Свадьба по приказу, или Моя непокорная княжна (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 37

Может быть, Ольга нашла бы достойный аргумент, к примеру, смена одежды, но не сложилось. Наташа поспешно заверила, что с удовольствием поболтает со мной за завтраком.

Только сейчас я заметила, что все трое были в домашних платьях! Одна я была готова к дороге, за исключением прически, но все же! А ведь мне не сразу в глаза бросилось. Софьины воспоминания подсказали, что в таких нарядах в дорогу не отправляются, да и вообще носа из дому не показывают.

Какая все-таки… щука эта княгиня! Как есть щука!

— Прошу не задерживаться, — вынужденно сказала свекровь и привела ровно тот аргумент, о котором я думала: — Наташе еще нужно будет сменить платье на дорожное.

Мне очень хотелось съязвить по этому поводу, но я все же заставила себя сдержаться, лишь с улыбкой отметила:

— Вам, матушка, с Анной тоже не помешает. — Устроилась во главе стола, и слуги тут же засуетились, неся завтрак для меня и десерт для Наташи.

Молодцы! От меня-то приказа не давать Наталье сладкое не поступало.

— Приятного аппетита, — все же вспомнила о том, что такое этикет, княгиня и плавно удалилась вместе со взбешенной Анной, не дожидаясь моего «благодарю».

Не успела я перевести дух после битвы с двумя акулами (вернее, пираньей и щукой), как была огорошена вопросом Наташи:

— Софья, а вам уже передали письмо от брата? — Девушка смотрела на меня серьезными, не по годам мудрыми глазами. — Если нет, вам непременно следует его попросить. Мне, конечно, влетит за то, что вам рассказала, но… Это ведь неправильно! И брат разгневается по возращении…

Ее сиятельство явно нарывается на продолжение банкета, а точнее — военных действий.

♡ Глава десятая, в которой я знакомлюсь со своими новыми владениями, а Андрей — с другой женщиной

Немалых усилий мне потребовалось, чтобы остаться невозмутимой. Хотелось тут же вскочить и броситься догонять княгиню, а там уже… Порыв вот прямо сейчас разобраться с вредной свекровью я в себе, конечно, подавила. Даже не порыв… так, кровожадную мысль…

Ну же, Машка, ты ведь образцовый соцработник! Разве этому тебя учили? А уж практика-то какая шикарная была! По выработке терпения и налаживании отношений.

Так что нет, никаких безумств! Сидеть, улыбаться и мило отвечать сестре Андрея.

Градус уверенности в том, что Наталья на моей стороне, немного понизился. Она, конечно, юна и в таком возрасте сам бог велел бунтовать против родни, но у меня появилось впечатление, будто девочка специально нас стравить хочет. То ли от скуки, то ли вообще проверяет. Письмо это…

Нет, Маша, не смей мечтательно закрывать глаза и тепло думать о князе! Мало ли что он там тебе написал! Может, высокопарно напомнил о том, что из себя представляет Софья Вяземская, и посоветовал во всем слушаться «маменьку». Заглядывать ей в рот, вилять перед ней хвостом и молчать в тряпочку, послушно пресмыкаясь перед местными гарпиями.

Все может быть…

Пауза затянулась, и я поспешила ответить:

— Спасибо за информацию. Полагаю, ваша матушка просто запамятовала, и чуть позже она обязательно мне все передаст.

— Вы правы, Софья. — Наталье пришлось со мной согласиться. — Мама не ожидала, что вы появитесь так рано…

«Да еще и в недособранном виде», — повисло в воздухе невысказанное.

Правда, насмешки в голосе Наташи я не услышала, она просто констатировала очевидное.

— Мама иногда бывает… очень прямолинейной.

Я покивала в ответ и стала ублажать свой уже недовольно урчащий организм. Наташа последовало моему примеру, с удовольствием сосредоточившись на десерте. В моей тарелке обнаружилось нечто, на первый взгляд, неопределимое. Даже Софьина память на этот раз оказалась бесполезна. Видимо, у Вяземских это блюдо не подавалось, поэтому я понятия не имела, как оно называлось.

Кальмары, мидии, креветки в шпинате с зеленым горошком и еще каким-то измельченным овощем, и совершенно точно кедровыми орешками… Потрясающе вкусно!

