Мрак. Сотня смертей (СИ) - Кайманов Степан - Страница 50

— А, Bobo1978134, — пробормотал он, шмыгнув своим красным носом.

Разгорающийся взгляд алхимика уже крепко прилип к моему навороченному фонарю. Но теперь я уже понимал, что сколько бы несчастный Игвакота на него ни пялился, как бы страстно его ни желал, мне нечего было опасаться. Это была всего лишь игра, а красноносый хмырь безоговорочно следовал ее правилам.

Я улыбнулся. Вдруг подумалось, а что случилось бы, если бы во время нашего знакомства я как конченый дебилоид обменял бы флэйминга на старые часы или на рубашку алхимика?.. Смог бы я после этого вернуть Агни? Или мне пришлось бы выполнять очередную просьбу кузнеца, чтобы заполучить нового флэйминга? Гремука вообще предусматривала такой вариант развития событий? Проверять я его, конечно же, не стану. Но все же? Ведь без озорного уголька я не смог бы сжечь завал в пещере богини смерти и найти арбалет… Хм-м.

Я пощелкал пальцами перед глазами алхимика, отвлекая его от желанного фонаря.

— Покажи товары. Хочу запастись перед дорогой.

Алхимик молча протянул мне лист бумаги. Я пробежался взглядом по перечню товаров и, обнаружив в нем зелье мертвой плоти, сперва дико обрадовался, а затем крайне огорчился. Хорошо, что теперь известно, где купить обезболивающее. Но… тысяча монет всего лишь за глоток наверняка омерзительного пойла?!! Просто жесть! Пока как-нибудь обойдусь.

— Одно успокоительное, божественный росток и лепесток.

Я положил на стол крысиные хвосты и двести пятьдесят монет. Алхимик с равнодушным видом сгреб оплату, склонился над своим чудесным сундуком и через несколько секунд протянул мне товары. Склянку с успокоительной настойкой, крошечный зеленый росток и тонкий, почти прозрачный лепесток.

Росток и лепесток выглядели настолько хрупкими, что боязно было к ним прикасаться.

— И что мне с ними делать?

— Лепесток во флягу, росток на флягу, — без промедления, кратко и ясно пояснил Игвакота.

Я открыл флягу, поднес к горлышку лепесток и осторожно его опустил. Нежно-розовый лепесток беззвучно и быстро растворился в жидкости, добавляя один лишний глоток, которого в последнее время часто не хватало.

Невзрачный росток с парой мелких листьев пристроил на поверхности фляги. Он тут же пустил корешки, вытянулся раза в три и, обвивая тонкой змейкой сосуд, распустился белым цветком. Прикольно. Если лепесток подарил лишний глоток, то росток сделал его сильнее. По крайней мере, так объяснял советник Одо.

Бросив успокоительное в сумку и не прощаясь, я вышел из лаборатории. И поглядел на вход в главный зал, вспоминая, как здесь когда-то плавал добродушный призрак. Где он теперь околачивается? Увижу ли я его снова? Или он окончательно и бесповоротно исчез, выполнив свою задачу?

Задаваясь вопросами, я вошел в главный зал, прошагал мимо волшебного древа, с которого, как снег, падал пепел, и остановился перед дверьми, ведущими к вестнику.

Ну вот и все. Я приоткрыл дверь, прислушался: тихий шелест… леса. Заглянул в щель: массивные ступени, уходящие вверх и покрытые сеткой трещин. Если внимательно присмотреться, то можно заметить, что рисунок повторяется. Как и многое в мире Нвалии. Холмы, дома, руины.

Интересно, удалось ли кому-нибудь из моей команды уже подняться по этим каменным ступеням? Или я первым покидаю подземелье и иду к вестнику?

Юи, Свэн, Док…

Я стоял у приоткрытой двери, вновь проклиная себя за то, что рискнул взять на борт тот мутный груз. «У вас хорошая репутация, мистер Найт», «Мы щедро заплатим, мистер Найт», «Это вас не касается, мистер Найт», «По рукам, мистер Найт?». Какой же кретин, идиот и придурок. Так облажаться… Так всех подвести. В том числе и себя.

Зал с одиноким деревом остался позади. Я нервно поднялся по каменной лестнице и остановился, осматривая незнакомое место, утопающее в зелени. В трех шагах от меня торчал и блестел, как ништяк, указатель, от которого разбегались три узкие тропинки. Не забывая поглядывать по сторонам, я приблизился к указателю. Три стрелки, вырубленные из дерева, и три грубо вырезные надписи. На левой — «Привал охотника». На правой — «Костяной дом». На той, что смотрела прямо — «Храм вестника». Верной дорогой.

