Непреодолимо (ЛП) - Харлоу Мелани - Страница 50

— Что терпеть?

— Твое ужасное настроение с тех пор, как вы расстались! Мы не понимаем, почему ты больше не влюблен, и хотим знать, что случилось.

Мой позвоночник выпрямился. — Что ты имеешь в виду? Мы с Фрэнни не были влюблены!

Мои дочери закатили глаза, на самом деле это было "матерью всех закатываний глаз". Кто-то драматически вздохнул.

— Папа. Пожалуйста. Милли протянула ладонь. — Вы, ребята, точно были влюблены.

— Это было так очевидно. — сказала Фелисити.

Я посмотрел на Уинни.

— Так и было, папочка, — прошептала она. — Я видела вас в шкафу.

— И я видела вас на кухне, — добавила Милли.

— И я видела тебя все время, везде, у тебя были огромные глаза. Фелисити сняла очки и подняла их вверх. — Они мне даже не понадобились!

Я покачал головой в недоумении. — Девочки, вы не понимаете. Даже если бы у нас были чувства друг к другу, мы не можем быть вместе.

— Почему? Требовательно спросила Милли.

— Потому что у меня нет на нее времени, — сказал я. — Я занят с вами, ребята, и на работе. Это нечестно по отношению к ней.

— Кажется, она не возражала. Милли подняла брови и постучала ногой. — И она была здесь все время, так что не похоже, что тебе приходилось оставлять нас, чтобы пойти к ней.

Я с трудом подбирал слова. — Девочки, вы слишком малы, чтобы понять это, но отношения — это большой труд. В них нужно вкладывать много времени и энергии, а… я в этом не силен. Посмотрите, что было раньше. Я не могу пройти через это снова, и я определенно не хочу, чтобы вы прошли через это снова. Я слишком сильно вас люблю.

Они обменялись взглядом. — Мы это понимаем, — сказала Милли. — Но мы также знаем, что Фрэнни совсем не похожа на маму. Она другая. Поэтому все будет по-другому.

Я покачал головой. — Я понимаю, что вы хотите сказать, но есть и другие причины, это не сработает, — сказала я им, чувствуя, что разбиваю второе, третье и четвертое сердце в течение недели.

— Например, какие причины? Снова постукивание пальцами.

Вздохнув, я снова облокотился на спину, измученный и истощенный, желая забраться в постель и никогда оттуда не вылезать. Ее отец не был проблемой. Мы больше не работали вместе. Разница в возрасте уже не казалась такой уж большой. И моя ужасная бывшая с Фрэнни в нашей жизни или без нее, всегда будет моей ужасной бывшей.

— Я не знаю.

— Папочка. Бросив изображать крутого парня, Милли опустилась на диван рядом со мной. — Ты любишь ее?

Слишком несчастный, для того чтобы лгать, я кивнул.

— Тогда все так, как я сказала — помнишь? Когда ты любишь кого-то, ты хочешь быть с ним. Тогда ты согласился со мной.

Уинни села с другой стороны от меня и положила руку мне на ногу. — Это как я и Нед Молотобоец из Шедда. Я чувствую себя плохо, если он не рядом со мной.

Я посмотрел на нее, и мое горло сжалось. — Это тоже самое.

— Ты должен вернуть ее, папа. Фелисити опустилась передо мной и положила подбородок на мое колено. — Ты сможешь?

— Я не знаю, — сказал я. — Я очень ее расстроил. Я сказал ей, что мы должны закончить наши отношения.

Милли вздохнула. — Это было очень глупо с твой стороны.

Я посмотрел на нее. — Эй. Я думал, что поступаю правильно. Я думал, что делаю это ради вас. Быть вашим отцом — это самое важное в моей жизни, и я не хочу, чтобы что-то отняло у меня это.

Они молчали. Потом Уинни села прямее. — Но папа, если я каждую ночь сплю с Недом рядом, это не значит, что я тебя не люблю. Это другой вид любви.

Я с удивлением посмотрел на нее. — Ты права, Уинн. Это другой вид любви.

— А у тебя всю неделю было ужасно плохое настроение, — сказала Милли. — Мы действительно больше не можем этого выносить.

— Мы ее любим, папочка. Фелисити с надеждой улыбнулась, сцепив руки под подбородком. — Пожалуйста, верни ее.

— А что, если я попробую, и у меня ничего не получится? спросил я. Вы будете меня ненавидеть?

— Нет, — решительно сказала Уинни. — Мы всегда будем любить тебя.

