Я ем города, морями запиваю (СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич - Страница 13

— Шереметьева? — задумался Данила. — Не припоминаю.

— Вот ты, серость! — возмутилась Валентина. — «След в океане» смотрел?

— Не-а, — легкомысленно отмахнулся футболист. — Ну и что? Если я тебя сейчас спрошу, кто такой Колуна, ответишь?

— Уел, — покаянно опустила глаза актриса. — Как у вас говорят — ничья?

— Не люблю ничьих, — отозвался Мельник. — Классный игрок всегда нацелен побеждать. Всегда и везде!

— А ты классный?

Вопросец-то с подвохом. И смотрит так выжидательно, с затаенным интересом, будто коварный экзаменатор, что подкинул студенту трудную задачку: решит или нет?

— Знаешь, — медленно сказал Данила. — Для меня все, что не на поле — это словно за пыльным, давно не мытым стеклом. Даже звук словно приглушен. А потом ты выходишь из тоннеля, слышишь рев болельщиков, втягиваешь ноздрями запах стриженной травы, чувствуешь, как прилипла к спине футболка, ловишь негромкий цокот шипов по бетону — и происходит чудо. Кто-то берет влажную тряпку, проводит ею перед тобой и мир вокруг взрывается красками. Из скучного и серого в один миг становится разноцветным, веселым…настоящим! Извини, не знаю, как точно можно это объяснить, — смущенно улыбнулся юноша.

— Однако! — девушка посмотрела на него по-новому. А потом задумчиво покрутила пальчиком локон.

И Мельник вдруг понял, что его спутница вовсе не так юна, как ему показалась. Просто сейчас ее маска взяла, да и треснула. И оттуда, из-под осыпающихся обломков, взглянула пусть молодая, но уже много что повидавшая женщина.

А потом Данила вспомнил, как ее фамилия.

[1] «Шурик» — (жарг.) шампанское

Глава 7

1969 год. Апрель. Германия. Кельн

В той своей прежней жизни посмотреть на Кельн Даниле не довелось. В Дрездене — да, бывал. Гулял по улицам, любовался экспонатами знаменитой на весь мир галереи, с интересом разглядывал восстановленные после кошмарной бомбардировки союзников 45-го года дома. Немцы те кирпичи, что использовали вместо уничтоженных целиком, взяли другого цвета — более светлые. И здания приобрели странный, пятнистый вид. Страшно, на самом деле, смотришь и понимаешь, что от города тогда практически ничего не осталось. Даже число погибших до сих пор неизвестно: цифры скачут от тридцати до трехсот тысяч человек. М-дя, «добрые» и гуманные джентльмены с Острова.

Ну так вот. Кельн. В полуфинале еврокубка динамовцам в качестве очередного соперника выпал одноименный клуб. Что можно было сказать о нем? На разборе будущего соперника, который провел с командой Бесков, тренер сделал акцент на том, что в настоящее время это противник, который «Динамо» вполне по зубам.

— Лет семь-восемь тому назад они были базовым клубом сборной, — неспешно рассказывал Константин Иванович. — Школа вратарская славилась по всей Европе. Как там его, а, вспомнил — Рольф Херингс ею руководил. Так, почитай, все ведущие немецкие голкиперы как раз оттуда вышли. В сезоне 63/64 дошли до полуфинала Кубка Ярмарок. Но проиграли тогда испанской «Валенсии». Что еще? — Бесков задумался. — В нынешнем составе я бы выделил их капитана Вольфганга Оверата. Полузащитник. Постоянно привлекается в сборную ФРГ.В начале шестидесятых считался самым талантливым немецким игроком. Цепкий, жесткий, с хорошим видением поля. Визитная карточка — длинные, метров на пятьдесят — шестьдесят передачи. Прозеваете, отрежет разом полкоманды. Аркаша, включи-ка нам запись.

О, не пропали даром мои предложения, обрадовался про себя Данила. В прошлом сезоне говорил ведь о необходимости использования киносъемки для анализа соперников и вот, пожалуйста, мерно стрекочет кинопроектор и на экране небольшой, минут на пятнадцать, учебный фильм об игре футболистов «Кельна». А старший тренер комментирует увиденное, дает рекомендации тем или иным динамовцам. Лепота! Эх, жаль, что покамест техника столь несовершенна. И о компьютерном моделировании здесь еще слыхом не слыхивали. А как было бы здорово остановить тот или иной эпизод, покрутить его с различных ракурсов. Эх!

