Побочная Судьба (СИ) - Рома Валиса - Страница 31

– Как думаешь, у него хоть что–то выйдет? – поинтересовалась я.

– Сложно сказать… Ориас знает, что делать, но он может зайти слишком далеко. Сейчас он ещё понимает, что власть надо удержать, однако его не готовили с рождения быть Императором. Ему будет трудно, и под конец… под конец он если не сдастся, то сделает так, что станет в разы хуже.

– Получится нам его удержать от этого?

– Не знаю, Мэлисса, не знаю… попробуй, если хватит сил. Если он тебя здесь держит не как собаку на цепи или девочку для увеселения, то у тебя есть неплохие шансы.

Я поморщилась. Ориас как раз таки и держит меня как бойцовскую собаку в клетке, развлекаясь с ней и едва слушая то, что она тявкает. Он умён, чтобы не совать руки ей в пасть, и знает, как к ней подластиться.

Уан взял пистолет, сунув чип в специальное отверстие и печально взглянув на меня.

– Прости, но чипируют всех… на случай, если кто–то захочет покинуть Империю без его ведома.

– От чипов… можно избавиться? – сглотнув, прошептала я.

– Избавиться? Нет, – даже усмехнулся Уан, беря меня за руку и задирая рукав рубашки. – Они вдарят таким разрядом, что ты после и думать о побеге не посмеешь.

– А приглушить сигнал? Взломать его? – не сдавалась я.

– Не знаю. Не пробовал.

Уан прижал дуло странного пистолета к плечу и нажал курок. Секундная боль заставила поморщиться, смотря, как на коже появляется царапинка с блестевшей кровью. Взяв мазь и нанеся её на царапину, отчего кожу неприятно защипало, Уан налил нам ещё.

– Пей, пока позволяют.

Я послушно выпила жидкость, накрыв ладонью губы и зажмурив глаза. Алкоголь вдарил в нос, заставив глаза противно защипать.

– Чувствую, видеться мы с тобой будем чаще, – заметил Уан, беря допитую бутылку с рюмками и пряча в шкаф. – Осторожней с ним.

– Я… постараюсь, – кивнула я, направившись к дверям. – Ты тоже постарайся не попадаться ему на глаза.

Уан усмехнулся на прощанье, вновь опустившись на койку и свесив голову. Я закусила губу, выйдя в коридор и застегнув рукав рубашки. Прекрасно. Не так давно я была пленником Орика с чипом в запястье, а теперь стала узницей Файи. Даже не знаю, что лучше: ядовитые пары, но покровительство Ти'сш'И или свежий воздух, но присутствие Ориаса? Из огня да в полымя.

***

– Прости, что? – вскинув бровь, прохладно переспросила я.

Стоявший передо мной Мародёр, присланный от Ориаса, сглотнул и вжал голову в плечи. Он был каким–то низкорослым, с неестественно длинными руками и шершавой кожей. Мне он был по пояс, так что смотрела я на него свысока, скрестив на груди руки.

– Наш Император приказал тебе… вам… – запинаясь, попытался заново Мародёр, глубоко вдохнув и выпалив: – С этого момента тебе запрещается прятать крылья на Файе.

В моей руке хрустнул и сломался стеклянный стилет. Поняв, что ему лучше уйти, Мародёр попятился назад, облегчённо выдохнув, когда перед ним закрылись двери. Я же сверлила их до конца, отбросив в сторону сломанный стилет и оглянувшись на принесённую коробку. Неспешно подойдя к ней и раскрыв, я взглянула на белоснежные одежды с двумя вертикальными вырезами на спине. Для крыльев. Весь мой гардероб теперь был создан для них, и это не то что злило, нет… Ориас словно хотел показать всем, что у его ручной собаки есть клыки.

– Ну хорошо, Повелитель, – прошептала сквозь зубы я, выпрямившись и обведя взглядом собственную комнату. – Тогда у меня тоже есть условия.

Скинув с себя одежду и надев ту, что прислали с Мародёром, я выпустила крылья, взяв два длинных, с руку, пера. Закрепив на спине кожаные ремешки с широкими ножнами, я сунула туда перья, заплетя волосы в высокий хвост. Подойдя к двери на балкон, тут же отъехавшей в сторону, я встала на парапет, смотря на притихший город внизу. Не летали машины, не бродили по улицам врасы, словно все взяли и покинули Файю. Впрочем, если куда и бежать врасам, то только в Нижний Мир.

Стиснув пальцы, я шагнула вперёд, упав в пустоту и тут же расправив крылья. Поймав ветер, я взмыла вверх, упиваясь полётом и силой мощных крыльев. В два взмаха я оказалась в облаках, закрыв глаза и сложив крылья, отклонившись назад. Внизу заблестели шпили дворца, а громадный сад, развернувшийся на самом краю, показался жирной зелёной точкой с шелестящими деревьями.

