Укрощение строптивого - Джоансен Айрис - Страница 15

– Прости…

– Должен сказать, что ты тогда совершенно обезоружила меня. – Он погладил Мариану по щеке согнутым указательным пальцем. – И заставила вспомнить о том, что у тебя тоже были свои трудности в жизни. Но ты не сказала – какие…

Мариана молча покачала головой.

– Не хочешь говорить? А ведь мы теперь будем сотрудничать с тобой, и мне бы хотелось стать твоим другом. Доверься мне!

От него исходило такое тепло, такая спокойная сила, что ей захотелось прижаться к нему, закрыть глаза и забыть обо всем на свете. Но Мариана только сжала здоровой рукой его руку, и ощущение безопасности тотчас охватило ее.

Луи тоже слегка сжал ее пальцы.

– Поверь мне, никто другой не способен понять чувство страха и одиночества так, как я.

Да. Луи знал, что это такое… Мариана почувствовала слезы на глазах, когда представила, каким кошмарным было его детство. Но ему удалось преодолеть весь этот ужас! По крайней мере – настолько, что теперь прошлое способно задеть только его самого, не причиняя вреда другим.

– Мне бы очень хотелось рассказать тебе обо всем…

– Ну так и расскажи! – он потер большим пальцем тыльную сторону ее ладони. – Может быть, я смогу помочь тебе.

Мариана неуверенно покачала головой:

– Боюсь, тебе трудно будет понять, о чем идет речь.

– Ты уже говорила это. – Луи протянул руку и заботливо поправил завиток волос возле ее уха. – А я ответил, что ты ошибаешься. – Он отпустил руку Марианы. – Но я умею ждать. Терпения мне не занимать. Во всяком случае, пока что мне, кажется, не остается ни-

Чего другого.

Мариана посмотрела на часы, стоявшие возле столика. Осталось два с половиной часа до крайнего срока.

– Ты знаешь, мне и в самом деле стало намного лучше. Не мог бы ты все-таки отвезти меня в деревню?..

– Нет! – выражение его лица снова стало каменным. – Отложи звонок до тех пор, пока… – Луи замолчал, горькая улыбка заиграла на его губах. – Почему ты считаешь, что я не могу позвонить ему? Ведь он не твой любовник – во всяком случае, в привычном понимании слова. Эта честь выпала мне… Но ведь он пока не знает о том, что произошло между нами. Господи! Да перестань же ты смотреть на меня так!

– А как я смотрю на тебя?

– Так, словно я забочусь не о твоем здоровье, а… – Он поднялся и подошел к полкам у стены, на одной из которых стоял телевизор. – Сейчас я найду какую-нибудь программу поспокойнее. Попробуй отвлечься от своей навязчивой идеи. А лучше – вздремни. Это пойдет тебе только на пользу.

– Но мне вовсе не хочется спать!

– Не думаю. У меня создалось впечатление, что ты почему-то изо всех сил стараешься не заснуть. А между тем доктор сказал, что тебе необходимо спать как можно больше. – Он взял в руки пульт и нажал на кнопку. – Ну вот, ничего и искать не пришлось: все передачи таковы, что тут же нагонят сон, независимо от твоего желания. А я буду сидеть здесь на тот случай, если тебе захочется чего-нибудь. Только, пожалуйста, не тверди больше: «Тебе не понять, Луи». Я этого просто не вынесу.

Без пяти минут семь!

Мариана быстро отвернулась к стене, почувствовав устремленный на нее встревоженный взгляд Луи.

– Мне надоело смотреть телевизор! И вообще я не привыкла столько времени валяться без дела. Хочется немного поработать. Ты не принесешь мне желтую папку с заметками, что лежит на бюро?

– Ты меня обижаешь. Неужели тебе настолько скучно со мной?

Скучно?' Да она совершенно забыла о времени, поглощенная его присутствием, до тех пор, пока взгляд случайно не упал на часы!

– Нет, конечно. Но ты же не няня, чтобы часами сидеть возле меня. Если ты принесешь мне папку, я смогу…

– Не принесу! – без обиняков отрезал Луи. – Тебе еще нельзя работать. Судя по всему, ты и так последнее время работала слишком много. И вообще бери пример с меня: я никогда не работаю в Дарсебо.

Мариана подняла голову и взглянула ему в глаза:

– А почему ты выбрал для отдыха именно Дарсебо?

– Здесь мои корни, – пожал плечами Луи. – Во всяком случае, мне так когда-то сказали. А мы ведь всегда в трудную для нас минуту устремляемся туда, где наши корни.

