Старшеклассник без клана. Апелляция кибер-аутсайдера 5 (СИ) - Афанасьев Семен - Страница 27

— Тебе это чем-то настолько поможет?

— Как знать.

Глава 14

ИНТЕРЛЮДИЯ

Глава 15

Едва засунув голову в кабинет завуча, натыкаюсь на такой рёв с его стороны, что малодушно поддаюсь собственной интуиции и на немедленной беседе не настаиваю.

Вдобавок ко всему, говорящий с кем-то Трофимов орёт мне по-английски, что тоже о чём-то говорит (только я не понимаю пока, о чём конкретно).

Ладно. Хорошо ещё — постучал и заглянул, а не стал с порога горланить, заходя внутрь без предупреждения. Мало ли.

Вернувшись обратно, застаю свою троицу порознь: Мартинес размахивает руками, как журавль крыльями, и изображает дирижёра — только вместо музыкантов оркестра у неё активированы до десятка каналов связи (вижу "зрением"). Похоже на аврал.

Спрашиваю жестом, могу ли чем-то помочь. В ответ получаю отрицательное покачивание головой, при этом она даже не отрывается от своего занятия.

Снова ладно. Не стоит лезть под руку тому, у кого, говоря образно, сенокос.

Неожиданно хмурая Эрнандес (обычно она какая-то более снисходительная, что ли? Позитивнее точно) рисует в аналитическом редакторе какие-то схемы, закусив губу и бросая взгляды на подругу. Мне она вообще молча выбрасывает поднятый вверх указательный палец, чтоб не сбивал мысли.

Третий раз ладно. Хорошо хоть Миру похожа на себя обычную и вопросительно поднимает подбородок:

— М-м-м? Что за взгляд? Что задумал?

— Пошли отойдём, поговорим.

Подхватываю "сестру" и практически волоком тащу метров на тридцать в сторону: от девчонок у меня секретов нет, но говорить-то я собираюсь не о своих делах.

— Что тебе сказал завуч? Такого, что у тебя глаза стали, как у филина? — Хамасаки оказывает на меня неожиданно умиротворяющее действие. — И ты это вдобавок решил скрыть от остальных.

Она по-родственному берёт меня под руку и кладёт висок на плечо. Интересные ощущения.

— А приколи, ещё месяц назад ты о таком походе со мной даже мечтать не мог, — продолжает она, метким плевком сбивая летящую наперерез стрекозу. — О, у меня кое-какие функции восстанавливаются. Вау.

— Каким образом ты смогла активировать это расширение без импланта? — спрашиваю, чуть помолчав, совсем не о том, о чём хотел.

Продукт, который у неё сейчас сработал — игрушка, но для натуралов она недоступна.

— Расскажу, — обещает она. — Но сразу после тебя. Говори, что у тебя там с Трофимовым стряслось, видно же.

— С ним как раз ничего, он там с кем-то разговаривал и безальтернативно предложил зайти позже.

— В достаточно категоричной форме? — смеётся японка.

— Ага.

— Как у тебя сейчас с самооценкой? — её ладонь аккуратно гладит мой бицепс.

Сама она продолжает улыбаться.

— Зашкаливает, — ворчу. — Кабы были не кровные родственники — сейчас бы ещё веселее был.

— Угу. Я потому и добрая. Расслабься, я без задней мысли! Почему-то подумала: с отцом больше разговаривать не хочу и не буду. Маман оказалась способна на сюрпризы — тебя. Не то чтобы неприятно, на чёрт его знает, какие у неё ещё секреты от меня есть... Получается, мы с тобой — единственные люди в мире с настолько общим составом крови, у которых даже тайн друг от друга особых нет. — В интонациях японки помимо иронии звучит настойчивый оттенок вопроса.

Без затей вываливаю инцидент с её бывшей китайской подругой.

— Вот это да. — Миру разворачивает нас обратно, но шаг не ускоряет. — Так, сейчас соображу. Это как-то связано или с моим вирусом, или с этажом клиники, где твоя мама погибла... Чего молчишь?

— Думаю. Взаимоисключающие желания одолели.

— Какие?

— С одной стороны, хочется ей помочь. Просто какая-то физиология — зуд от неправильности.

— С другой?

— Неохота себя чувствовать идиотом. А почему-то кажется, что именно им и окажешься, если сейчас начать размахивать шашкой. И приняться разгонять тучи над её головой.

