Терпкий вкус страсти - Джоансен Айрис - Страница 70

– Мы не должны смеяться, – остановила себя Санчия. – В этом нет ничего смешного. Но почему-то меня душит смех.

– Однажды Лоренцо говорил о том, как природа умеет сопротивляться. – Катерина вытерла щеки тыльной стороной ладони. – Возможно, смех – это тот способ, которым наша природа пытается сохранить в нас здоровое начало, когда вокруг так много ужасного. – Она покачала головой. – Как бы там ни было, мне от этого стало значительно легче. А теперь дай мне все-таки твою руку и позволь завязать ее. Уж если тебя не убила чума, то было бы большой глупостью позволить, чтобы это сделала маленькая заноза.

Санчия протянула руку и терпеливо ждала, когда Катерина вытащит занозу и перевяжет рану.

– Я подумала, Санчия, что тебе лучше не возвращаться в город, – сказала вдруг Катерина, низко наклонившись, чтобы завязать узелок на повязке. – Ты можешь спастись здесь, вдали от города. Это ведь не твой дом. У тебя нет никакой ответственности перед Мандарой.

– Но я нужна тебе.

– Да, ты нужна мне, – сказала Катерина тихо. – И бог знает, как я не хочу, чтобы ты ушла. Мне легче с тобой.

Санчия кивнула, взволнованная. Женщина, стоявшая перед ней, была уже не той элегантно одетой, с королевской осанкой правительницей Мандары. Янтарного цвета шелковое платье Катерины перепачкалось, лицо покрыли глубокие морщины усталости и печали. Но еще никогда Катерина не выглядела столь величественной, как в эту минуту.

– И мне легче с тобой. Это означает, что мы должны оставаться вместе. – Она мягко обняла Катерину за плечи. – А сейчас нам пора идти.

– Да, пора идти. Тем, кто остался в городе, нужна вода.

– А где мы поставим ее?

– На ступеньках собора. Мы возьмем в замок только два бочонка, а остальные оставим им.

– Может быть, ее надо поделить?

– А кто будет делить? Священник сбежал, а нам надо ухаживать за больными. – Катерина подошла к повозке. – Мы будем ездить каждый день и привозить свежую воду. – Она устроилась на место кучера. – До тех пор, пока колодец не пересохнет или не загрязнится. Но меня не удивит, если это произойдет очень скоро. Кажется, божья благодать оставила Мандару.

В эти дни жизнь Санчии происходила в каком-то водовороте однообразных тяжких дел – подвозка воды, обмывание мертвых, изготовление гробов.

И ей казалось, что все это будет продолжаться бесконечно.

Только один человек выздоровел на ее глазах после болезни, остальных косила беспощадная смерть. Она была всюду, и Санчия знала, что скоро ужасная Медуза доберется и до нее.

Если уж такие невинные дети, как Пьеро и Бьянка, ушли из жизни, нет сомнения, что такой грешнице, как она, пощады не будет.

– Я ходила на площадь, чтобы разыскать лекаря для юного Донато. Но все напрасно. – Катерина усталыми шагами вошла во двор и опустилась на колени рядом с Санчией перед телом конюха, умершего минуту назад. – Позволь мне помочь тебе с этим. – Она начала обмывать тело. – Как странно, что мы уже давно не чувствуем зловония, – безразлично произнесла она и подняла глаза. – Лекарь убежал из города.

– Он все равно бы не помог. – Санчия пожала плечами. – Но его это тоже вряд ли спасет. – Она взглянула на Катерину. – Мы ведь все обречены, не так ли?

– Возможно, но меня возмущает, что этот сукин сын даже не попытался оказать болезни сопротивления, а просто сбежал. – Она бросила мокрую тряпку обратно в таз с водой. Все, кто еще способен был двигаться, сбежали, – оставив своих мертвых и умирающих. Город пуст.

Санчия растянула чистую простыню над телом Донато. Она считала, что должна прочесть над ним молитву, но не могла вымолвить ни слова.

– Кое-кто из больных вскарабкался по ступенькам собора и лежит там, умоляя господа бога и всех святых о помощи. Сомневаюсь, что бог ответит на это. Может быть, ты сходишь, посмотришь их?

