Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сама дура виновата (СИ) - Хаан Ашира - Страница 18


18
Изменить размер шрифта:

На этот раз внимания удостоился и второй сосок. Потрудиться ему пришлось немного дольше, его-то он не теребил все это время. Но Егор схитрил и сжал его губами, мгновенно превратив в твердую горошину.

— Обожаю сжимать их, когда трахаю тебя.

— А я их ненавижу, — сообщила я мрачно. — Ненавижу, как они трясутся, когда ты меня трахаешь.

— Да ты что говоришь-то? — опешил Егор. — Ты знаешь, я в юности в порнухе спецом искал сцены, где девок ставят раком, потому что у них в этот момент болтались сиськи — это же самый смак! Охрененно возбуждает!

— А когда живот свисает и болтается — тоже возбуждает? — огрызнулась я. — А когда ты шлепаешь меня по попе, и она трясется? А когда хватаешь меня за толстый бок — тоже нравится?

— Ты серьезно думаешь об этом в постели? Вот когда я тебя… ты прямо это все думаешь?

Кажется, я наконец донесла до него, что я серьезно. Егор нахмурился и даже перестал меня тискать во всех местах, глядя как-то печально и тревожно.

А чего он первый начал?

— Нет… — я прерывисто вдохнула, надеясь, что застарелая истерическая обида уйдет обратно в глубину и можно будет опять смеяться и обниматься. — В процессе я вообще ни о чем не думаю. Но потом, то есть, сейчас, — да.

— Вот именно, Дарина! — обрадовался Егор. — Ты вся в моменте — чувствуешь что чувствуешь, не любуешься собой, не представляешь, как ты выглядишь со стороны, не думаешь о чем-то постороннем. Ты вся целиком со мной. Это же выносит начисто! Я сам с утра подумать ничего не успел, кроме того, что хочу тебя обратно!

— Но… Ты же сам такой…

Я благоговейно провела по его животу, твердому как доска, совершенно нереально упругому на ощупь, словно он с другими мужчинами вроде моего бывшего — вообще из разных видов. Он вырезан из мрамора — мягкого, теплого, конечно, но у Бернини или Микеланджело мрамор тоже кажется теплым — но мрамора. А те — собраны из шариков моцареллы.

И плечи… Какие у него плечи — широкие, но выглядят пропорционально, только так и должно быть. После его фигуры обычные, среднестатистические мужчины кажутся какими-то странноватыми.

А руки — жилы — пальцы…

— Какой?

— Ну… — я замялась, стесняясь озвучивать все то, что только что подумала. И так уже наговорила на «странную девочку». — Красивый.

— Но при чем тут секс? Это же не главное для него.

— А что тогда главное?

— Ну-у-у-у…

Егор на мгновение задумался, а потом…

Его ладонь легла мне на спину и резко придвинула к себе. Я уткнулась лицом в его грудь и невольно вдохнула его аромат. Остро-мужской, состоящий из запаха горячего пота, пряной спермы, чего-то свежего, вроде средства для бритья и чего-то неуловимого, его собственного.

Ужасно захотелось его облизать.

Всего.

Целиком.

Он ведь не уйдет сейчас, испугавшись моей истерики?

Не уйдет.

Потому что он приник губами к моему плечу, и я почувствовала, как кончик его языка танцует по моей коже.

— В сексе главное, — проговорил он и провел влажную дорожку языком до ямочки у горла. — Трахаться как животное. Не париться! Это же не показательное выступление в балете. — Его язык продолжил путешествие от горла вниз, до точки между грудей. Егор сжал их ладонями, соединяя, и по очереди поцеловал оба соска. — В сексе нет безупречно выученных партий и выверенных до секунды и миллиметра движений. Это хаос.

Он приподнялся, чтобы посмотреть мне в глаза и усмехнулся:

— Неловкий хаос. Стремные звуки, знаешь? Эти пукающие смазки, хлюпающие влагалища, кряхтение… — он снова склонился, скользя языком вниз по моему животу.