– Не знаю… – ее пальцы нервно забегали по одеялу, словно она искала что-то. – Кажется, я никогда не задумывалась об этом. У меня, наверное, совсем нет корней, или мои корни там, где моя семья и моя работа. Они не связаны с каким-то определенным местом.

– А вот у меня нет семьи, и работаю я до полного изнеможения, чтобы хоть как-то заполнить свою жизнь, когда ты повзрослеешь, то, может быть, сможешь это понять…

– О да, дорогой «дедушка»! – язвительно произнесла Мариана.

Луи не смог сдержать улыбки.

– Что, я кажусь тебе страшным занудой?

– Да нет, я привыкла к покровительственному обращению. При таком росте, как у меня, люди почему-то постоянно забывают, что перед ними не маленькая девочка, а взрослая женщина. Даже в беседке было такое мгновение, когда мне показалось, что ты ни за что… – Мариана осеклась, сообразив, куда их может завести подобный разговор. Ей совсем не хотелось вспоминать о том, что произошло между ними в беседке, черт побери! Щеки ее тотчас вспыхнули, и она неуверенным тоном закончила:

– Я хотела сказать… Мне было известно, что ты отдаешь предпочтение женщинам более зрелым и более…

Мариана замолчала, удивляясь, почему у нее не хватило ума вообще не касаться этой темы.

– И более – что?

– Просто более…

– На мой вкус, ты оказалась более чем подходящей во всех отношениях. – Дыхание Луи уже не было таким ровным и спокойным. – Думаю, нам непременно стоит продолжить этот разговор как-нибудь на досуге…

– Хорошо. – Мариане не хотелось сейчас раздражать его. – Но тебе в любом случае незачем неотступно сидеть возле меня. Разве у тебя нет никаких дел?

– Давай поговорим начистоту. – Его рука легла поверх ее руки, которая продолжала нервно разглаживать складки на пододеяльнике. – Из-за чего ты так нервничаешь?

Мариана вдруг ощутила, как сгустилось пространство между ними. Это было то же самое состояние, которое она пережила в беседке.

– Я же тебе сказала, что мне надо кое-что сделать. Если ты принесешь папку…

– Ты нервничаешь не из-за папки! Признайся, это связано со мной?

Мариана не могла поднять глаз.

– Отчасти…

– Если так, то волноваться тебе не о чем. Теперь ты на особом положении. Ц запомни: ты не связана ничем, у тебя нет никаких обязательств передо мной. Ты абсолютно свободна!

Но Мариана вовсе не чувствовала себя свободной. Его пожатие было таким теплым и в то же время властным, что тотчас отозвалось в ее теле. Груди набухли, соски тотчас напряглись и проступили сквозь тонкую ткань сорочки.

– Приму к сведению. – Мариана вдруг почувствовала легкую дрожь. Боже, что же с ней творится?! Луи просто слегка пожал ее руку, а тело отозвалось так, словно это была самая интимнейшая ласка. – Но это, кажется, не зависит от меня…

– Знаю, – голос Луи тоже слегка дрогнул. – И я чувствую то же самое. Ты даже не представляешь, как остро я ощущаю связь между нами! – И он выпустил ее руку. – Но не беспокойся. Я просто не могу позволить себе, чтобы это произошло во второй раз. Обещаю тебе. – Луи рывком поднялся с кресла. – А сейчас мне, пожалуй, действительно надо кое-чем заняться. Но я скоро вернусь.

– Так можно мне взять рабочую папку?

– Ты прямо как бульдог: если задумаешь что-то, то ни за что не выбросишь эту мысль из головы! Я же сказал: тебе нельзя работать. Хватит с тебя и телевизора, – уже шагнув к дверям, он строго посмотрел на Мариану. – И не смей вставать с постели!

Только когда дверь за ним закрылась, Мариана почувствовала, что напряжение, охватившее ее, несколько уменьшилось. Как, оказывается, она плохо знала себя! Она была уверена, что возникшее еще в беседке желание немедленно исчезнет, как только будет утолено, и никогда не вернется вновь. Она уедет и навсегда освободится от Луи Бено! Не будет даже вспоминать о нем…

И что же вместо этого? Мариана не ощущала ни малейшего освобождения; все ее тело ныло и просило чего-то. Почему-то вспоминалась сцена, когда обнаженный Луи стоял возле лампы в беседке, полуотвернувшись от нее. Только сейчас Мариана по-настоящему поняла, чего требует от нее ее собственное тело…