Старшеклассник без клана. Апелляция кибер-аутсайдера 5 (СИ) - Афанасьев Семен - Страница 41

Ровно до того момента, пока перед его носом не возникает довольная жизнью и не совсем трезвая физиономия Сергея Сергеевича Трофимова:

— Привет! — завуч салютует дипломату уже другим бокалом. — Я слегка нетрезв, прошу прощения.

Глаза посла широко открываются.

— Что, суки, не ждали? — Трофимов неподдельно веселится. — Чтоб долго не толочь воду в ступе. Я уже отправил за своей подписью, — кажется, тут выделено интонацией и есть какой-то подтекст, — писульку в комиссию по этике. Меня это, конечно, не восстановит, но весьма определённой линии жизнь осложнит. Причём не только в официальном плане: представь, на что способна разозлённая смежная служба, которая узнаёт, что её людей убивают товарищи по оружию?

— Чего ты хочешь? — такое впечатление что человека на месте посла за тысячную долю секунды подменяют какой-то иной личностью.

— Ну нет, так не пойдёт! — капризным басом обиженного Карлсона добродушно возражает завуч. — Я бухой, поговорить не с кем, а ты сразу к делу. Витя, как ты думаешь, комиссия будет долго-долго разбираться? Или сперва шлёпнут тебя вместе с Кузьмой и ещё парой человек из вашей линии — от греха подальше — а посыпать голову пеплом начнут только потом? Кстати, — его лицо затвердевает. — Готов спорить, что и бюджетные нарушения у вас найдут, куда без этого. Пара людей из комиссии обзаведётся через месяцок неучтёнными виллами, но конкретно твоим спиногрызам на пенсию и наследство можно будет не рассчитывать. Я ничего не упускаю? — из голоса Сергеича исчезает сталь и он снова становится похож на нетрезвого завсегдатая бара.

— ЧЕГО. ТЫ. ХОЧЕШЬ? — на меня дипломат больше даже и не смотрит.

Его расширения, помимо коррекции его гормонов, сейчас ещё и лихорадочно ведут информационный обмен в одном из трёх каналов.

— Сергей Сергеевич, — машу рукой, обращая внимание педагога на себя. — Он сейчас по двум другим не отвечает, а в одном всё буквально кипит. Вы просили сказать, когда...

— Спасибо, — трезво бросает Трофимов, после чего возвращается взглядом к хозяину кабинета. — Витюш, а может, мне лично посетить метрополию? Пригласим пару человек, посидим вчетвером? Скажем, ты, я, начальник сектора и ваш, как там его...

— ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?!!

— Да ничего, — удивляется завуч. — Сверка по базам у пацана прошла?

— Да.

— Вот и не делай ничего. Сиди, как сидишь — пусть всё прогрузится. Это и есть то, чего я хочу.

— До чего вовремя ты сменил сторону.

Несмотря на откровенные намёки, Сапрыкин делает, как говорит Трофимов.

— Шутишь?! Вообще ничего не менял. Вы меня шлёпнули, я вышел на пенсию, точка. Если хочешь, можем продолжить дискуссию о нравственности дома; я даже не поленюсь прибыть.

Какое-то время все молчим.

— У меня пришло уведомление, о котором вы говорили, — сообщаю Трофимову.

— Витя, счастливо оставаться. — Завуч машет рукой и отключается.

Дипломат невидящим взглядом какое-то время смотрит в пустоту.

— Всего доброго. — Поднимаюсь, вежливо кланяюсь коротким поклоном по-японскому обычаю и топаю на выход.

Вот так всё просто.

— Вы же понимаете, что конец периода далеко не всегда означает конец матча? — голос посла настигает меня у двери. — Всё, что угодно, можно оспорить. Иногда даже просто приостановить, хотя и с нарушениями закона.

— Мне кажется, вы сейчас интересы ограниченных групп выдаёте за некую консолидированную волю. Виктор Иванович, откровенно хотите?

— Слушаю.

— Мне шестнадцать. Даже при нынешних медицине и социалке сотню лет вполне проживу, а то и больше.

— Вы — да. Но есть люди и более старшего поколения. Нам подобные сроки, к сожалению, не светят. — Он говорит спокойно и холодно.

— Отобрать у несовершеннолетнего ГЕНЕТИКС не может даже государство, без деталей.

— Но может попить кровь из собственника и здорово осложнить и замедлить работу. А то и...

