Незримый клинок. Хребет мира. Море мечей - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 38

Вульфгар поймал одного, развернул и ударил его лбом в лицо, потом придержал за патлы и съездил кулаком по гадкой роже.

Варвар метался в поисках новой жертвы. Вскоре Клык Защитника вернулся к нему, и он метнул его на десяток футов. Молот врезался прямо в голову одного нерасторопного орка.

Орки подступали, размахивая дубинами. Вульфгар принял один удар, потом другой, но на каждый синяк или царапину со стороны орков он отвечал тем, что хватал одного из них и разрывал на части. Потом Клык Защитника снова вернулся к нему, и наступление орков захлебнулось, отбитое мощными взмахами молота, хотя сам вид Вульфгара, покрытого кровью, дико ревущего и размахивающего жутким оружием, уже достаточно напугал трусливых орков. Кто мог, бежал в лес, кто не успел, тот умирал от рук могучего варвара.

Чуть позже Вульфгар вышел из разоренного лагеря, лупя Клыком Защитника по стволам деревьев. Он знал, что за ним сейчас наблюдает множество глаз. Но он также знал, что никто не осмелится напасть на него.

Вскоре он вышел на возвышенность, откуда увидел последние закатные лучи, такие же раскаленные полосы, как и те, что видел днем раньше с южных отрогов Хребта Мира.

Только теперь величественное зрелище не тронуло его сердце. Теперь он понял, что надежда освободиться от прошлого была напрасной, что воспоминания будут терзать его, куда бы он ни пошел и что бы ни делал. Он не почувствовал удовлетворения, отомстив Вальрику, и не ощутил никакой радости, разгромив орков.

Он вообще ничего не почувствовал.

Вульфгар даже не удосужился смыть кровь с одежды или перевязать многочисленные неглубокие раны. Сначала он шел на закат, потом – наперегонки с луной, поднявшейся у него за спиной и начавшей свой путь к западному горизонту.

Тремя днями позже он оказался перед восточными воротами Лускана.

Глава 11. Боевой Маг

– Не входи сюда! – вскричал Ла Валль, а потом добавил просительно: – Умоляю тебя.

Но Энтрери смотрел на него с непроницаемым выражением лица.

– Ты ранил Кадрана Гордеона, – продолжал Ла Валль. – Причем гораздо больше ты уязвил его гордость, чем плоть. Поверь мне, это намного опаснее.

– Гордеон – дурак, – огрызнулся Энтрери.

– Но у этого дурака – войско, – поддел его чародей. – Нет второй такой гильдии со столь же прочным положением на улицах, как Басадони. У них столько сил и возможностей, как ни у кого, и все это они обратили против Артемиса Энтрери, можешь мне поверить.

– А может, и против Ла Валля? – с ухмылкой спросил убийца. – За то, что разговаривал с тем, на кого охотятся?

Ла Валль ничего не сказал, только не сводил тяжелого взгляда с человека, который, вероятно, приговорил его уже одним своим присутствием в его комнате.

– Можешь рассказать им все, что потребуется, – разрешил Энтрери. – Правда. Не пытайся обманывать их ради меня. Скажи, что я пришел сюда без приглашения, чтобы поговорить с тобой. И скажи, что ран на мне не было, несмотря на все их усилия.

– Хочешь их подразнить?

– А разве это имеет значение? – пожал плечами Энтрери.

Ла Валль промолчал, и убийца, коротко поклонившись, подошел к окну, обезвредил неуловимым движением руки одну ловушку, осторожно протиснулся, чтобы не задеть остальные, скользнул по стене и неслышно спрыгнул на улицу.

Он решился пройти мимо «Медного муравья», но только мимоходом. Все же хафлинга у дверей его заметили. К удивлению убийцы, в переулочке, куда выходила боковая стена здания, вновь открылась потайная дверь и Двавел Тиггервиллис вышла поговорить с ним.

– Боевой маг, – предостерегающим шепотом произнесла она. – Его зовут Мерле Паризо. У него слава непревзойденного бойца во всем Калимпорте. Опасайся его, Артемис Энтрери! Беги! Беги из города и вообще из Калимшана! – Сказав это, она скользнула в щель и исчезла за стеной.