— Но если ты хотя бы не попытаешься вернуть ее, мы будем очень долго злиться, — серьезно сообщила мне Милли.

Я смотрел на троих своих детей и думал, что мое сердце сейчас разорвется. Возможно ли, что я одновременно буду отцом, который им нужен, и мужчиной, которого заслуживает Фрэнни? Могу ли я быть уверен, что не испорчу жизнь всем четверым? Справедливо ли просить Фрэнни принять всех нас и каждую каплю эмоционального багажа, с которым мы придем? Буду ли я когда-нибудь достойным этого?

Я понятия не имел, но прямо сейчас я решил, что должен попробовать. — Хорошо. Вы поможете мне?

— Конечно! Милли вскочила и захлопала в ладоши.

— Да! Уинни взволнованно подпрыгивала.

Фелисити вскочила на ноги и полезла в карман. — Но папа! Лучше возьми мой счастливый камень. Она достала его и протянула мне.

Поднявшись на ноги, я взял его у нее и сжал в ладони. — Спасибо. Я возьму всю удачу, которую могу получить. Но знаете что, девочки? Сейчас я чувствую себя самым счастливым человеком на свете, потому что я ваш папа.

— Сейчас я могу тебя обнять, — предложила Фелисити.

Я раскрыл объятия, и они все обняли меня, а я поблагодарил Бога за всех трех моих умных, милых, любящих девочек.

— Мы можем идти? спросила Милли.

Я вздохнул, я нервничал и чувствовал легкую тошноту. Но девочки были правы — я любил ее, я был несчастен без нее, и если она сможет простить меня за все то время, когда я был меньшем, чем ей нужно, я обещаю быть открытым для всего в будущем.

— Черт, девочки. Я посмотрел на них. — Мне страшно.

— Я знаю, папа. Милли взяла меня за руку. — Но ты сможешь это сделать.

Уинни взяла другую руку. — Мы верим в тебя.

— Мы даже не станем заставлять тебя класть доллар в банку с ругательствами, пока мы не вернемся, — сказала Фелисити, убегая к задней двери. — Давай, пошли!

* * *

Только когда я припарковал машину напротив Кофе Дарлинг, я вспомнил, что не переоделся. Я выключил двигатель, посмотрел вниз и застонал.

— Что? спросила Милли с заднего сиденья.

— Я должен был переодеться. На мне… Я расстегнул пальто на груди "Розовый блеск".

— Застегни пальто до конца, — предложила Фелисити.

— Нет! Милли была непреклонна. — Эта майка говорит о любви и исцелении сердец. К тому же Фрэнни помогла ее сделать. Он должен показать ей, что гордится тем, что носит ее.

Я оглянулась на нее. — Ты довольно умна для одиннадцати лет. Она улыбнулась. — Мне почти двенадцать.

Я закрыл глаза и выдохнул. — Не напоминай мне. Ладно, давай сделаем это.

— Папа, что ты собираешься сказать? спросила Уинни, держа свою руку в моей, когда мы переходили улицу.

— Я понятия не имею.

— Я думаю, ты должен сказать ей, что сожалеешь о том, что был большим придурком, — предложила Фелисити, когда мы подошли к тротуару.

Я бросил на нее злой взгляд. — Спасибо.

— И, может быть, тебе стоит попросить у нее прощения, — предложила Милли. — На коленях или еще как-нибудь. Так делают в кино.

— Я думаю, я останусь на ногах.

— Скажи ей, что она красивая, — сказала Уинни.

— Скажи ей, что она идеальна! крикнула Фелисити.

— Скажи ей, что ты ее любишь. Милли взялась за ручку двери в "Кофе Дарлинг". — Это важно. Она должна услышать, как ты это говоришь.

Я покачал головой. — Я сейчас умру.

Уинни хихикнула. — Нет, не умрешь.

Милли посмотрела мне прямо в глаза. — Ты не умрешь. Ты собираешься все исправить и вернуть ее — для всех нас.

Она потянула за ручку двери. Она не открылась. Она дернула еще раз, более настойчиво, упираясь двумя руками. — Папа, она заперта.

— Мы опоздали, — захныкала Уинни.

— Мы опоздали.

Увидев, что кто-то с метлой передвигается внутри, я постучал по окну кулаком.

Я не собирался уходить отсюда, не исправив все.

Глава 31

Фрэнни

Фрэнни? Тут кое-кто хочет тебя видеть. Вообще-то, их несколько.