Я замерла, как обычно остро ощущая чужое внимание на этой, самой ненавидимой части тела. Но кожа там была невероятно чувствительной, и когда ее коснулся язык, я прерывисто вдохнула, ощущая нечто непривычное. Такое… нежно-эротичное, дразнящее…

— Капающий со лба кому-то на нос пот, судороги в ногах, презервативы, которые никак не открываются, а потом улетают под кровать…

Егор обвел языком мой пупок и спустился еще ниже, к еще одной области, которой я боялась. Но и там он просто оставил несколько поцелуев на моей коже и сделал совсем невероятную вещь — провел языком по тем местам, где ноги соединяются с туловищем. На них никто никогда не обращает внимание — и вдруг оказалось, что там у меня тоже эрогенная зона!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Впрочем, наверное, не только у меня — Егор делал все уверенно, без малейших сомнений.

Да и говорил тоже.

— А минет? Рвотный рефлекс, сперма в глаз, укусы! Анальный секс? Все может случиться!

Он развел пальцами мои нижние губы и поставил точку в своем путешествии, обведя языком узелок клитора.

— Секс — это очень животное, очень грязное занятие. В этом его прелесть, Дарина. И главное — не париться. Как ты. Ты была такой естественной, не рассматривала, где у тебя какой волосок лишний или складка.

Егор выпрямился и… свел мои разведенные колени.

— Поэтому я тащусь от секса с тобой. Ты умеешь трахаться как животное. Как я, — он протянул мне обе руки, поднимаясь с кровати. — Иди сюда. Хочу тебе кое-что показать.

Глава девятнадцатая, в которой что-то восстает, а что-то — увы, безнадежно рушится

Егор безошибочно обнаружил зеркало, которое я тщательно прятала от самой себя рядом с платяным шкафом. Отодвинул от него заваленный одеждой стул, который благополучно перекрывал половину отражения и притянул меня к себе, обняв сзади.

Голую.

Он и сам был обнажен, но его тело не выглядело таким… физиологически откровенным как у меня.

Он был безупречной статуей, а я…

Я зажмурилась и попыталась отвернуться, но нежные пальцы Егора, мимоходом погладив мои губы, повернули меня обратно за подбородок.

— Смотри, — велел он.

Другая его рука по-хозяйски прошлась по всему моему телу.

Приподняла и взвесила грудь, погладила то место, где у других людей бывает талия, растопыренными пальцами сжала бедро.

— Я толстая! — снова сообщила я ему очевидное.

Вдруг забыл?

— Дарина! — сердито сказал Егор, сжимая бедро чуть сильнее. — Я тебя отшлепаю! Прямо по твоей роскошной попе!

Но вместо этого — погладил.

Прямо по роскошной попе. Я уже начала смиряться с тем, что у этой части моего тела появился личный поклонник. Еще немного — и даже поверю, что не притворяется, чтобы сделать мне приятное.

А потом его ладонь скользнула мне между бедер, закрывая лобок целиком. И средний палец медленно, чтобы я как следует рассмотрела, вошел внутрь. Легко, потому что я текла, как никогда в жизни. И чем больше смотрела на то, как он погружается внутрь, тем сильнее текла.

Голова кружилась, в голове пульсировало жаркое марево. Где-то между неловкостью и стыдом рождалось нечто горячее, требующее немедленно заполнить меня изнутри. Пальцами, языком, членом — чем получится, только скорее! Никогда не подозревала в себе такой развратности. Я, женщина, дожившая до тридцати с одним любовником в анамнезе. Кто бы поверил?

— Повернись, — шепнул Егор мне на ухо и медленно провел кончиком языка по щеке до самого виска, убедившись, что я смотрю. Он все делал медленно, не давая мне шанса пропустить ни одной непристойности.

Я вздрогнула, глядя в зеркало на то, как мускулистый демон творит со мной то, что я видела только в порно и то мельком. Кожа Егора была смуглее моей — он явно загорал этим летом, а я… Я приходила на пляж лишь посидеть в длинном платье, не решаясь показаться людям в купальнике. И безупречность его мышц была подчеркнута загаром еще сильнее.

Что он от меня хочет?

Но Егор уже сам развернул меня боком и сгреб ладонью попу, а потом грудь.

Выглядело это… порнографически.

Стройные девочки даже голые всегда выглядят немного как произведение искусства, статуэтки, просто отвлеченные фантазии на тему кукол «барби».

А на таких как я даже самые невинные декольте, распираемые грудью, смотрятся пошло. В том самом, втором смысле слова, которое в последнее время стало основным. Шлюшно они смотрятся. И обтягивающие платья нам нельзя надевать даже не потому, что мы оскорбляем своим видом чей-то взор, а потому что телесность в них вылазит на первый план, отодвигая замысел дизайнера. Не платье на девушке, а девушка — в платье.