Пираты в Сомали. Повстанец (СИ) - Птица Алексей - Страница 14

— На, держи, — и мне в руки сунули патронные коробки. — Давай-ка я тебе дам ещё кое-что, раз ты оказался таким честным. Вот, держи гранаты. Умеешь ими пользоваться?

Я кивнул.

— Умею, только запалы к ним отдельно дайте.

Кубинец усмехнулся и вручил мне одну РГД-5, одну Ф-1 и два запала к ним.

— Всё, иди.

— А карабина нет?

— В бою возьмёшь. На тебе ещё флягу… Дарю! Пригодится.

— Благодарствую.

Забросив за спину РПД и взяв в руки две коробки с патронными лентами, я ушёл. Как-то не сильно много патронов, но, как выяснилось, это лишь «носимый» комплект боеприпасов. А «возимый» мы получили вместе с верблюдами. Советский подход к обеспечению боеприпасами позволял не экономить на патронах и оружии. И в этом был его несомненный плюс. Уж чего-чего, а оружия Советский Союз поставлял в Африку немерено и хоть бы бананы за это брал?! Но не суть.

— Смотри не подорвись на гранатах, а то знаю я вас, черножопых, — кинул мне вслед кубинец.

Последнюю фразу эфиоп мне не перевёл, а только громко захохотал, но я и сам её понял. Вот же, дожил, теперь меня ещё и черножопым обзывают! Но ничего, я и вам жопы надеру, вне зависимости от степени черноты. Хмыкнув уже за пределами КУНГа, я встал в сторонке, ожидая, когда все остальные мои товарищи получат свои патроны.

Ждать пришлось ещё с полчаса. Наконец, мы все были вооружены и очень опасны. Тут же подлетел другой инструктор, но уже из числа кубинцев и, проорав команду, повёл нашу унылую колонну в сторону верблюдов, что гордо стояли, невозмутимо жуя жвачку.

Глядя на них, поймал себя на том, что я бы тоже не отказался что-нибудь пожевать. Жрать хотелось неимоверно. Вместо этого я поправил ремень пулемёта и зашагал дальше. Вёл нас инструктор и тут (о чудо!), меня объявили командиром нашего небольшого подразделения. Просто больше оказалось некого. Семь десятников и один командир сотни, присланный старейшинами нашего клана.

Звали его Джумба. Это был плотный и коренастый негр, когда-то служивший в полиции Сомали где-то на севере. Те территории контролировала Англия в прежние времена. За какое-то должностное преступление Джумбу с позором изгнали из полиции, поэтому он вернулся в клан, где и ошивался с тех пор, напустив на себя важный вид цивилизованного человека. Типа барин, вынужденно приехавший к своим родственникам селюкам. А тут ему вдруг свезло и его послали начальником целого отряда. Дураку было невдомёк, что от него банально избавились, а нам всё равно.

Но обращаться с оружием и командовать этот сотник Джумба умел, особенно командовать. Тут его хлебом не корми, а дай оторваться, транслируя дебильные, полу-дебильные и слегка дебильные приказы.

Разоравшись, он заставил нас грузить патроны и мешки с продуктами на верблюдов. Я же занялся пулемётными лентами, вспомнив революционных матросов. Распластав на земле во всю длину вытащенные из коробок патронные ленты, я приступил к их сращиванию на своём теле. В общем, закрепил их, как смог, использовав ленты из одной коробки. Вторая коробка оттягивала мою правую руку, а пулемёт плечо.

— Сержант Башир Бинго к бою готов! — отрапортовал я этому придурку, представ перед ним во всей красе.

Зыркнув на меня злым взглядом, Джумба отвернулся и стал орать на остальных. Мол, вы там давайте пошевеливайтесь, а то я вам сделаю чики-чики.

Из чики-чик у него был только ППШ и огромный полицейский револьвер. Но много ли надо дураку?

Глава 7 Джумба

Не знаю зачем, но наш главковерх решил выдвинуться в ночь. Видимо поступило указание, или собственная блажь в голову шибанула. Прошли мы немного, потому как наступила ночь, а ночью негров не видно, и они боятся ходить. Вдруг: раз! и другой чёрный навстречу, а он его не увидит и… В общем, не знаю почему, но ночью негры не гуляют ни по саванне, ни по плоскогорью.

