Пепел надежды - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 22

– Значит, так, – сказал Филя, – вы лучшие специалисты, которых мне рекомендовали. Все трое. Вы знаете, кого нужно взять. Живой он мне не нужен. Но я должен быть абсолютно уверен, что его уже нет в живых. И только тогда, когда я дам вам сигнал. Не раньше. Вы все поняли?

Трое молча смотрели на него. В салоне автобуса чувствовалось непонятное энергетическое напряжение от присутствия этих трех мужчин. Вокруг них, казалось, пульсировали особые силовые поля. Они угрюмо молчали, глядя на стоявшего перед ними Филю Кривого.

– Значит, поняли, – подвел итог Филя. – Полетите сразу же, как только я вам скажу.

Он повернулся и пошел к выходу. Уже встав на первую ступеньку, обернулся и сказал:

– Он очень опасен.

В полумраке автобуса блеснули зубы двоих. Они улыбались. Третий, очевидно, улыбался не так широко. Филя удовлетворенно кивнул и вышел из автобуса.

Глава 13

После того как Керимов сказал «Дронго», все глядели на эксперта словно в ожидании чуда. Но он отошел в сторону, сел на стул, стараясь никому не мешать. Низаметдинов, никогда не слышавший про Дронго, не понимал, почему все смотрят с таким уважением на этого выскочку. Он был зол на него за то, что тот назвал его звание, тем самым невольно его выдав. Да еще обозвал идиотом.

Но Дронго ничего не делал просто так. Он верно рассчитал необходимость сразу же поставить на место этого дуболома-подполковника, скрывавшего свою принадлежность к органам безопасности. Он вел себя ничуть не менее нагло, чем убитый консул, с которым трудно было состязаться в агрессивности и самодурстве.

Понимая, что здесь сейчас не до него, Дронго обратился к прокурору:

– Может, я посижу в соседней комнате, а вы мне пришлите следователя, который находится в курсе всех событий. Мы с ним немного поговорим.

– Да-да, конечно, – согласился прокурор.

Если бы это было обычное расследование и обычное убийство, прокурор ни за что на свете не позволил бы неизвестному эксперту, пусть даже с мировой славой, совать нос в его дела. Но здесь все очень осложнялось привходящими обстоятельствами. Это был настоящий международный скандал. Прилетевший для розыска исчезнувшего самолета консул другого государства, тем более ранее входившего в единую страну, оказался убитым. Прокурор понимал, что с него спросят в первую очередь. И поэтому он, не колеблясь, решил, что согласится на любую помощь, лишь бы раскрыть это неприятное дело. Пусть хотя бы кто-нибудь возьмет часть ответственности на себя. Присутствие эксперта с такой славой позволяло переложить на него немного ответственности, и это очень устраивало прокурора.

Дронго прошел в другой номер. Исмаил молча следовал за ним, как и положено приставленному телохранителю. Правда, Дронго понимал, что телохранитель в любую секунду может оказаться его палачом. Но это случится только тогда, когда он либо найдет самолет, либо откажется от этой опасной экспедиции. В одном из пустующих соседних номеров Дронго устроился в кресле, ожидая, когда придет следователь. Вместо него в номере сначала появился майор Чумбуридзе.

– Извините меня, – сказал Георгий, – я бы хотел поговорить с вами. Моя фамилия Чумбуридзе. Георгий Чумбуридзе.

– Конечно, – согласился Дронго, – можете садиться.

– Следователи сейчас оформляют документы, – пояснил Чумбуридзе, – они зайдут к вам чуть позже. Там два следователя. Один из ФСБ, другой из прокуратуры. А у меня к вам есть небольшой разговор.

– Хорошо. – Дронго взглянул на Исмаила. – Кажется, мне лучше побыть одному.

Исмаил все так же молча вышел из номера. Он относился ко всему равнодушно и спокойно. Ему приказали быть рядом с этим человеком и ждать условного сигнала. Оберегать его до того момента, пока ему не прикажут его убрать. Исмаила не удивил подобный чудовищный приказ. Он получил задание и обязан был его выполнять. Поэтому он спокойно вышел из номера, встав в коридоре у дверей.

– Вы приехали по просьбе руководства их республики? – спросил Чумбуридзе.

– Да, – кивнул Дронго, – они очень настаивали именно на моем участии в розысках самолета. Вы из СБК?