— Тебе и не стоит этим заниматься, — машинально замечает Хамасаки. — Если в их ровную шеренгу вломишься ты, могут реально постараться отомстить ей. Причём в такой форме и в такое время, что ты и захочешь — а ничего не сможешь сделать. А вот если поступить наоборот...

— Стой! Что задумала?!

"Сестра", не выпуская моего локтя, делает ещё один разворот на сто восемьдесят градусов:

— Да наши латиночки ещё полчаса будут тут приседать, Мартинес же сказала. Мы только под ногами путаться будем. Пошли пройдёмся по своим делам.

— Э-э-э, а куда ты сейчас меня тащишь?

— Да как раз эту проблему и решим, — абсолютно спокойно предлагает Миру. — Я же вижу, у тебя прямо триггер на эту тему: не успокоишься, пока не рассосётся.

— Она была уверена, что ты её проигнорируешь.

— Я же не ради неё, — пожимает плечами Миру. — Если бы речь шла только о ней, не знаю, как бы поступила. Честно. Но это же и тебе неприятно? А для тебя мне этот вопрос ничего не стоит решить, так почему не сделать?

— Хренасе, как между мной с тобой всё поменялось, — констатирую, когда мы уже подходим в школе. — Неужто правда как родные люди. Кстати, Юнь почему-то уверена, что мы с тобой ещё и спим вместе!

— Пха-ха-ха, ну а что она еще должна думать? — веселится азиатка. — Люди — чрезвычайно ленивые создания: если что-то кажется им очевидным, на два шага в глубину никто не думает. Уже молчу, что даже для нас с тобой новость о маминых секретных подвигах на ниве размножения стала нетривиальной. Что о других говорить?

— Сложно возразить. Нечем крыть.

— А насчёт нас с тобой — знаешь, для меня одинаковая кровь что-то значит. Надеюсь, ты со временем тоже привыкнешь. Кстати, ты заметил, что на этом жизненном этапе благодаря тебе у меня нет одиночества?

— По твоему внешнему виду никогда нельзя было сказать, что оно тебя напрягало или когда-либо имело место.

— Маска. Всего лишь роль и продукт социальной среды, местами очень далёкий от реальности, — вздыхает японка.

— Хренасе откровения. Странно слышать такое от тебя. Надеюсь, ты в итоге не захочешь меня убить потому, что я слишком много знаю — как Юнь.

— Привыкай, тебе почему-то сложнее даётся. Я подумала — и легко приняла, что мы родные. Ну или как минимум не чужие безо всяких условий. Надеюсь, когда-нибудь и ты адаптируешься. Хм.

— Что?

— Да думаю вот. Со стороны же теперь всем будет ясно, что мы всюду и всегда вместе. А объяснять или обнародовать наши пикантные подробности мы не будем. Все и правда решат, что мы вчетвером шпилимся, вернее, что ты нас трёх охаживаешь.

— Это проблема? У меня сейчас ещё выше самооценка рванула.

— Не-а, не проблема. Ради родного брата я готова терпеть и не столь мелкие неудобства, — Хамасаки на ходу веселится каким-то мыслям, озвучивает из которых далеко не все.

Возле кабинета, в котором находится параллельный класс, она уверенно отодвигает меня в сторону и без затей говорит преподавателю, открыв дверь:

— Пожалуйста, пусть Юнь Сяовэнь соберёт вещи и пройдёт сейчас за мной?

— А что случилось?! — педагог, похоже, в недоумении от такой наглости.

— Вопросы школьного самоуправления, я всё оформлю в формуле до конца учебного дня, — спокойно отвечает "сестра". — Она нужна мне по рабочему вопросу.

— Однако, — удивляюсь из-за двери. — Кто бы мог подумать, что можно и так.

— А чего сложности плодить. Иногда самые простые решения — самые эффективные, — так же тихо разлепляет губы одноклассница.

Получив подтверждение учителя, она прикрывает дверь и опирается на меня спиной, скрестив руки на груди, до тех пор, пока из кабинета не показывается китаянка:

— Погнали во двор, пошепчемся, — командует японка бывшей подруге. — Виктор, возьми у неё чемодан, пожалуйста?

Школьный рюкзак Сяовэнь и правда весит столько, словно в него кирпичи уложили. Даже интересно, что у неё там.