Магический кристалл. Серебряные стрелы. Проклятие рубина - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 75

Сложив крылья за спиной, он, как это в обычае у драконов, столетиями копил силы, чтобы выйти на охоту и покарать всех, кто дерзнул бы выступить против него, или чтобы просто лишний раз навести страх на своих недостойных подданных. Когда-то Мерцающий Мрак неплохо потрудился и надолго обезопасил себя от врагов. Именно он нанес сокрушительное поражение армии дворфов, осмелившейся выступить против его союзников.

Как он тогда попировал! Тела дворфов, крепкие и мускулистые, оказались несколько жестковатыми, но острые как бритва, драконьи зубы не подкачали, и он поел вволю.

А сейчас, вот уже многие годы, его вполне обеспечивали пищей рабы, денно и нощно старавшиеся угадать любое желание повелителя. Настанет день, когда им снова понадобится помощь дракона, и тогда Мерцающий Мрак ринется в бой. Горы награбленных сокровищ, на которых он восседал, вселяли в него дополнительные силы. Его богатство во много раз превосходило сокровища других драконов и было недоступно воображению даже богатейших владык этого мира.

Свирепый ветер, в честь которого и была названа Долина Ледяного Ветра, неистово завывал над головами четырех друзей, и его рев совершенно заглушал непринужденную болтовню, которой они обычно предавались, сходясь вместе. Друзья шагали по просторам тундры, на запад, а ветер, дувший, как обычно, с востока, с ревом подталкивал их в спину, заметно ускоряя и без того торопливую поступь путников.

По тому, как эти четверо шли по тундре, видно было, что они с радостью пустились на поиски новых приключений, однако на их лицах явственно читалось, что у каждого из них в этом походе свой интерес.

Во главе отряда, уверенно ступая мощными, короткими ногами, выступал дворф Бренор Боевой Топор. Его мясистый нос воинственно торчал из длинной рыжей бороды, и весь он, казалось, был вырублен из камня. Узловатые, мускулистые руки крепко сжимали зазубренный топор. К огромному вещевому мешку был крепко-накрепко приторочен тяжелый щит, украшенный изображением пенящейся кружки эля. Дворф внимательно смотрел перед собой, изредка поводя головой, которую венчал огромный, рогатый, побывавший во многих боях шлем. Бренор отправился в это путешествие, чтобы отыскать прародину клана Боевого Топора. И, прекрасно понимая, что серебристые реки, бегущие по горным склонам родины его предков, находятся в сотнях миль отсюда, дворф, тем не менее, шагал по тундре с таким уверенным видом, что, глядя на него, можно было подумать, будто цель уже почти достигнута.

Позади Бренора, легко поспевая за ним, размашисто шагал Вульфгар. В его глазах полыхало пламя, выдававшее человека, пустившегося на поиски приключений, и, в отличие от Бренора, он, как взнузданный конь, то и дело осматривался. Вульфгар впервые выбрался за пределы Долины и поэтому жадно вглядывался во все новое и необычное, что встречалось на пути.

Он отправился в это путешествие не только потому, что хотел помочь своим друзьям. Ему безумно хотелось повидать мир. Вся его жизнь прошла в Долине Ледяного Ветра среди варваров и поселенцев – людей Десяти Городов, и Вульфгару хотелось своими глазами увидеть, как живут народы в других краях.

Он горел желанием поскорее выбраться за пределы Долины.

Дзирт До'Урден, чья плотно укутанная в плащ фигура легко скользила в нескольких шагах позади Вульфгара, хоть и отправился в это путешествие, вовсе не интересовался обычаями и традициями тех, кто обитал вне Долины Ледяного Ветра. Легкая, свободная поступь выдавала в нем эльфа, но тень под надвинутым на лицо капюшоном говорила о том, что это подземный, темный эльф, рожденный и воспитанный в лишенных света земных глубинах. Отказавшись от жизни среди соплеменников, он уже несколько лет обитал на поверхности, но по-прежнему с трудом выносил губительные для его сородичей солнечные лучи.

Сейчас, спрятав лицо в глубокой тени капюшона, он шагал легко и даже расслабленно – ведь этот поход был всего лишь очередным приключением в бесконечной цепи странствий, из которых состояла жизнь эльфа. Покинув свой народ, обитавший в темном городе Мензоберранзане, Дзирт До'Урден избрал жизнь бродяги, вечного странника. Он прекрасно понимал, что на поверхности его никогда не будут считать своим. Темные эльфы – дровы – были печально известны своей подлостью и коварством, так что даже наиболее терпимые народы никогда не приняли бы Дзирта в свою среду. Дорога и путешествия стали его единственным настоящим домом, и он намеренно обходил те места, которые, возможно, пришлись бы ему по душе, из боязни быть изгнанным из них.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Десять Городов тоже оказались для него временным пристанищем. Продуваемая всеми ветрами Долина служила приютом множеству изгоев. Но даже среди них мало кто относился к Дзирту с искренней доброжелательностью. Несмотря на его славу спасителя Городов, большинство поселенцев всего лишь терпело его. Но Бренор был ему настоящим другом, и потому Дзирт, не раздумывая, пустился в это путешествие, прекрасно понимая, что стоит ему покинуть Долину, где каждый знал о его подвигах, и гнусные нападки и оскорбления не заставят себя долго ждать.

Время от времени эльф чуть сбавлял шаг, поджидая четвертого члена их маленького отряда. Хафлинг Реджис, тяжело дыша и отдуваясь, замыкал процессию – его живот был слишком велик, а ножки слишком коротки, и он едва выдерживал темп, который задавал шагающий впереди дворф. В душе он немилосердно проклинал судьбу, заставившую его таким образом расплачиваться за месяцы спокойной жизни, проведенные в роскошном дворце в Брин-Шандере. Больше всего на свете хафлинг любил благополучие и последнее время активно совершенствовался в искусстве сна и обжорства. Он занимался этим с таким рвением, с каким юноша, мечтающий о подвигах, размахивает своим первым в жизни мечом. Друзья несказанно удивились, когда он вдруг решил к ним присоединиться. Впрочем, они были рады его решению, и сейчас даже Бренор, столь неудержимо стремившийся отыскать древнюю родину дворфов, то и дело умерял свой пыл и несколько замедлял шаг, с тем чтобы Реджис мог поспевать за ними.

Но странное дело: даже явно выбиваясь из сил, Реджис, против обыкновения, не роптал и, в отличие от остальных, то и дело оборачивался в сторону Десяти Городов и своего дома, который он так неожиданно и поспешно покинул.

Дзирт давно заметил это и сразу понял, в чем дело.

Реджис явно чего-то опасался.

Друзья уже несколько дней шагали на запад, вдоль покрытых снегами гор Средиземного Хребта. Путь их лежал вдоль южной оконечности Долины Ледяного Ветра, и они с нетерпением ждали того момента, когда горный массив плавно перейдет в равнину. Там им предстояло повернуть на юг – в проход между горами и морем. А там уже оставалось преодолеть последнюю сотню миль до расположенного на побережье Лускана.

Друзья вставали на заре и шагали до самого заката, останавливаясь на ночлег лишь тогда, когда сгущалась ночь и в Долине начинал безраздельно властвовать ледяной восточный ветер.

С первыми лучами солнца они вновь устремлялись вперед, и каждый погружался в раздумья, оставаясь наедине с личными планами и опасениями и не обращая внимания на неугомонное завывание восточного ветра.

Книга 1. Начало пути

Глава 1. Кинжал в спину

Из-за плотно зашторенных окон в комнате было темно, но он все-таки закутался в плащ. Так он поступал всегда – это было одно из правил его тайной работы. Работы наемного убийцы.

В то время как все остальные люди наслаждались теплыми лучами солнца и обществом себе подобных, он, Артемис Энтрери, предпочитал держаться в тени. Но его внимательные глаза всегда были настороже, безошибочно отыскивая тот единственный способ, который позволит ему успешно выполнить очередное задание.

Он был настоящим мастером своего дела, пожалуй, самым опытным и искусным убийцей этого мира. Стоило ему напасть на след жертвы – и можно было не сомневаться: добыча не ускользнет. Обнаружив, что дом хафлинга в Брин-Шандере, главном городе Долины Ледяного Ветра, опустел, убийца ничуть не расстроился. Энтрери был готов к тому, что Реджис постарается улизнуть из Десяти Городов. Но сейчас это уже не имело значения, ведь он знал главное: это тот самый хафлинг, по следу которого он шел тысячу миль от самого Калимпорта. Энтрери даже считал, что ему несказанно повезло: менее чем за две недели он легко настигнет хафлинга, ведь теперь предстояло идти по свежим следам.