– Вы знаете про нашу организацию? – удивился майор.

– Немного, – усмехнулся Дронго. – Мне просто положено все знать. Ведь это ваша проблема в первую очередь – отношения между странами СНГ. Это государство уже заявило, что выйдет из СНГ, если самолет не будет найден.

– Поэтому мы и приехали, – кивнул Чумбуридзе. – Я говорил с генералом Синицким. Его сегодня отстранили от руководства поисками, заменив на Потапова, заместителя директора ФСБ России. Он считает, что самолет мог упасть где-нибудь на Аграханской гряде и затем ветром его отнесло в море.

– Возможно. Но, надеюсь, вы не подозреваете, что это ветер убил консула, который тоже прилетел заниматься розысками самолета? – иронично спросил Дронго.

– Нет, – улыбнулся Чумбуридзе, – мы тоже считаем, что с этим самолетом все непонятно. Почему они его так ищут? Вы не знаете, что могло быть на его борту?

– Знаю, – кивнул Дронго, – но не скажу. Не обижайтесь, Георгий, но это не моя тайна. Мне ее доверили, чтобы я нашел самолет. Он для них очень важен.

– Тогда понятно, – кивнул Чумбуридзе, – можете ничего не говорить про груз. Я тоже решил, что он очень для них важен. Но кто же тогда убил консула? Кому понадобилось его убивать? Может, это был обыкновенный грабеж?

– Таких совпадений почти не бывает, – возразил Дронго. – Какие ценности могут быть у командированного, проживающего к тому же в ведомственной гостинице бывшего обкома партии? Нет, консула убили именно в связи с розысками самолета. Можно выдвинуть несколько версий, почему они это сделали, но его убили только из-за самолета.

– Я тоже так думаю, – вздохнул Чумбуридзе. – Завтра мы с Керимовым хотим поехать в Грозный.

– Почему в Грозный?

– Может, это чеченцы?.. Нам нужно проверить. Самолет мог долететь либо до Грозного, либо до Назрани. Некоторые эксперты не исключают и такого варианта.

– Слишком далеко, – задумчиво сказал Дронго, – и потом «Боинг» – это ведь не одноместный самолет-планер. Он бы не проскочил не замеченным радарами ПВО. Тем более в Чечню, небо над которой стерегут все российские средства ПВО. Нет, в Грозном он абсолютно точно не мог приземлиться, но там могут знать, где находится самолет. Или хотя бы кто-то мог слышать об этом «Боинге». И вот это нужно проверить.

– Я могу рассчитывать на вашу помощь? – спросил Чумбуридзе.

– Безусловно. Я только не имею права говорить вам, что именно было в самолете. Во всем остальном можете на меня положиться...

Он не успел закончить эту фразу, когда в комнату вошли двое. Один молодой вихрастый светлоголовый парень. Другой постарше, покрупнее, держался более солидно, степенно. Аккуратно подстриженные усы придавали ему респектабельный вид.

– Широков, – улыбнулся молодой человек, протягивая руку. Это был следователь ФСБ.

– Рагимов, – степенно сказал другой. Это был следователь по особо важным делам дагестанской прокуратуры.

– Я пойду, – заторопился Чумбуридзе, – спасибо за разговор.

– До свидания, – улыбнулся ему на прощание Дронго.

Оба следователя, появившиеся здесь, испытывали противоречивые чувства. Широкову были хорошо известны легенды, ходившие о Дронго, которым он искренне восхищался. Рагимов, напротив, считал, что нельзя впутывать в такое важное дело какого-то проходимца, который непонятным образом сумел сделать себе рекламу и теперь желает, чтобы все перед ним лебезили. Более того, он возмущался тем, что прокурор разрешил рассказать этому типу все, что они узнали в ходе осмотра места происшествия и допроса свидетелей. Поэтому Рагимов сел в кресло с очень недовольным видом, предоставив вести беседу своему молодому коллеге.

Дронго, почувствовав его состояние, не стал давить на него. Он хорошо понимал, какие именно чувства испытывает к нему следователь. Собственно, в этом не было ничего удивительного. К профессиональной гордости любого следователя, занимающегося расследованием, здесь еще примешивалось и чувство недоумения. Никто не мог понять, почему этот непонятный эксперт должен лезть в их профессиональные дела, занимаясь не своими вопросами.