— Вот что бывает, когда вместо здравого смысла начинает решать бюрократия. — Возвращаюсь и сажусь за стол. — Господин посол, вы только что попрекали меня недальновидностью, молодостью и тупостью. А как у вас с математикой?

Он рывком выныривает из неких размышлений:

— Это сейчас к чему?!

— Да так, случай один вспомнился... Объясняю на пальцах. У меня впереди сотня лет, активно из них смогу работать восемь десятков — ну такая сейчас продолжительность жизни. Согласны?

— Рад за вас.

— В HAMASAKI INCORPORATED редакция гена старения как медицинская процедура тоже отрабатывается. Она далека от повсеместного клинического применения, но и для сертификации больше пятидесяти-шестидесяти лет не потребуется. Даже несмотря на драконовские правила метрополии федерации.

— Зачем вы мне это говорите? Лично меня через полвека уже не будет.

— Блин... Виктор Иванович, а у меня через полвека будет ещё полжизни впереди! Да забудьте вы о себе, подумайте с моей стороны!

— У вас есть свой вариант. Независимый от Сегментов, личный, — стеклянно выдаёт дипломат, сообразив. — Конкретно для вас у вашего нового окружения имеется собственный лифт до самого пентхауза, в обход любых существующих барьеров. — Он поднимает на меня широко открытые глаза. — Но тогда зачем...?!

— Сидит в степи под деревом хорунжий. Жара, мухи, формы не снять. Сидит он и приговаривает, бормочет под нос: "Эх, и пить-то как хочется. Вот бы водички попить. Жара ужас, как воды хочется-то!".

— Вы это к чему? — посол справился с эмоциями и сейчас похож на статую.

Пытающуюся указать мне на неподобающее поведение.

— А рядом лежит его босс, есаул, пытается дремать. Бормотание хорунжего его достаёт, он нехотя спрашивает: "Так чего до колодца не сбегаешь? Ведро есть, вода тоже. Только принести".

— Г-хм. Вы уверены, что сейчас подходящее время для подобных экскурсов?

— "Дык это подниматься, из тени выходить, туды топать", невесело перечисляет есаул. И снова бормочет о воде. "Иван, ведро воды мне, живо!", через четверть часа резко приказывает есаул. Подчинённый бегом исполняет и докладывает: "Вот, куда поставить?".

Улыбаюсь и молча смотрю на посла какое-то время.

— И? Я конечно понимаю, что вы сейчас ситуативно на коне, но господин Седьков!..

— "Пей, дурак", ворчит есаул и переворачивается на другой бок, спиной к хорунжему.

_______

Я уже отъезжаю в машине одноклассницы от поворота на пешеходную дорожку, ведущую с бульвара к посольству, когда приходит вызов от взъерошенного Сапрыкина:

— Пошлина! Вы не оплатили ни налоговую задолженность, ни... Там миллионы! Вы что, рассчитывайте, что это кто-то другой уплатит?!

— ТЫСЯЧА ИЗВИНЕНИЙ. Сейчас вернусь! — вот тут мне становится на самом деле неудобно, впервые за всё это время. — Виктор Иванович, я не злонамеренно, по запаре затупил! Две минуты.

И ведь Тика специально создала отдельный счёт именно для этого платежа. Есть там какие-то тонкости, я не вникал.

— Жду. — Сапрыкин отключается.

Есть несколько нюансов, о которых я ему не сказал.

Во-первых, лично меня вечная жизнь как стимул к чему-либо ни разу не прельщает. Возможно, со временем это и изменится, но на сейчас именно так.

Во-вторых, ГЕНЕТИКС в роли поставщика медицинской процедуры — запасной вариант, не основной. Так мы совместно решили с Тикой, по целому ряду технологических моментов HAMASAKI INCORPORATED. Да и политических моментов тоже.

В-третьих, мой истинный мотив настолько же несерьёзен для других, насколько и смешон: не упоминаю о нём лишь чтоб не быть поднятым на смех.

Рейтинг.

После того, как прогрузятся все базы, в первом списке я стану ещё большей величиной, поскольку у искусственного интеллекта своя точка зрения на производственные мощности Сергея Седькова.

Прогноз по цифре, которая у меня появится по мере вступления в наследство, исполнен сервером электронного правительства Федерации официально и именно он является самой большой моей движущей силой. Хотя вслух о таком и не скажешь.