Книга драконов - Брюс Скотт Гордон - Страница 7

Змей-искуситель на картине Корнелиса Корнелиссена (1592). Rijksmuseum (Амстердам)

Библейские чудовища

Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: «Подлинно ли сказал Бог: “Не ешьте ни от какого дерева в раю”?»

И сказала жена змею: «Плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть».

И сказал змей жене: «Нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло».

И увидела жена, что дерево хорошо для пищи и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел.

И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания.

И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая.

И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: «Где ты?»

Он сказал: «Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся».

И сказал Господь Бог: «Кто сказал тебе, что ты наг? Не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?»

Адам сказал: «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел».

И сказал Господь Бог жене: «Что, ты это сделала?» Жена сказала: «Змей обольстил меня, и я ела».

И сказал Господь Бог змею: «За то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей; и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту».

Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя; он ест траву, как вол; вот, его сила в чреслах его и крепость его в мускулах чрева его; поворачивает хвостом своим, как кедром; жилы же на бедрах его переплетены; ноги у него как медные трубы; кости у него как железные прутья; это — верх путей Божиих; только Сотворивший его может приблизить к нему меч Свой; горы приносят ему пищу, и там все звери полевые играют; он ложится под тенистыми деревьями, под кровом тростника и в болотах; тенистые дерева покрывают его своею тенью; ивы при ручьях окружают его; вот, он пьет из реки и не торопится; остается спокоен, хотя бы Иордан устремился ко рту его.

Два легендарных чудовища — Левиафан и Бегемот — на рисунке Уильяма Блейка. Yale Center for British Art

Дракон на воротах Иштар в Вавилоне. Storm Is Me / Shutterstock

Возьмет ли кто его в глазах его и проколет ли ему нос багром?

Можешь ли ты удою вытащить левиафана и веревкою схватить за язык его?

Вденешь ли кольцо в ноздри его? проколешь ли иглою челюсть его?

Будет ли он много умолять тебя и будет ли говорить с тобою кротко?

Сделает ли он договор с тобою и возьмешь ли его навсегда себе в рабы?

Станешь ли забавляться им, как птичкою, и свяжешь ли его для девочек твоих?

Левиафан на гравюре Гюстава Доре. Wikimedia Commons

Будут ли продавать его товарищи ловли, разделят ли его между Хананейскими купцами?

Можешь ли пронзить кожу его копьем и голову его рыбачьею острогою?

Клади на него руку твою и помни о борьбе: вперед не будешь.

Надежда тщетна: не упадешь ли от одного взгляда его?

Нет столь отважного, который осмелился бы потревожить его; кто же может устоять перед Моим лицом?

Кто предварил Меня, чтобы Мне воздавать ему? под всем небом все Мое.

Не умолчу о членах его, о силе и красивой соразмерности их.

Кто может открыть верх одежды его, кто подойдет к двойным челюстям его?

Кто может отворить двери лица его? круг зубов его — ужас; крепкие щиты его — великолепие; они скреплены как бы твердою печатью; один к другому прикасается близко, так что и воздух не проходит между ними; один с другим лежат плотно, сцепились и не раздвигаются.

От его чихания показывается свет; глаза у него как ресницы зари; из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла.

Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя.

На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас.

Мясистые части тела его сплочены между собою твердо, не дрогнут.

Сердце его твердо, как камень, и жестко, как нижний жернов.

Когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса.

Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы.

Железо он считает за солому, медь — за гнилое дерево.

Дочь лука не обратит его в бегство; пращные камни обращаются для него в плеву.

Булава считается у него за соломину; свисту дротика он смеется.

Под ним острые камни, и он на острых камнях лежит в грязи.

Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь; оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою.

Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным; на все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости.

Левиафан. Иллюстрация Артура Рэкхема. A midsummer-night’s dream: Heinemann; New York: Doubleday. 1908 / www.archive.org

И жил там великий дракон, и вавилоняне поклонялись ему. И сказал царь Даниилу: «Видишь, теперь ты не можешь утверждать, что это существо не живой бог, поэтому поклоняйся ему». И ответил Даниил: «Я поклоняюсь Господу Богу моему, потому что он живой Бог. Но дай мне свое разрешение, о царь, и я убью дракона без меча и без посоха». И сказал царь: «Даю свое дозволение и благословляю тебя». Итак, взял Даниил смолу, жир и волосы, и смешал их вместе, и сделал из смеси булки, и вложил их в рот монстра. И взорвался дракон. И сказал Даниил: «Глядите, вот чему вы поклоняетесь». И когда вавилоняне услышали это, они очень разозлились.