Сама не заметила, как тарелка опустела, и ее место тут же заняла другая, поменьше — с десертом. Пышные, золотистого цвета оладушки так и манили их попробовать. Полив эту красоту вишневым вареньем, отправила в рот первый кусочек. Не ожидала, что венские вафли можно делать в виде оладушек!

Боюсь, если и в поместье Воронцовых так будут готовить, моей фигуре начнет грозить серьезная опасность.

— Расскажи о своем доме, — попросила Наталью, желая разбавить тишину, тем более что девушка уже закончила завтракать и теперь допивала чай. — Черноморье, наверное, в цвету…

— К сожалению, почти отцвело, — с легкой улыбкой ответила она. — А жаль…

Наташа мечтательно прикрыла глаза.

— Вы обязательно должны это увидеть! — добавила немного погодя с восторгом и любовью, которую явно испытывала к родному дому. — У нас всегда очень красиво! Пейзажи как на полотнах Васильева.

Память Софьи тут же отреагировала, выдав краткую информацию о художнике: жил в прошлом веке, семьи не имел, был влюблен в Черноморье, и эта любовь нашла отражение в его работах: ярких, сочных, немного сюрреалистичных полотнах.

— Воздух у нас такой свежий, сладкий, напитанный ароматами сирени и глицинии… с соленым привкусом моря… В иные вечера от него кружится голова! Легкий ветер не пытается сорвать шляпку, а лишь играет с волосами, и словно бы целует в губы и щеки.

А Наташа-то романтик!

Я даже заслушалась. И продолжала с удовольствием ее слушать, как будто наяву видя все то, о чем с такой любовью рассказывала младшая сестра Андрея. Она совершенно точно была без ума от родной земли. И я тоже имела все шансы в нее влюбиться.

Хоть мне это совершенно точно не надо. Нельзя влюбляться ни в Воронцова, ни в его земли.

— Когда море сердится, обрушивается на берег пенными волнами, — тихо сказала Наташа. — Говорят, это древние чудища в морских глубинах негодуют… В такие дни никому не разрешено выходить в море. Крестьяне запираются по домам, зажигают свечи и молятся Многоликому, взывая к его милости. Готовят особые дары…

— Особые дары?

— Пекут сладкую сдобу: фигурки в виде рыбок, водорослей, медуз, и…

— Барыня! — прервал Наташу на полуслове слуга и продолжил на одном дыхании: — Не извольте гневаться, госпожа, но служанка, за которой велели послать, прибыла. Будут для нее распоряжения?

Упоминание о чудищах камнем осело на сердце. Вымысел ли это и… не опасно ли путешествие Андрея? Появление слуги немного отвлекло от тревожных мыслей, и я, вздохнув, сказала:

— Пусть ждет возле столовой. — После чего перевела взгляд на Наташу. — Спасибо тебе за дивные истории. Мне очень понравилось. И ты права, теперь я непременно должна все увидеть сама!

— Я непременно расскажу еще, — с нежной улыбкой пообещала Наталья. — Много-много волшебных историй о Черноморье!

— А я с удовольствием послушаю. Но сейчас, увы, нам пора. — Я первой поднялась из-за стола. — Не стоит заставлять княгиню ждать.

— Да, маменька не обрадуется.

Беляна встретила меня широкой улыбкой. По тому, как блестели от радости ее глаза, было видно, что она рада смене места жительства.

А может, она просто по натуре авантюристка или ей пообещали что-то ценное за эту поездку. Впрочем, выбора у нее все равно не было. Как и у меня.

— Княжна, — при виде меня Беляна низко поклонилась, — счастлива снова быть подле вас. Я так благодарна за эту милость!

Милость… Эх, Беляна, Беляна…

— Пойдем со мной. — Я мягко улыбнулась. — У нас мало времени, нужно в дорогу собираться.

— Я не подведу, барыня! — еще раз расшаркавшись, заверила меня девушка.

Настроение незаметно улучшилось. Сначала его подняла Наталья своими красочными рассказами, а тут счастливые глаза бывшей служанки еще больше позитива в сердце нагнали. Все же это чертовски приятно, когда тебе рады! И неважно, какие мотивы у Беляны, чувствовалась в ней искренняя радость.

Следом за нами отправилось дружное трио подхалимок княгини. Оказавшись в спальне, Беляна позволила себе пару минут с восторгом поглазеть на окружающее великолепие, но быстро взяла себя в руки, а меня усадила в кресло перед зеркалом и никому не позволила ко мне прикоснуться.