Смерть после жизни (СИ) - "calling my name" - Страница 31

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Поездка в Лотлориэн не помогла обрести утешение и восстановить тающие силы. Впервые свободный от зла край золотых мэллорнов, чистых лесных рек и поросших цветами зеленых холмов поселил в сердце вместо умиротворения гнетущую и разъедающую изнутри тревогу. Словно Тьма на самом деле уже сумела коварно пробраться туда отравившей хрустальный ручей тонкой струйкой черного яда.

— Она опасна, Элронд… и может принести гибель этому миру. Даже если кольцо будет уничтожено. Да оно ей и не нужно, ты же знаешь. Ты ошибся… обманувшись ее временной человечностью.

Услышать подобное от Галадриэль казалось невозможным в ее Волшебном лесу - дурным болезненным сном. Она просто не видела, и не знает… Или тень зла смутила разум Владычицы, хотя этого не могло случиться.

— Элронд… — в переполненных сдерживаемыми слезами светло-голубых глазах плескалась боль, словно собственные слова резали ее, подобно осколкам стекла под ногами, заставляя страдальчески кривить губы. — Я понимаю тебя. И сама не сумела бы… почувствовать иначе. Но ее человечность временна, лишь в этом смертном теле. Она пропадет после воплощения, и все станет как прежде. Неужели можно позволить…

— Воплощения?

Элронд потер виски, вновь погружаясь в прозрачную, как дающее путь на Запад Благословенное море, глубину глаз Галадриэль. Владычица не может… на самом деле находиться в плену столь мучительных заблуждений. Или она права, и это он… Но как же тогда…

— Да, Элронд. — Галадриэль подошла ближе и взяла его за руку, прикрыв глаза, словно искала поддержки и утешения. — Сила возвращается к ней, и она сможет воплотиться в своем истинном облике. Уже сейчас смогла бы, если бы не…

— Если бы не что? — переспросил Элронд, ответ не так уж интересовал его, был отнюдь не самым важным в услышанном.

Он был уверен, что перерождение и жизнь в человеческом теле необратимо изменили ее и всепоглощающая разрушительная ненависть ко всему сущему больше не вернется. Человечность навсегда останется с ней и поможет обрести гармонию с миром, не причиняя ему заметного вреда. Кто был человеком, не сможет уже об этом забыть. Элронд почувствовал это, ясно и совершенно точно.

Галадриэль напугана и подавлена наступлением Тьмы, уже проникающей за границы ее мира. Нужно просто успокоить ее… Или он мог ошибиться?

— Не важно. Ты это узнаешь, когда придет время. Если она… умрет в смертном теле, — с еще большим трудом продолжила Галадриэль. Заставлять себя говорить стоило ей огромных усилий. Она до боли сжала его руку и облокотилась на нее всем телом, ища опоры, — то уже не сумеет воплотиться и попадет туда, откуда не должна была являться. Она не имела права… на эту жизнь.

— Что ты от меня хочешь, Галадриэль?

Больше всего Элронду хотелось смочить пересохшие губы водой из стекающего по каменной стене ручья, умыться и выпить несколько глотков, чтобы хоть немного избавиться от сдавившей лоб тугим обручем боли.

— Я должен был убить ее?

Владычица пошатнулась, побледнев еще больше. Она, судя по брошенному на тихо журчащий ручей взгляду заплаканных глаз, тоже отчаянно нуждалась в живительной влаге.

— Ты еще сможешь спасти ее жизнь, Элронд… или не делать этого.

========== Часть 15 ==========

— Осторожно, Фродо!

Если бы не ухвативший в последний момент за руку Сэм, поход мог неожиданно и бесславно завершиться для него в нескольких последних, самых трудных и опасных шагах от цели. Кольцо изнурило его, незаметно и коварно выпивая все соки и отбирая остатки сил, туман перед глазами становился все гуще.

В отличие от Морин, ей, наоборот, лишь Прелесть помогла поддержать силы и не умереть в пути. Наверное, она была права… как всегда. Но преодолеть неизъяснимое внутреннее сопротивление все никак не получалось, и не могло получиться. Он мог давать Прелесть ей, и только ей, сделать то, о чем она говорила, казалось, уже вечность назад посреди угнетающего взгляд бесконечными тупиками, расселинами и хаотичными нагромождениями голых серых камней нагорья Эмин Муил, выше его сил.

