Право на эшафот (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 19

Правда, никак нельзя было назвать мелкой трудностью Эмилио, который меня уже ждал в беседке, упруго прохаживаясь, как хищный зверь. С первого взгляда стало понятно, что он тоже относится к Сиятельным: пронзительно-синие глаза наверняка свели с ума не один десяток девушек. Смуглая гладкая кожа, лёгкая небритость, серьга в ухе — он же создан для того, чтобы красть чужие сердца, либо беря на абордаж понравившихся особ, либо просто проплывая мимо и случайно задевая бортом. Короче говоря, любое вызываемое им кораблекрушение шло в его пользу. Сейчас он был поглощён разработкой абордажных планов и не очень-то интересовался тем, что происходит вне беседки.

Эсперанса тихо мечтательно вздохнула, я отвлеклась от разглядывания барона, который в моём сердце не пробудил ровным счётом никаких эмоций, и сделала пару шагов к беседке, после чего меня наконец заметили.

— Эстефания, любовь моя, — хрипловатым голосом завзятого ловеласа приветствовал меня Эмилио. — Я уже не чаял больше тебя увидеть. Твоё спасение было настоящим чудом.

— Согласна, — скромно улыбнулась я. — Но я дорого заплатила за это чудо.

— Что с тебя стребовал Теодоро? — обеспокоенно спросил он.

Беспокойство было не наигранным, только направлено было не на мою персону, а на свою. Ох, кажется, у нашего героя-любовника его симпатичное рыльце в пушку.

— Не уверена, что он. Дело в том, дон де Монтейо, что я утратила часть памяти. Например, вас я совершенно не помню.

Подобный вариант развития событий явно не обсуждался двумя голубками раньше, потому что мой собеседник растерялся.

— Не помнишь меня? Но это невозможно!

— Увы, дон. К сожалению, это так. — Я улыбнулась, попытавшись показать, как расстроена этим фактом. — Я не обсуждала с вами такой возможности? Есть некоторая вероятность, что я доверила вам кодовую фразу, которая вернёт мне память.

— Мне очень жаль, Эстефания, но нет, — он почти искренне вздохнул. — Неужели ты совсем меня не помнишь?

— Совсем.

— У нас есть замечательный шанс начать всё сначала, — воодушевился он. — Прекрасная донья, взгляд ваших колдовских глаз поразил меня в самое сердце, и с тех пор я не могу ни есть, ни пить. Думаю только о вас. Предлагаю сбежать от жестокосердных родственников, выступающих против нашего союза.

Конечно, он был красив, но поскольку всё равно уступал Теодоро, а в моих планах не было романов с кем попало, я решила, что на этом свидание можно закончить.

— Быть может, дон, вы тогда вернёте мои письма? — предложила я, собираясь извлечь из них хоть какую-то информацию. — Если уж начинать всё сначала.

И оказалась совершенно не готовой к тому, что случилось далее. Барон ухватил меня так, что я прочувствовала каждый его палец на своих предплечьях. Железные пальцы впивались так, что через пару часов на нежной коже расплывутся огромнейшие синяки.

— Не думай, Эстефания, что тебе удастся так легко меня отбросить, — прошипел он мне прямо в лицо. — Обязательство было дано, и я от него не откажусь, как бы ты сейчас ни вертелась.

От дамского угодника ничего не осталось, глаза, глядевшие в мои, оставались столь же прекрасными, но теперь это были холодные глаза финансиста, который сделал вложения и собирался вытрясти не только вложенное, но и проценты. Наверное, у этого дона была книжечка, куда он тщательно вписывал всё, что потратил на ухаживание, и рисовал графики возможной прибыли. Красивые графики, с пиками, как у горы Эверест.

— Вы забываетесь, дон, — холодно сказала я. — Я действительно вас не помню. Но если я минуту назад испытывала огорчение из-за этого, то сейчас я этому рада. Я не знаю, что у меня за обязательства перед вами, но мне на них наплевать.

Он изумился настолько, что мне удалось вывернуться и даже дойти до Эсперансы, которая стояла, вытаращив на нас глаза.

— Детка, не наглей. Для тебя это плохо закончится, — донеслось мне вслед.

Но я не обернулась, всем своим видом показывая презрение к наглому хаму. Герцогиня я или где? Надо соответствовать.

