Необходимо и недостаточно (СИ) - "Швепса" - Страница 23

Из песни XXXTENTACION – NUMB.

Не знаю почему, но я надеялся, что Дафна действительно даст мне дозу. Потому что если Грейнджер ещё способна одним своим видом надавить на жалость Блейза, то у меня не было ни шанса на датур. Желанный наркотик не выходил из моей головы вот уже пять дней, заставляя выливать злость на всё вокруг от собственной невозможности предпринять что-либо, помочь себе вновь достигнуть счастья, отвлечься от этого зыбучего болота.

Меня всё чаще посещали мысли о том, чтобы заставить Блейза. Одно слово. Взмах палочки. И датур будет в моих руках.

Но я не хотел падать в своих глазах ещё ниже, практически ударяя в спину лучшего друга. Мысли о датуре склизкими червями всё глубже и глубже пробирались к подкоркам сознания, заставляя меня постоянно задумываться об Империусе. До сих пор мне удавалось сметать их непоколебимым тайфуном, что всё ещё олицетворял собою человечность и банальную совесть. Я ни за что не поступлю так низко.

Ёбаная мука! Моё желание датура настолько возросло, что я практически чувствовал скрежет костей от неудовлетворённой потребности. Ощущал, как горло пересохло, а в носу появилось знакомое предвкушающее жжение.

Эта сучка Дафна так жестоко воспользовалась нашей зависимостью. Словно помахала аппетитной костью перед псами, заставляя течь слюни от только усилившегося чувства голода, а после продемонстрировала, что кость была пластмассовой. Но голод уже на максимальном пике, и всё, что ты можешь, — это лишь стискивать зубы от досады.

Вот стерва! Они с Блейзом явно стоят друг друга. А на людях опять будут сюсюкаться, строя из себя самую влюблённую парочку на свете. Сраные лицемеры, блять.

Наплевав на Дафну с её заскоками, я сосредоточился на том, чтобы поднять и утащить Грейнджер в башню: её никто не должен увидеть в таком состоянии. Какая же она беспомощная. Словно сломанная кукла, выброшенная на произвол судьбы. Вот только предыдущий кукловод, видимо, сильно потрепал её, не оставив ни единого живого места, поэтому теперь такая игрушка уже никому не нужна. Так она и отключилась, словно ожидая неизбежного конца, перестав рыпаться.

— Грейнджер, блять!

Худощавое тело обмякло в моих руках, упрямо не желая становиться на ноги. Её школьные туфли волочились о серые холодные камни на полу, будто притягивая всю гриффиндорку вниз и намереваясь вырвать из моего хвата.

Чуть встряхивая девушку, но всё ещё продолжая прижимать её к себе, чтобы она не упала, я пытался привести Грейнджер в чувство. Не хватало ещё, чтобы кто-то увидел раскинувшуюся на полу главную старосту и отправил её к Помфри. Тогда нам всем настанет пиздец: уверен, что золотая девочка выложит любимой Макгонагалл всё и о Блейзе, и обо мне, если ей пообещают исцеление.

Вот только какое ей исцеление?! Это бесцветное и полуживое нечто, в которое превратилась Грейнджер, спасёт только доза. Ещё в классе, увидев, как её трясёт, я заподозрил неладное. Словно подкрадывающийся пиздец поприветствовал меня, озорно помахивая ручкой. А когда гриффиндорку начало крючить в рвотных позывах прямо за партой, тут же стало ясно, что с этим нужно что-то делать, если я не хочу массовой проверки учеников на присутствие наркотиков в организме.

Я пошёл за Дафной просто для того, чтобы подстраховаться, убедиться, что золотая задница окажется в своей конуре, подальше от чужих глаз. Какого хрена эта блонди решила вытворить такую хуйню, доведя Грейнджер до полуобморочного состояния?!

Как Блейз это допустил?! Что вообще за хуйня происходит с грязнокровкой? Ломка не выглядит так.

— Найти… Блейза, — прохрипела она, еле заметно дёргаясь в моих руках.

— Найдёшь-найдёшь, — буркнул я, озираясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не станет свидетелем этого позорного зрелища.

Докатились, сука. Обнимаюсь с Грейнджер посреди коридора. С полуживой и перепачканной в блевотине. Тотальный пиздец. Никогда мне ещё не было так мерзко.

Но её просто нельзя оставлять здесь, если не хочу угодить в Азкабан под ручку с Блейзом уже завтра. Ну и как мне её дотащить до башни?!

