места через несколько секунд. В особняке нужно осмотреться. Этим займутся. Все на месте, работу знают… Швыряю брелок Максиму, из числа водителей.

– Ты за рулем, – сажусь рядом с Серафимой, на заднее сиденье.

Первые минут двадцать в пути проходят за телефонными переговорами. Бросаю по телефону приказы. Ксану будут искать. Ее отца – тоже. Но, думаю, рядом со мной сидит та, кто знает много, гораздо больше, чем показывает своим перепуганным видом.

Позвонив всем, кому посчитал нужным, я прячу телефон в карман.

– Где Ксана и Баженов? – задаю резкий вопрос.

– Не знаю, – отвечает Серафима чересчур быстро.

Может быть, Серафима не в курсе всего, но кое-что знает, думаю про себя.

– Ваш план, каков бы он ни был, провалится. Ты в проигрыше.

– Почему?

– Потому что… Думаешь, я буду с тобой цацкаться? – качаю головой.

– Но я же девушка. Девушек не обижают.

– Их используют! Тебя…

Серафима бледнеет, перебрасывает косу через плечо, внезапно отдергивает пальцы, запачкавшись в красном.

– Что это? – трясет рукой.

– Где?

– Волосы… Мои волосы, – всхлипывает. – В чем они?!

– А, это? – подношу к лицу Серафимы конец ее косы. – Всего лишь кровь. Мелочи жизни. Ты немного запачкалась в предполагаемом папаше, когда упала.

Серафима дергает губами, плывет телом в сторону.

– Уберите, – закрывает рукой глаза. – Промойте. Уберите это! Пожалуйста…

Задолбала истерить! Вытащив нож, чиркаю по косе и выбрасываю из окна внедорожника.

– Что вы сделали?!

– Решил проблему.

– Отрезав мои волосы?

Девушка гладит ровно обрезанный конец косы. Как будто сожалеет об утрате. Да чего там жалеть-то! У нее на голове этого добра – вагон. Волосы – не уши, отрастут. Тем более, я немного чикнул. Сантиметров пятнадцать, навскидку.

Через несколько минут Серафима задает осторожный вопрос:

– Куда вы меня везете?

– Ты хотела стать моей женой… Поздравляю, ты на финишной прямой!

Придвигаюсь к ней, погладив по щеке. Тонкая, атласная кожа. Спускаюсь по шее пальцами, ощущая, как Серафима начинает дышать еще чаще! Грудь вздымается и опускается…

Интересно, как отреагирует на небольшую шалость? Дергаю девчонку к себе, опустив ладони на тонкую талию. Она ойкает, ударившись о меня бедром. Шлепает ладонью по моему бедру и краснеет, мгновенно отдернув руку. Азарт заставляет шепнуть ей на ушко хрипло:

– Везу тебя домой. Проведу будущей жене экскурсию по дому. Начнем со спальни!

– Спальня? – настораживается Серафима. – Почему именно со спальни?