Серьезность ее слов и тона заставила убийцу призадуматься. Одно то, что Двавел вышла предупредить его без всякой выгоды для себя, – ведь чем бы он отплатил ей, если бы последовал совету и бежал из города? – но с риском потерять все, могло означать, что ей велели сказать именно это. Или же что боевой маг не делал никакой тайны из своих намерений.

Так что не исключено, что этот чародей чересчур самоуверен, решил Энтрери, однако то было слабое утешение. Боевой маг! Волшебник, целиком посвятивший себя искусству вести бой с помощью магии. Пусть он и самоуверен, но он имеет на это право. Энтрери сражался и убивал многих чародеев, однако всю безнадежность нынешнего положения понимал вполне. Для опытного воина, если только он успел подготовить удобное поле боя, обычный маг не был серьезным соперником. Но даже если и нет, задача все равно не являлась такой уж тяжелой, поскольку чародеи по самой своей природе были рассеянны и медлительны. Как правило, маг должен был предвидеть схватку хотя бы за день, чтобы подготовить все необходимые силы и заклинания. Но чаще всего чародеи, целиком поглощенные своими изысканиями и слишком несобранные, не ожидали нападения. Зато, если маг сам вел преследование, а не был преследуемым, его нелегко было застать врасплох. Энтрери понимал, что дела его плохи, и даже стал всерьез раздумывать, не последовать ли совету Двавел.

Впервые после возвращения в Калимпорт наемный убийца понял: плохо остаться без друзей и пособников. Он вспомнил, как редко выживают в Мензоберранзане отпрыски погибших Домов.

Может, Калимпорт не так уж и отличается от города дроу?

Он двинулся к своему новому жилищу – пустой хибаре в самом конце переулка, но потом передумал. Не исключено, что чародей, столь искусный в боевой магии, является также и мастером по части предвидения. Хотя Энтрери понимал, что это не имеет большого значения. Раз уж все так сплелось, то Мерле Паризо наверняка действовал от имени гильдии Басадони, и, если ему понадобится обнаружить Энтрери при помощи чародейства, гильдия охотно предоставит в его распоряжение всех своих прорицателей.

Куда же идти? Ему не хотелось оставаться посреди улицы, где маг мог нанести удар издалека или, например, подняться в воздух и обрушить на него свою силу. Поэтому он стал осматривать здания, ища местечко, где можно было бы укрыться на время, при этом все время сознавая, что за ним могут следить при помощи магии.

Ни на мгновение не забывая об этом, Энтрери даже не слишком удивился, когда в предположительно пустой задней комнате какого-то темного склада перед ним в клубе оранжевого дыма внезапно возникла закутанная в длинную мантию фигура. Дверь за наемным убийцей сразу наглухо закрылась.

Энтрери быстро огляделся, обнаружил, что в комнате нет других выходов, и выругался: угораздило ж его зайти именно сюда. Он снова подумал, что, будь у него друзья и знай он хорошо нынешний Калимпорт, этого бы не случилось. Его ждали повсюду, куда бы он ни пошел. Они всегда были на шаг впереди, следили за каждым его движением и, очевидно, успели приготовить поле битвы. Энтрери подумал, что глупо было даже соваться в этот город, предварительно не разведав и не разузнав всего, что требовалось, чтобы выжить здесь.

Однако убийца напомнил себе, что не время предаваться мыслям о том, что было бы, если бы… Он вытащил кинжал и стал в боевую стойку, целиком сосредоточившись на происходящем. В том, что дверь магически заперта, он не сомневался.

– Вот он я, Мерле! – со смехом воскликнул чародей, широко раскинув руки.

Широкие рукава его мантии вздулись парусами, и из них посыпался дождь разноцветных огней. Он взмахнул руками еще раз, простер их перед собой, и на убийцу обрушилась молния. Но Энтрери уже успел метнуться в сторону, сделал кувырок, и огненная волна не задела его. Он бросил взгляд назад, надеясь, что дверь вышибло, но она устояла.

– Что ж, ловко увернулся! – похвалил Мерле Паризо. – Но, право слово, жалкий наемник, неужели ты хочешь продлить этот спектакль? Может, постоишь спокойно, пока я не покончу с тобой, быстро и по-доброму? – Он вдруг оборвал свои издевки и снова углубился в заклинания, потому что Энтрери бросился на него с кинжалом в руке. Мерле не сделал ни малейшей попытки уклониться от убийцы, метившего ему в лицо, продолжая бормотать слова заклинания.