Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера 4 (СИ) - Афанасьев Семен - Страница 32

Что дозволено Юпитеру из первого списка, не дозволено даже титульным, если они из второго.

Обгоревшие фрагменты машин, сиротливо разбросанные тут и там, выглядели каким-то чужеродным пятном, занесённым сюда по ошибке.

Глава 17

— Рыжий, такое дело. — Мартинес берёт меня под руку, когда мы возвращаемся из HamQualCon и с парковки шагаем в их дом. — Что если маман с утра подаст твои документы на трудоустройство у нас, на советника одного из глав корпорации? Или всего Совета? Чисто для страховки, она сказала спросить у тебя.

— А какие тонкости? Я сходу не понимаю, в чём подвох.

— Ну это типа открытый альянс между нами, официальный бизнес — и вами. В смысле, с Тикой и теми структурами, что отойдут ей после развода.

— Пока звучит как вывеска. Витрина. Подвох неясен.

— Ну-у-у, ты же знаешь наши методы. — Она растягивает губы в узкую полоску и красноречиво смотрит вверх, в небо. — Подвох прост. Теоретически, если когда-нибудь нашу авиацию будут привлекать к ответственности и докажут связь с нами, тень может упасть и на твою репутацию.

— Как говорится, на данном этапе не страшно.

— Это потому, что мы оба не титульные, — непоследовательно возражает она самой себе. — Тот же Хадзимэ. Представь, что он официальный советник у якудзы? У их легальной надстройки?

— А-а-а, типа, разблагораживание честного имени?

— Ну да, в потенциале. Мы-то, если что, сменили мир и свалили на любую из своих планет, как вариант — и вуаля. А титульным из первого списка или здесь оставаться, или в метрополию — что-то одно из двух.

— Чисто теоретически, как ты говоришь, что мешает в этом случае и мне с вами? На вашу планету?

Спать охота ужасно. Мне кажется, мы болтаем исключительно как зомби, на автомате.

— Не делается так, — задумчиво отвечает одноклассница. — Автоматом перекрывает тебе пути роста в дальнейшем, в ту же политическую власть.

— Семь лет мак не родил, а голода не увидали.

— Не поняла?

— Не страшно. Если ты либо твоя мама считаете, что в этом есть смысл сегодня — мне кажется, проблемы гипотетического будущего стоит решать по мере их поступления. Не заранее. Недели три тому мне жрать было нечего — вот это было грустно. Синица в руках лучше журавля в небе.

— Да, это именно что решение краткосрочной выгоды. Что-то типа гарантии, дополнительной: рассмотрение вопроса о твоём гражданстве переносится из разряда "как все" в особый список, в "индивидуально".

— Решайте сами. Возражать не буду, но и особой потребности в ближайшей перспективе не вижу: по мне, мой текущий рейтинг без обязанностей, налагаемых гражданством — мечта поэта, — смеюсь, открывая ей двери и пропуская вперёд. — Если верить памяти, — упираю указательный палец себе в лоб, — чуть ли не единственная лазейка. Корпоративное имущество государственной важности, доставшееся несовершеннолетнему иностранцу по наследству. Даже отцу, чтобы получить право на ряд операций с компанией, как ключевому акционеру, вначале нужно было стать гражданином. У несовершеннолетнего почему-то требования менее жёсткие.

— Угу. Занятный парадокс, — отстранённо отмахивается Мартинес, тут же погрузившаяся в какие-то свои размышления. — Ладно. Сожму булки, не буду торопиться.

— ??? — её парадоксальный вывод от меня полностью ускользает.

— Да чё неясного, — вздыхает она. — Банально хочу видеть тебя вот здесь, — пальцы подруги сжимаются в кулак, который она подносит мне к носу. — В хорошем смысле этого слова. Чтобы ты гарантированно прилип тут, был намертво привязан, гарантированный гражданин и всё такое по списку. Я — человек действия, сидеть и ждать у моря погоды — не по мне. Предпочитаю контролировать ситуацию на все сто и своими руками. Вот и развила бурную деятельность, хотя оно не требуется. Особенно в свете твоего апгрейда. — Перед нами на мгновение в качестве иллюстрации от неё загорается скрин цифры моего рейтинга, сделанный Айей через интерфейс.