Глава 11

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

О том, что у меня проблемы с некстати проявившимся бароном, я решила рассказать тёте сразу. Всё равно я не знаю, чем он мне может угрожать, а у неё могут быть идеи и чем, и как эту угрозу нивелировать. Надеюсь, Эстефания не была такой дурой, чтобы подарить любимому прядь волос и дело ограничилось только страстными письмами, которые можно выкупить или… выкрасть. Второе даже предпочтительнее и наверняка дешевле.

Но поговорить сразу не удалось, потому что тётя нашлась в столовой, где с нетерпением ожидала меня, чтобы приступить к запоздалому ужину.

— Фани, ты слишком долго собираешься, — нежно укорила она, словно не сама сбежала из гостиной в неизвестном направлении.

— Мне нужен ваш совет, тётя, — сразу сказала я о главном. — Довольно деликатного толка.

— Разговор подождёт до конца ужина, — она предупреждающе посмотрела.

Действительно, я вспомнила, что при прислуге о серьёзных вещах не говорили, а ставить защиту от прослушивания в столовой было не принято. Возможно, потому что неудобно: мы сидели на разных концах длиннющего стола, защита представляла собой этакий полусферический купол, под который непременно попадал кто-то ненужный.

Но мы даже не успели приступить к трапезе, как в столовую вошёл дворецкий и важно сказал:

— Граф Нагейт с визитом.

Граф Нагейт? Навязанный жених? Этому-то чего нужно? Добровольно я за него замуж не пойду, да и тётя не согласится. Сейчас она лишь тихо вздохнула и скомандовала:

— Пригласите его с нами отужинать и распорядитесь поставить ещё один прибор.

Возможно, она рассчитывала, что граф поймёт несвоевременность прихода и удалится, но граф либо был слишком толстокожим, либо горел желанием жениться, потому что вскоре показался в дверях.

— Счастлив лицезреть вас, доньи.

Он церемонно поклонился. Дряхлым его не назвала бы самая придирчивая девица. Но Сиятельные вообще хорошо сохраняются, по тёте видно. Нагейт сиял здоровьем, пожалуй, молодостью и красотой. Серые глаза были опушены такими ресницами, что им позавидовала бы иная девица. Но не я. Мои ресницы были ничуть не хуже.

— Что привело вас в столь неурочный час, Ваше Сиятельство? — медово пропела тётя. — Садитесь же. Разделите с нами нашу скромную трапезу и рассказывайте.

По меркам этого мира трапеза действительно была скромной, но гостей мы не звали, а две одинокие дамы должны больше заботиться о собственной внешности, чем о том, чтобы обжираться на ночь. Для этих целей жидкий суп подходил как нельзя кстати.

Нагейтс ломаться не стал, прошёл и сел ровно посередине стола, куда поставили его прибор. Туда же подскочивший лакей принялся выставлять тарелки с закусками, наскоро собранными на кухне. По сравнению с мутноватым супом они казались желанной добычей. К еде гость пока не прикоснулся. Надеюсь, не потому, что боялся, что его отравят, а потому, что уже успел поесть.

— Хотелось засвидетельствовать своё почтение драгоценной невесте и её не менее драгоценной родственнице.

— В таком случае, Ваше Сиятельство, — не удержалась я, — почему вы не у невесты, а тратите своё драгоценное время на посторонних дам?

В свой вопрос я добавила достаточно беспокойства, чтобы гость не усомнился: я на стороне его невесты.

— Дорогая Эстефания, — он улыбнулся так, что на щеках заиграли ямочки, но лицо от этого не показалось менее мужественным, хотя стало выглядеть мягче, — если вы забыли, Его Величество выразил желание нас поженить.

Тётя кашлянула, привлекая к себе внимание.

— Его Величество был сегодня у нас с визитом и ни словом не обмолвился про свадьбу, — ласково сказала она. — Вы уверены, что ничего не перепутали, дон? Эстефания находится под моей опекой, а не короны.

— Не переживайте, дон, — великодушно разрешила я. — В вашем возрасте проблемы с памятью уже простительны.

Он ответил мне насмешливой улыбкой, ничуть не обманувшись моим намёком на его дряхлость. Впрочем, я бы на его месте тоже себе не поверила. Возможно, он и не смотрится постоянно в зеркала, но даже беглого взгляда раз в неделю достаточно, чтобы понять: мои слова очень далеки от истины.