Колдун (СИ) - Вэрди Кай - Страница 11

— Ай! — выдал пацан, потирая макушку. — Да вы дадите выспаться или нет? Чего надо-то?

— Ты… Ты… — глубоко вдыхая, капитан пытался подобрать слова.

— А, товарищ капитан… — зевнул пацан и протянул капитану автомат. — Хреновая у вас охрана, капитан. Чё, уже можно вылазить?

Капитан, в полной прострации взяв протянутое ему подростком оружие, едва смог выдавить из себя:

— Вылазь. Разведчиком будешь, — и, тяжело выбравшись из люка, грохоча автоматом по броне, уселся на башне, схватившись за голову. Спустя пару минут подняв голову и обведя взглядом собравшихся людей, он наткнулся глазами на веснушчатого паренька. Бросив ему автомат, он спрыгнул с брони.

— Чем хочешь примотай автомат к себе. Намертво. Еще раз потеряешь — расстреляю, — мрачно пообещал он пареньку и широко пошагал к зданию вокзала.

Глава 6

Прибыв на место дислокации и сдав танки, капитан вызвал к себе Степаныча.

— Звал, капитан? — засунувшись в блиндаж, поинтересовался прибывший разведчик.

— Звал. Заходи, — откладывая бумаги, отозвался Черных. — Пацан с кем?

— Васильеву сдал с рук на руки. Тот его только что не связал. Сидит теперь, глаз с него не сводит, — ухмыльнулся Степаныч.

Черных неопределенно хмыкнул, качнув головой, и против воли улыбнулся — наделал мальчишка шороху в отряде. Вся рота на него косится, а ему хоть бы хны. На марше как сел рядом со Степанычем, так и уснул, и проспал всю дорогу. На стоянке соизволил выйти — вот именно что соизволил: потягиваясь и зевая, лениво спрыгнул с подножки и, оглядевшись, спросил: «Кормить-то хоть будут, или самим добывать?» «Добывать» его не пустили, сами накормить пообещались. Поев, Мишка снова забрался в машину, и, уютно свернувшись калачиком, засопел.

— Что думаешь насчет пацана? — потерев лоб пальцами, поинтересовался капитан.

— Босяк. Выживать привык. Уверен, что и воровством не брезговал. Уличный пацан, не домашний мальчик, — задумчиво ответил Степаныч.

— Это-то я и без тебя вижу, — поморщился капитан. — Ты по делу говори.

— В отряде оставить хочешь? — прищурился на него Степаныч.

— Хочу, — не стал юлить Черных. — Сдается мне, разведчик из него дюже хороший выйдет.

— Наглости у него с избытком… — задумался старый вояка. — Да и не боится ни черта. Авторитетов для него не существует… Независимый больно. Но взгляд цепкий. Глядит, подмечает… Двигается тихо. Осторожный, внимательный… — пожевав ус, Степаныч взглянул на командира. — Разведчик из него добрый выйдет, то верно. Но хлебнем мы с ним…

— Вот что, Семен Степаныч. Короче, зачисляю я нашего танкового зайца в твое подразделение. На довольствие поставил, вот тебе на склад накладная, сходи с ним, подбери там, чего надо, заодно пригляди, чтобы негодное рванье пацану не подсунули, — капитан устало протянул разведчику бумажку, надписанную от руки. — Да, и одежу его, что на нем сейчас, сохрани. Авось сгодится…

— А чего сразу мне-то? Чего ты его вон, Васильеву не отдашь? — возмутился Степаныч. — Мне и без твоего пацана забот хватает! Дену я его куда? Делать с им чё стану?

— Степаныч, ты мне давай, не отмазывайся! Разведчик с него добрый будет, а вот часовой никакой выйдет! — повысил голос Черных. — А кто из него разведчика делать станет, а? Я, чтоль, или Васильев? Нет, твоё — так твоё! Поселишь его в своей землянке, учить станешь, да как следует! Слышал меня, товарищ старший лейтенант, командир разведгруппы танкового полка?

— Так точно, слышал, товарищ капитан, — буркнул Пономаренко.

— Выполнять приказ! — глядя на недовольного разведчика, блеснул глазами Черных.

— Есть выполнять… — вставая, пробормотал Степаныч и поплелся к выходу. — Поплачем мы еще, капитан, ой поплачем… — бурчал разведчик, выходя из командирского блиндажа.

— Да, и не стриги его! — крикнул ему вослед Черных. — Лохматым походит… — пробурчал уже в закрытую дверь капитан и вновь уткнулся в бумаги.