— Смотрите, — говорил тем временем Бесков. — Вот так они переходят в атаку, — игроки внимательно разглядывали очередную комбинацию немцев. — А вот, интересная заготовка, явно наигранная, они пробивают штрафные. Запоминайте! Да, кстати, заметьте, после подачи угловых они иногда не дорабатывают и медленно возвращаются домой. А позади у них страхуют всего два защитника. И можно их на этом подловить. Если Маслов или Гаджиев быстро переведут мяч в переднюю линию, то мы получаем численное преимущество.

Плодотворно, в общем, поработали. И после такой наглядной демонстрации гораздо легче, чем на макете с фишками, можно было понять, где кроются слабые места противника. А в чем, наоборот, он силен. И какие надо предусмотреть контрмеры.

— Вопросы? — дежурно осведомился в конце занятия Константин Иванович. — Жалобы, предложения?..Нет? Тогда бегом на ужин! Завтра вылетаем рано.

И вот, наконец, обе команды оказались в тоннеле подтрибунного помещения стадиона «Мюнгерсдорферштадион». Трибуны неумолчно гудели, а лающие резкие объявления по радио на немецком перемежались бравурными маршами.

— Валер, ты чего дергаешься? — толкнул Мельник в бок Маслова. — Очко жим-жим?

— Припух, что ли? — беззлобно отмахнулся товарищ. — Да нет, простыл, похоже, маленько в этой чертовой гостинице.

Да уж, немцы то ли нарочно, то ли случайно, но умудрились поселить динамовцев в отеле, что оказался на редкость неуютным. Сложилось такое впечатление, что горячая вода подается здесь исключительно по большим праздникам. И в батареи отопления тоже. Но в нынешнем календаре, к сожалению, таковых не оказалось. А на улице, кто позабыл, первые числа апреля. И Германия хоть и не Сибирь, но и не жаркая Испания. Дубак еще тот. На улице днем градусов двенадцать, к вечеру — восемь-девять. И ветер дует пронзительный и холодный. Руководитель делегации голос сорвал, ругаясь с принимающей стороной, но температура в трубах если и поднялась, то совсем чуть-чуть. И футболистам приходилось напяливать на себя все, что можно, возвращаясь в гостиницу. Вот тебе и хваленый немецкий порядок!

Многоопытный Яшин, правда, предположил, что это такая небольшая хитрость, чтобы сбить их с настроя и затруднить подготовку. Бесков, хмурясь, высказал пару «ласковых» по поводу чьей-то хитрожопости. Но кому от этого легче?

— А что ты хотел, козлы — они и есть козлы! — подбодрил одноклубника Данила.

— Чего? — ошалел Маслов. — Ты почто их так приложил?

— А ты не знал что ли? — подмигнул ему Мельник. — Глянь, во-он там, на бровке, видишь? У них ведь это эмблема клуба. Натуральный козел пасется. А на выезды они его в специальном вагончике за собой таскают.

— Братцы, — сдавленно хрюкнул Валерка, оборачиваясь к другим игрокам. — Гляньте, что мне Малой показал и рассказал!

Через несколько секунд вся команда зашлась в хохоте. Немцы, что стояли рядом в ожидании сигнала к выходу, смотрели на веселящихся русских с недоумением. Кое-кто из них многозначительно повертел пальцем у виска, мол, психи. А Данила почувствовал, что ситуацию можно окончательно переломить в свою пользу. По крайней мере, психологически. Ведь давно подмечено: ничто так не раздражает и не выбивает из колеи, как веселье твоего противника.

— Ребят, — позвал юный форвард. — Анекдот в тему. Коза уходит на рынок. Волк видит это и подкрадывается к ее избушке. Стучит и пытается прикинуться ею. А в доме старший из козлят смотрит за ним в окошко и кричит братьям: «Пацаны, там волк пришел. Запускаем!» Волк заходит и его тут же…

…Когда валлийский рэфери Лео Каллагэн пригласил футболистов выйти на поле, то сорок пять тысяч зрителей с удивлением увидели, что гости идут к центральному кругу, утирая слезы и отфыркиваясь. Так, словно приехали не на важный матч, а вышли из кинозала после просмотра смешной комедии. Странные какие-то эти русские!

Как бы то ни было, но ровно в двадцать часов арбитр дал протяжный свисток и игра началась. С первых же минут хозяева завладели инициативой. Вроде ерунда, но немцы были чуть-чуть быстрее, чуть-чуть напористей, чуть-чуть смелее. И из всех этих «чуть-чуть» постепенно стало складываться их весьма ощутимое превосходство. Трибуны охали, вздыхали, гудели, ожидая, что вот-вот их любимцы доведут начатое до логического конца и знаменитый Яшин достанет из сетки мяч. А потом еще один. И еще.