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Отдай кольцо Сэму, Фродо… Чуть позже, но можно и прямо сейчас.

— Зачем?

Удивленный неожиданным и невозможным предложением, Фродо вздрогнул и внимательнее взглянул на нее. На фоне теряющего последние краски дня неба и изломанных темных утесов ее точеные, всегда кажущиеся надменными черты, теперь болезненно заострившиеся, все больше скрадывались всепобеждающей темнотой. Никак не желающие заканчиваться бесплодные странствия по лабиринту расселин и скал совсем вымотали ее. И наверное не только это.

Фродо, несмотря на пугающее его самого в минуты просветления, с каждым днем усиливающееся равнодушие ко всему, кроме Прелести, расстраивал и тревожил ее все более нездоровый вид. Румяной, упитанной и пышущей здоровьем, как добрая хоббитянка, она не выглядела никогда, но в последнее время стала совсем уж бледной, порой даже с каким-то зеленоватым оттенком. С ней же не может произойти ничего плохого… как с обычным человеком? Такие, как она, не болеют, как простые смертные.

— Послушай меня, Фродо…

Ему показалось, или в голосе Морин правда прозвучали нотки непривычной и совершенно невозможной для нее нежности? Этот разговор был похож на сон… тревожный, мучительный и странно приятный. Фродо потом спрашивал себя, не спал ли он тогда на самом деле и не нашептал ли ему все это собственный нездоровый разум.

Вместо того, чтобы попытаться хоть чуть-чуть отдохнуть перед еще одним кошмарным днем (может быть, он и на самом деле просто увидел сон?), они сидели на узкой площадке у вершины скалистой возвышенности, глядя на усыпанное мелкими тусклыми звездами небо. Казалось, близость покрытых ядовитым туманом мертвых болот и светящегося за ними алым заревом над темными вершинами Изгарных гор края ужаса и зла Мордора почти погасила их.

Девушка надолго замолчала, закрыв глаза и плотно прижавшись затылком к неровной каменной поверхности, словно заснула или отключилась, темные круги под ее глазами казались отбрасываемой длинными загнутыми ресницами тенью, но, к сожалению, не были ею.

— Морин… ты… тебе плохо?

Потеряв нить разговора, Фродо потрепал ее по щеке и чуть потряс, стараясь не ударить о камень.

— Немного… сейчас пройдет. Дай мне воды.

Жадно сделав пару глотков из фляжки, она болезненно поморщилась, прижимая ладонь ко рту и в упор уставилась на него лихорадочно заблестевшими глазами.

— Ты не сможешь сам… бросить кольцо в Ородруин, Фродо. Оно стало слишком дорого тебе, и с этим ничего не поделать. Отдай его Сэму, и почувствуешь себя лучше. А там… — Морин, не отводя взгляда, осторожно отпила еще немного воды. Фродо, как завороженный, тонул в ее зрачках, не в силах ни согласиться, ни возразить. — Столкни его вниз, вместе с кольцом. Тебе придется… или ничего не выйдет. Колечко достанется Майрону, можно прямо сейчас идти домой.

— Я… я не могу, — с трудом прошептал Фродо непослушными губами, не в состоянии уточнить даже для самого себя, что именно невозможно. Он не мог… и не хотел это узнавать.

— Мне жаль, Фродо, — с той же поразившей его смутной нежностью в голосе закончила она, придвигаясь вплотную. Фродо закрыл глаза и глубоко вздохнул, наслаждаясь теплом ее тела. — Очень жаль. Но у тебя нет… другого выхода.

— А ты… ты же можешь бросить его туда! Ты все можешь…

Хоббит неловко положил голову ей на плечо, блаженное ощущение близости сразу сделало все нестрашным и несерьезным.

— Не все… — Морин погладила его по волосам, засмеяться у нее не получилось, даже вымученно. — Это-то смогу, конечно. Даже вместе с вами, если понадобится. Но вы можете оказаться там без меня, понимаешь? Поэтому — сделай, что я тебе сказала… если хочешь уничтожить кольцо. И не бойся… ты ни в чем не будешь виноват. Это я… ввергла тебя во зло, и ты не смог противиться искажению. Все так скажут, и поддержат тебя…

Она вдруг замолчала и отвела взгляд, глядя то ли на из последних сил мерцающие звезды, то ли на темно-алое огненное зарево на горизонте.