Наш небольшой караван из пяти верблюдов и восьмидесяти баранов остановился на ночёвку. Вот тут-то и посыпались на наши курчавые головы первые организационные огрехи нашего главаря. Разжигать костер было не из чего. Ну, так получилось. Всё как обычно или как всегда. Короче, ели мы сухие лепёшки и кашу, что осталась с обеда.

После ужина все разлеглись кто где, и я тоже прилёг на землю, подстелив под себя шерстяное одеяло. Я не боялся ни змей, ни скорпионов, чего не скажешь про остальных. Впрочем, все взрослые люди и знают про этих ядовитых тварей. Остаётся уповать, что духи Африки помогут.

Никакого охранения Джумба не выставил, все спали. А саванна жила своей ночной жизнью: щелкали клешнями скорпионы, сновали и шуршали юркие ящерицы и гекконы, бесшумно скользили змеи вроде пилообразной гадюки. Вот где-то вдали раздался раскатистый рык льва, и тут же, словно дразнясь, с другой стороны лагеря расхохотались гиены. Большая группа людей их пугала, и подойти близко они не решались.

Наконец, первые лучи солнца осветили холмистое плато, покрытое редкой травой и ещё более редкими деревьями. Отряд просыпался, о том, куда мы идём, никто из нас не знал. Знали об этом только Джумба и пара сержантов, которых он приблизил к себе. Они и вели весь отряд.

Верблюды опустились, на их спины погрузили вещи, ящики с патронами и еду. Отрядный погонщик потянул за уздечку, и первый верблюд, величаво переступая ногами, пошёл вперёд под глухие звуки деревянного колокольчика на своей шее. Тряся головами, за ним потянулись и все остальные. Мой десяток тянул всё на себе, тогда как другие избавились от ноши, скинув половину своего имущества на верблюдов. Что за несправедливость?!

— Командир! — обратился я к Джумбе. — Мои воины устали таскать всё на себе. У последнего верблюда есть ещё место на спине, разреши?!

Джумба лениво повернул ко мне своё лицо с выпученными как у рака глазами и желтоватыми белками.

— Зачем мне это делать? На этом верблюде поеду я, а твой десяток пусть тянет всё на себе. Я так решил.

— Это хорошо, вам надо отдыхать командир! — «заботливо» согласился я. Не подмажешь, как говорится, не поедешь! И продолжил гнуть свою линию: — Но может быть, пока вы не едете, мы можем перегрузить на него свои вещи?

— Ты опоздал, я уже устал, — и Джумба демонстративно полез на верблюда.

Зря только просил, всё получилось с точностью до наоборот.

Вернувшись обратно в колонну, я злой и расстроенный потопал вместе со всеми. Друзей у меня среди них не было, сблизился я из своего десятка пока лишь со Мхарой. Ещё Мвенге тоже держался поблизости, но пока осторожничал. Да мне и не до него сейчас. Вернувшись в свою цепочку, я сказал Мхаре.

— Не хочет, скотина, снять с нас груз. Грёбанный идораз, — добавил я по-русски. — Сволочь.

Удобно, кстати: материшь всех по матери, а тебя никто не понимает. Это как в РФ: стоят, разговаривают на своём языке два россиянина, а ты понятия не имеешь, то ли они обсуждают твой нос, то ли твою девушку, то ли рассказывают, как хорошо вчера провели время.

Мхара согласился со мной, что Джумба скотина. На этом разговор прекратился, и мы пошли дальше молча, однако я ничего не забыл. Нужно просто немного подождать. А ждать я умел.

Ремень пулемёта уже впился в плечо, а коробка с пулемётной лентой ощутимо оттягивала руку. Можно было бы, конечно, передать пулемёт самому слабому, чтобы тащил он, и забрать при этом его автомат. Но мне всегда претила дедовщина: то же рабство, просто в погонах. Но запасную коробку я всё же отдал, а то долго с ней не пройдёшь.

Весь отряд шёл очень медленно, направляясь в какой-то пункт сбора. Туда нас вёл проводник — молчаливый кушит по имени Авак. Шли мы трое суток, останавливаясь только на дневной и ночной отдых. Ближе к вечеру третьего дня отряд пришёл в какое-то селение.

Селение было большое, и мы сюда добрались не одни. На краю негритянского посёлка расположились ещё две группы примерно в сто и сто пятьдесят человек. Мы прибыли последними, что неудивительно: когда толпу баранов ведёт не козёл, а осёл, именно так обычно и происходит. Бороться с этим бесполезно, поэтому все три дня пути я держался в стороне от придурка.