Мишке выдали новенькое обмундирование — Степаныч лично следил, чтобы ушлый старшина по хозяйственной части не вздумал дать мальчишке старье, ругаясь с тем самым старшиной последними словами. Вытребовал для мальчишки пистолет и пару прекрасно сбалансированных ножей, впрочем, немедленно отобрав их.

— Степаныч, оружие мне выдали, — мрачно возразил Мишка на произвол разведчика.

— Вот как управляться ими научишься, так верну, — не менее мрачно огрызнулся разведчик.

— Так учи. Чего не учишь-то? — лениво процедил сквозь зубы парень и пошагал в землянку.

Вечером Степаныч с двумя разведчиками ушли по приказу. Мишка от нечего делать послонялся по лагерю, и отправился к часовым. Пошатавшись и там без дела, он увидел веснушчатого паренька, у которого увел автомат. Парень сидел на пенечке, и, разложив на чистой тряпице разобранный автомат, старательно чистил его.

Мишка плюхнулся на траву рядом.

— Здорово! — пихнул он его локтем. — Давай помогу, — потянулся он к разложенным частям автомата.

— Грабли убери, — мрачно отозвался парень, стаскивая с головы пилотку. — Помог уже…

— Да ты чего, обиделся, что ли? — рассмеялся Мишка. — Не журься, не у тебя, так у кого другого бы увел ружьишко. Я ж не со зла. Ты просто ближе всех очутился.

— Ступай, куда шел, — проведя под носом рукой, проговорил веснушчатый. — Больше не уведешь.

— Надо будет — уведу, — самонадеянно хмыкнул пацан. — Как звать-то тебя хоть?

— Димкой звать. А автомат не уведешь боле, не гляди. Я его теперя к руке привязываю, — шмыгнув носом, ответил Димка.

— Как это? — вытаращил глаза Мишка.

— А вот так. Вот беру его, а опосля руку веревкой крепко к автомату приматываю, и так и сплю. Теперя уж боле не выпущу во сне, — гордо заявил Димка.

— Чё, серьезно? — удивился малой. — А по носу ни разу не заезжал? — вдруг расхохотался он.

— Было, — смущенно хмыкнул Димка, снова проведя рукавом под носом. — А ты чего это тут один шатаешься? Снова в танк собрался?

— Сдались мне ваши танки, — фыркнул Мишка. — Скучно мне, вот и шатаюсь. А че еще делать-то?

— А Степаныч где? — удивился солдат.

— На разведку пошел, — сморщился Мишка. — Меня не взял. Сказал, не до сопливых ему нынче. Ну ничего, я ему еще покажу сопливых…

— Ты это… поаккуратней. Степаныч — мужик сурьезный, — покачал головой Димка.

— Разберусь, — махнул рукой парнишка. — Там вроде ужин готов… Пойдешь есть-то?

— Щас, автомат соберу, — отозвался Димка, споро собирая оружие.

Как стемнело, Мишка переоделся в свою одежду и неслышно выскользнул из землянки. Обойдя все посты, он скрылся в темноте и направился в сторону леса.

Всю ночь он шагал по краю леса, обойдя по краю передовую линию фронта, сплошь изрытую воронками от снарядов и гусеницами танков. Не рискнув выйти на открытое пространство, парень с рассветом углубился еще дальше в лес. Боясь заблудиться, Мишка шел так, чтобы через просвет деревьев, приглядевшись, можно было различить поле боя. Прошагав полдня, он решил, что уже достаточно углубился на немецкую территорию, отыскал овражек и завалился спать.

Проснулся он от накрапывающего дождика. Разувшись и спрятав ботинки в дупле приметного старого дуба, он босиком пошлепал к выходу из леса. На самом краю перелеска Мишка замер, всматриваясь в начинавшую тонуть в сумерках даль. Разглядев на горизонте домишки, он понял, что там, скорее всего, деревенька, и, не скрываясь, в полный рост неспеша побрел к ней через поле.

Когда Мишка добрался до первых домов, уже совсем стемнело. Дождь припустил так, что подросток с трудом различал, куда идет. Добредя до дома, стоявшего на окраине, и напрочь сбив пальцы на непривычных к хождению босиком ногах, он тихонько постучался в окошко. Из-за дома раздался злобный собачий лай, и к его ногам выкатилась небольшая лохматая шавка на коротеньких ножках, захлебывающаяся собственным гавканьем. Впрочем, близко она не подходила, предпочитая облаивать незваного гостя на расстоянии.

Окошко приоткрылось, и из него высунулось заспанное испуганное лицо уже немолодой женщины.