Я коснулся одной из стрелок, и в воздухе незамедлительно повисло пояснение:

Привал охотника — место, где живет прославленная Абаси.

Двинул ладонь вправо:

Костяной дом — старое жилище отшельника Убу-Убу.

Опустил пальцы на последнюю стрелку:

Храм вестника — священная обитель, насыщенная божественной силой.

Ы-ы! Указатель как будто нарочно поставили тут, перед входом в Ирейское подземелье, чтобы осложнить дорогу несчастным грешникам. Понятно, что до отшельника Убу-Убу и его старой хижины мне не было никакого дела, пусть там себе гниет в своем Костяном доме. Но вот на прославленную охотницу Абаси я с удовольствием взглянул бы одним глазком. А, может быть, и не одним. Хотя бы потому, что у нее можно было заполучить Книгу Зверолова и наверняка разжиться иными полезными вещицами.

Сверился с часами. Полдень неумолимо приближался, и надо было решать, по какой тропинке топать. Не, в задницу! Поглазею на охотницу позже.

Лес, подступающий к указателю со всех сторон, казался мирным. Но кладбище на окраине руин Осиси тоже выглядело не очень-то зловещим. Обман, кругом обман. Как в жизни. В Сильвернест каких только притворных тварей не привозили. С виду милая пушистая зверушка, а попробуй ее погладить, сразу отхватит руку по локоть. Хотя до моей бывшей им всем, конечно, далековато.

Я щелкнул по табличке и направился в сторону Храма вестника, стараясь ни на миг не терять бдительность. Тропинка петляла между деревьями и уходила далеко вперед. Солнечные лучи путались в мохнатых лиственных шапках; где-то с ветки на ветку перелетали птицы, шлепая крыльями по воздухе. Словом, тишь да благодать. Снаружи. А внутри…

Ты все равно что сжатая пружина. Щуришься, выискивая взглядом угрозу. Готов в любую секунду броситься на врага или… от него. По телу расползается колючая тревога, словно в груди сидит какой-то мелкий паршивец и постукивает своим крошечным молоточком, пуская дрожь. А на ум приходит лишь куплет безрадостной песни:

И липкий страх перед расправой

Все улыбки гонит прочь,

И здравый смысл бьет и бьет в набат,

Но это не поломки, не сбои -

О нет, это дорога в ад…

Угрозы нет. Лес будто спит. Кажется, ему нет дела до рогатого чучела, идущего по протоптанной дорожке; даже травинка не шелохнется. Но ты все равно сам не свой. И начинаешь догадываться, по какой причине. Грядущая встреча… Дело в ней. Что, если вестник откажется помогать? А даже если и станет, что я ему скажу? Кого разыскивать в реале? Все друзья здесь, в той же виртуальной западне, что и я. Из родни только мама и сестра. Но мама точно не должна ничего знать. Новость о том, что ненаглядный сыночек, когда-то умело бьющий по гитарным струнам, загремел в тюрягу на десять лет, просто ее убьет. Остается только сестра… Когда я видел ее в последний раз? Давно, очень давно. И что я вообще о ней знаю, кроме того, что ее зовут Ева Найт и она когда-то жила на Тай-Кали? Полная «ж».

Минут двадцать неспешной ходьбы, и тропа оборвалась, уткнувшись в очередные руины. Никаких указателей или пояснительных табличек. Невысокое белокаменное здание футов тридцать в ширину. Стены и крыши в огромных дырах, сквозь которые льется свет и падают листья с ближайших деревьев. Вход аркой, перед ней разбитые и поваленные колонны. Возможно, когда-то это был храм, но теперь от него осталось одно название.

Я прошелся вдоль колонн, озираясь по сторонам. Дальше дороги не было, только непролазный лес. Пальцы поскребли щеку, дернули бородку. Даже как-то странно, что, пока я сюда топал, размышляя над тем, о чем болтать с вестником, на меня никто не напал, внезапно выскочив из кустов.

Нвалия кого угодно превратит в параноика. Я перелез через колонны и осторожно переступил порог храма, чувствуя, как на мою рогатую голову падают листья. Впереди высился массивный каменный трон, где могли запросто уместиться три человека. Но пока в заброшенном храме, кроме меня, не было ни души.