_______

Поднявшись на второй этаж, ложимся спать, даже не раздеваясь.

Эрнандес спит сидя в кресле, Миру — напротив неё.

Дальхис и Тику мы встретили по пути, в гостиной под лестницей: они о чём-то напряжённо разговаривали и по нам едва скользнули взглядами.

Интересно, а где же тогда Хадзимэ? Его ведь сюда привезли раньше нас. Спрошу утром.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Глава 18

А ночью на нас напали. Хорошо, что мы все спали одетыми.

Если честно, лично мне было слегка не по себе: рваные возгласы снаружи на двух языках (из которых я ни одного не понимаю), причём никак не в исполнении футбольных болельщиков. Короткие очереди, вскрики, прочий сопутствующий звуковой ряд.

Миру и я вытаращились друг на друга ошалело и только захлопали глазами: никакого толкового алгоритма спросонья в голову не вступало. Потом, когда всё слегка успокоилось, я сообразил: а лично у меня и не было алгоритма на этот случай.

Эрнандес и Мартинес, в отличие от нас, за какую-то пару секунд после внепланового подъёма успели провернуть целый список дел: заблокировали дверь на наш этаж, опустили жалюзи изнутри, поверх них Айя уже вручную опустила что-то ещё.

Ана тем временем подвесила три голограммы, полторы из которых показывали в реальном времени происходящее снаружи.

— Можно выдыхать, — с интонациями морозильника разрешила Мартинес примерно через три минуты после того, как всё завертелось. — И даже пленные есть! Погнали, поглядим?!

Мы с Миру, снова не сговариваясь, одновременно и некуртуазно только что и смогли икнуть.

Вопреки оптимизму хозяйки нашего второго этажа, ни в каком движении нам поучаствовать не удалось (возможно, слава богу): на лестнице Мартинес резко развернулась и гораздо более эмоционально, чем до этого, замахала руками:

— Бегом назад! К Тике-сан! Там такое!

Я ещё подумал — ну, мало ли. Может, помощь какая нужна или концентраторы там в сеть объединить — если ранение и медицина задерживается.

То, что Айя поймала какую-то информацию по сети, было ясно.

Когда мы галопом прискакали в место квартирования моей опекунши, тамошняя картина подвесила мои эмоции надолго: обрывки бумаги везде, обгорелые по большей части. Разбитые окна, несмотря на то, что не должны бы.

Одновременно с нами из другого коридора вынырнула Дальхис, причём в таком виде, что я снова покраснел до корней волос:

— Как…?! — в её единственном слове было столько эмоций, что все выпрямились, будто ломы проглотили.

И только я, как говорится, не удержался — и жизнерадостно расхохотался на всю усадьбу. Наверное, выплёскивая с опозданием достаточно нешуточный стресс: сгоревшие бумаги оказались, когда я поднёс их к глазам, ни много ни мало эмиссией государственного казначейства.

Денежными банкнотами, если по-простому.

В принципе, Айя знала, что мама с Тикой договорились не по-детски и всерьёз. Но даже она оказалась не готова к тому, что они увидели: тип боеприпасов, влетевших в оба окна старшей Хамасаки, ей в голову сходу не пришёл (надо будет потом, когда всё уляжется, подробно опросить братву из эскадрона. Попутно: зарядили сюда явно свои, у чужих ничего огнестрельного с собой не было. Вопрос: зачем?).

Итог был налицо: небольшой и уютный склад денег, хранившихся за бронированной перегородкой, каким-то образом оказался по большей части разбросан по помещению и испорчен огнём. Безвозвратно.

— Хренасе. — Рыжий, близоруко щурясь по ночному времени, сгрёб с пола несколько бумажек и поднёс их себе под самый нос. — Это чё, деньги?!

— Нет, их имитация, — не сдержалась она (вырвалось на автомате). — Исключительно действующие макеты денег, в натуральную величину и с соблюдением всех степеней защиты.

А дальше Седьков загоготал в этой своей неповторимой манере. Если бы не подобное вокруг — стало бы неловко, а так даже не зацепило.