Я стремительно падала вниз, оглушённая рёвом ветра в ушах и едва противостоя желанию спрятать крылья. Нет, нельзя…

Взглядом найдя нужный балкон, я распахнула крылья, и меня дёрнуло вверх, замедляя скорость. Несколько взмахов и я спрыгнула на парапет, сложив позади крылья и сойдя на балкон. Прозрачная дверь тут же ушла в сторону, и я вошла в просторный кабинет. На стенах уже висели картины в золотых рамах, а так же различное оружие и стояли разнообразные доспехи. За толстыми стёклами витрин покоились украшения. Это место меньше всего напоминало кабинет, став музеем.

– Обустраиваешь всё по-своему вкусу? – поинтересовалась я. – Ты захотел сюда всё своё имущество перетащить?

Помимо различных доспехов и оружия, в кабинете был шикарный резной стол из белой кости, мягкие серебряные диванчики и столик из осколка хрусталя с застывшими внутри голубыми кристаллами.

– Это лишь малая часть, Шпилька, – послышался голос за спиной. – Прилетела на богатства мои посмотреть?

Я повернулась к Церберу. Он стоял у одной из витрин, наливая в высокий бокал вино из стеклянного графина. Заметив мой взгляд, он протянул бокал мне.

– Угощайся. Травить не буду.

Подойдя к Церберу, я молча взяла бокал, смотря, как тот достаёт из рукава ещё один, наливая себе практически до краёв.

– Что привело тебя сюда? – поинтересовался глава Мародёров, прошествовав к диванам. – Никак соскучилась? Ты меня уже второй день избегаешь… никак злишься, что я прервал тебя с Ориасом тогда?

Пронзив его взглядом, я сделала глоток сладкого, совсем как сок, напитка.

– Тебе уже и алкоголь нельзя? – поинтересовалась я.

– Не люблю пить на работе.

Поставив стакан на витрину, я подошла к Церберу. Облокотившись об спинку дивана и закинув ногу на ногу, он со странной улыбкой–ухмылкой следил за мной, наматывая на палец длинную серебристую прядь волос с чёрными точечками.

– Ты предлагал мне сотрудничество, – напомнила я, не рискнув садиться на диван и изрезать его крыльями.

– И сейчас предлагаю.

– В чём оно заключается?

Цербер сощурил свои разноцветные глаза, переведя взгляд с меня на бокал с соком. Подняв его, он взглянул на белые блики, словно силясь рассмотреть за стеклом не только напиток, но и что–то ещё.

– Я уже встречал такие перья, – задумчиво произнёс Цербер. – Не так часто, и не такие острые, как у тебя, но они были подозрительно похожи… одно такое перо мне принёс Ши–Тейн как раз в тот день, когда тебя поймали с Ориасом.

Так вот что Барон делал на Этажах! Вёл дела с главным аукционером.

– Айшел весьма хитрый тип, умный и крайне изворотливый…

– Я встречалась с ним, так что знаю, – перебила я.

– О, даже так? – подняв на меня заинтересованный взгляд, улыбнулся Цербер. – Тогда ты знаешь, что он разгадал твою загадку раньше Ориаса. Когда тот только начал искать хоть какие–то данные, у Барона уже были доказательства.

– Зачем ему это?

– Понимаешь, Шпилька, Айшел… – Цербер замолк, подыскивая слова и задумчиво отпивая напиток. – Я знал его отца, и деда, и прадеда…

Я удивлённо взглянула на Цербера, пытаясь сопоставить, сколько ему лет. Айшелу точно больше двух сотен, и я как–то всегда сопоставляла возраст Цербера с его, но не думала, что тот окажется настолько… древним.

– Сколько тебе? – не выдержав, всё же спросила я.

Цербер почему–то улыбнулся, вот только в глазах его была грусть. Надменность и величие собственной персоны куда–то ушли, оставив вечную печаль в мудрых глазах.

– Мне три тысячи лет, Шпилька.

Я поражённо отступила назад, не сводя взгляда с Цербера. Так он… долгожитель? Разъясню для вас, чтобы стало более понятно моё удивление: долгожителей во Вселенной меньше, чем крылатых рас раза в три. Средний возраст по всей Вселенной составляет четыреста–шестьсот лет, но некоторые, те же врасы или люди, живут в два раза меньше. Здоровый врас способен дожить до двухсот, хиимы при удачном раскладе – пятьсот, как Мать Аай. Те же, кто прожили больше шести сотен лет, являются долгожителями, как амуи с Муали. Их возраст крайне сложно отмерить и определить, и проживи они даже десять тысяч лет, будут выглядеть молодо и свежо.