– Я одна?

Катерина кивнула:

– Вскоре я не смогу помогать тебе.

Санчия вздрогнула, ее взгляд пробежал по лицу Катерины. А она-то считала, что ее сердце уже окаменело после всех тех ужасов, что довелось пережить. Оказывается, она ошибалась.

– Когда?

– Когда я заметила маленький нарыв под мышкой? Прошлой ночью.

Но и эти два дня Катерина продолжала делать свое дело, поддерживаемая, возможно, лишь одной силой духа. Только сейчас, глядя ей в лицо, Санчия впервые заметила пот, струившийся по ее щекам. И болезненную складку вокруг губ.

– Я не пойду, я не хочу оставлять тебя.

– А я и не думала, что ты уйдешь. – Улыбка внезапно осветила лицо Катерины. – Сначала я хотела послать тебя к тем, кто больше нуждается в помощи, но потом я поняла, что заслужила право провести последние минуты рядом с близким мне человеком. У меня нет желания умирать одной в окружении четырех стен. – С той же ясной улыбкой она дотронулась до руки Санчии. – Не пройдешь ли ты со мной в мой сад… друг мой?

Санчия медленно поднялась и взяла Катерину под руку. Бережно и нежно поддерживала она ее, пока они шли сквозь залитый солнцем розовый сад Катерины.

– Почему он не приехал снова? – проговорил Лион, глядя на обугленный скелет «Танцора», стоящий в доке. – Он заявил, что вернется поджечь верфь. Почему же он не появился, как обещал?

Лоренцо пожал плечами:

– Возможно, Борджиа щелкнул пальцами, и он тотчас помчался к нему. Дамари достаточно умен, чтобы отложить в сторону свои личные антипатии, если того требует ситуация.

– А может быть, он хочет заманить меня в Солинари, где подготовил какую-то ловушку?

– Базала сказал, что, когда он напал на верфь, с ним была лишь небольшая группа людей. Не думаешь ли ты, что он собирает силы…

– Мне все это не нравится, – решительно произнес Лион. – Все вместе. Что-то тут не так.

Лоренцо вновь окинул взглядом черные остовы сгоревших кораблей и мрачное, суровое лицо друга.

– Дамари знал, куда нанести самый чувствительный удар. Он рассчитывает на то, что ты придешь в ярость и потеряешь способность здраво рассуждать.

Руки Лиона натянули поводья.

– Допустим, ты прав, и это сделано для того, чтобы побольше задеть меня, – сказал он хрипло. – Но я не понимаю одного…

Лоренцо вопросительно посмотрел на нега

– Почему он не поджег корабли и верфь в тот день, когда появился здесь и обнаружил, что я отплыл на «Танцоре» в Геную? Это был такой удобный случай. Почему он замахнулся тогда, а ударить решился только сейчас?

– Он хотел уничтожить и «Танцора»?

Лион покачал головой:

– Я так не думаю.

– Значит, нам имеет смысл ехать в Солинари и на месте разобраться, что к чему.

Лион молча смотрел на «Танцора».

– А что, если замысел Дамари заключался в том, чтобы увести нас прочь от Мандары? Лоренцо недоверчиво фыркнул:

– Думаешь, он мог получить разрешение и поддержку Борджиа и напасть на город?

– Не знаю, что он задумал, но дело представляется мне весьма странным. – И Лион вдруг резко повернулся к своему отряду:

– На коней! Мы возвращаемся в Мандару!

17

Санчия сидела на ступеньках часовни, прислонившись головой к каменной стене, когда Дамари въехал во двор.

Закатное солнце освещало его сзади, и сначала была видна только его коренастая темная фигура в кроваво-красном ореоле. Затем, когда он подъехал ближе, она узнала его. Но ничуть не удивилась. Его появление здесь, среди смерти и ужаса, казалось вполне естественным.

– А, Санчия! Как приятно увидеть тебя. – Дамари осторожно объехал ее. – Надеюсь, ты извинишь меня, что я не могу подойти поближе. Это всего лишь мудрая предосторожность. Скажи, ты уже заболела?

– Возможно. – Санчия слабо покачала головой. – Я не знаю.