— Давай, Грейнджер!

Я несильно ударил её по щеке. Ещё и ещё, прижимая к себе левой рукой обмякшую девушку. В тусклом свете факелов её лицо казалось даже бледнее, чем было на самом деле. Голова откинулась в сторону от моих попыток пробудить её, а губы неустанно продолжали шевелиться, еле слышно повторяя одно и то же:

— Надо найти…

Мерлин, вот теперь я действительно понимаю, о чём она говорила, когда орала на меня из-за последней дозы. Она не жилец без датура, это ясно при первом взгляде на бедную гриффиндорку.

Но почему?! Так ведь не бывает! Люди не умирают просто потому, что им не хватает чудо-порошка. Уж я-то знаю ту агонию, в которой ты сгораешь без остатка от ломки. Но это…

Я видел, как её ресницы подрагивали, у неё не было сил даже на то, чтобы открыть глаза. Сука, мне действительно жаль её. Непонятно гнетущее чувство пробрало меня с головы до ног, будто заставляя ненавидеть себя ещё больше. Одновременно чувствовать себя виноватым и отрицать это. Вдоволь ощущать свою никчемность и мелочность.

Вот он. Стыд.

Блять, я не должен был тогда так бездумно забирать её дозу, наплевав на последствия. Но от мысли о том, чтобы продолжать сжигать себя алкоголем за неимением лучшего, так вновь и не побывав в столь желанном рае, хотелось кричать во весь голос.

Ведь я просто хочу быть счастливым хоть иногда! Пусть и таким путём, ибо другого для меня сейчас и не существует. Какие вообще радости могут быть у Пожирателя смерти, утратившего гордость аристократа и потерявшего всю свою семью и власть? Вдоволь искупавшись во всеобщем презрении и собственном горе, я нашёл только одну радость — датур. Неужели я так много прошу?! Почему кто-то обязательно должен пострадать от моих желаний?

Как же я ненавижу этот ёбаный мир!

Замахнувшись, я сильнее прежнего ударил Грейнджер по лицу. По пустому коридору тут же разнеслось эхо от звонкого удара, с каждым отскоком от стены словно прилетающее в меня, заставляя чувствовать себя ещё более никчёмным.

Голова девушки откинулась влево, а лицо скривилось от боли. Её веки заметно зашевелились. Возможно, она всё-таки начала приходить в себя.

— Открывай глаза, ну же! — почти взмолился я.

Грейнджер, будто неожиданно решив выполнить мою просьбу, с явным трудом разлепила веки, тут же упираясь в меня глазами цвета горького шоколада. Она была явно растеряна и не до конца понимала, что происходит вокруг. Но впервые её глаза не были наполнены ненавистью, прямо смотря на меня.

— Вот так.

Я с облегчением выдохнул, потому что почувствовал, как держать её стало в разы легче: она уже сама стояла на ногах. Большего от неё я сейчас и просить не смел, главное — дотащить её до башни. А там уж что-нибудь придумаю.

— Малфой, — прошептала Грейнджер, цепко хватаясь за мой локоть, — помоги.

Я застыл, не в силах оторваться от её молящего взгляда, словно окунающего в растопленный шоколад с головой. Нашла, блять, у кого просить помощи. Будто я и так не вижу, что без меня она и пары шагов не пройдёт.

— Пожалуйста, — выдавила она, начиная кашлять.

Я запустил свободную руку в волосы, молясь Мерлину, чтобы она не опустошила свой желудок прямо на меня, настолько пробирающими были издаваемые ею звуки. Стоило Грейнджер затихнуть, практически уткнувшись носом в мою грудь от бесконтрольных дёрганий корпуса, я тяжело вздохнул, принимая это наказание судьбы. Аккуратно развернулся, крепко прижимая её к левому боку, чтобы не дать упасть.

— Давай топай уже, — пробурчал я, чуть наклонившись, чтобы подставить плечо.

Дважды предлагать не пришлось. Грейнджер завела трясущуюся руку за мою спину, судорожно хватаясь. Мы шли со скоростью улитки в коме, но всё же шли. Да уж, расскажи мне кто-нибудь на первом курсе, что всё обернётся так, я бы долго смеялся.

Но реальность не давала расслабиться ни на секунду, заставляя меня вновь и вновь сжимать хрупкое тело, не давая ему рухнуть вниз. Периодически поглядывая на её искажающееся от боли при каждом шаге лицо, чтобы удостовериться, что Грейнджер всё ещё в сознании, я решил спросить: