Каста Неприкасаемых. 2 (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus" - Страница 13

Ильсаны в спальне нет. Ее голос слышен из будуара за стеной. Она что-то шепчет или напевает. Не успеваю подключить помощь заклинания, как голос стихает, шуршит сдвигаемая занавесь, и Ильсана появляется в арке проема. Не замечая меня, она подходит к кровати, садится, и в этот момент, видимо что-то почувствовав, оборачивается.

— Ты?! — Увидев меня она испуганно вскакивает на ноги.

Молча смотрю ей в глаза и непроизвольно ловлю себя на мысли: «А страх ее портит!»

Это неприятно осознавать, но я отчетливо вижу — это не испуг неожиданности, это осознанный страх за содеянное. По сути, больше не нужны никакие слова, этот момент красноречиво говорит сам за себя. Она знает, что поступила со мной подло! Знает, что обманула и знает, что у меня есть право жаждать возмездия! Поэтому первой реакцией и был страх. Тот животный страх, что не в состоянии скрыть даже ее железная выдержка.

Этот предательское откровение длится лишь миг, и тут же Ильсана берет себя в руки. Испуг пропадает, а на лице появляется обычная ледяная маска.

— Ты! — Она повторила так, словно стерла предыдущее восклицание. — Зачем ты пришел?! Я думала, ты уже никогда не захочешь меня видеть.

Сейчас она выглядит так, как и должна: немного печальной, гордой и чуть таинственной, но момент ее непроизвольной искренности все еще стоит у меня перед глазами. Так отчетливо, что злая усмешка кривит мои губы.

— Конечно, ведь мертвые ничего не хотят! Представляешь! Ничего не желают, не просят, никуда не стремятся! С ними так хорошо и удобно. Им не надо врать, не надо притворяться… Наверное, поэтому ты отправила меня на казнь!

Что-то в моем лице в этот момент проявилось такого, что в глазах Ильсаны вновь промелькнул страх. Мелькнул и пропал, а вот сама она вновь изменилась. Теперь в ее образе больше грусти и жертвенности, а голос зазвучал так, будто она восходит на костер мученицы.

— Мне очень жаль, Юни! Мне жаль, что я так обошлась с тобой, но у меня не было другого выхода. Отец очень болен, и дурная весть убила бы его. Это все Лириан и его жадность! Он взял деньги в долг, под такие проценты, что в случае проигрыша, мы лишились бы всего. — Она вскинула голову в позе гордой страдалицы. — За себя я не боялась, но поступить так с отцом я не могла.

Она подошла вплотную и прикоснулась к моей руке.

— Надеюсь, ты сможешь меня понять и простить! — Ее огромные зеленые глаза распахнулись навстречу моему взгляду, а тяжелая грудь, едва прикрытая тонкой тканью, прижалась к моему телу.

На какой-то миг я смешался. Я знаю, что она врет и играет со мной, но преодолеть ее чары все равно нелегко.

Ее изящные ухоженные пальцы дотронулись до моих губ.

— Я знала, что ты не умрешь! Знала, что ты сильный и со всем справишься, а вот мой отец нет. Он слаб! Я должна была сберечь его!

Я слушаю ее и уже начинаю верить, но в этот миг за стенкой послышались спешащие шаги, дверь распахнулась, и в комнату ворвался Парс, а следом за ним еще двое его бойцов.

— Вы звали, госпожа?! Что случилось?!

Парс тяжело дышит, и видно, что он очень торопился. Перевожу взгляд с Парса на Ильсану, мол что это все значит? А та, вместо ответа одарила меня торжествующе-презрительной усмешкой.

— Это значит, что мне надоело! — Оттолкнув меня, она резко развернулась и быстро отошла под защиту стражи. — Ты мне надоел! Чего ты приперся?! Выжил, ну и радуйся! Чего ты притащился сюда?! Неужели ты реально поверил, что я могла в тебя влюбиться?! Ты посмотри на себя! Кто ты есть?! Ты жалкий, ничтожный мусорщик! Неприкасаемый! А я! Я, Ильсана аль Ашшур, дочь спафария, в моих жилах течет кровь грандов Ашанги! — Она вскинула подбородок и смерила меня уничижительным взглядом. — Одна мысль о том, что ты прикасался ко мне вызывает во мне тошноту. Мне даже дышать с тобой одним воздухом противно.

Она бросила гневный взгляд на Парса.

— Убейте его! Чего вы ждете?! Неприкасаемый ворвался в спальню вашей госпожи и пытался ее обесчестить! Убейте его!

Парс положил ладонь на рукоять меча, но с места не сдвинулся. Я его прекрасно понимаю, он видел меня на ринге, видел в Крысиной яме, и знает, чем все может закончиться. Истерика Ильсаны тоже понятна. Она не может простить мне свой страх. Как же, гордая аристократка, может быть, впервые в жизни испытала настоящий животный ужас. Почувствовала, что она такая же смертная, как и все, и умереть может также легко, а такого унижения Ильсана не прощает.

Ее крик перешел в истошный визг.

— В чем дело, Парс! Я приказала тебе убить мерзавца!

Клинок с лязгом вылетел из ножен, и главный телохранитель дома Ашшур сделал шаг вперед. Наши глаза встретились, и я отрицательно покачал головой.

— Даже не вздумай! — Останавливаю Парса скорее взглядом, чем голосом. — Еще шаг, и последствия будут непоправимы! — Не спуская глаз с остановившегося Парса, я попятился к двери. Мои слова звучат негромко, но убедительно. — Я не хочу крови и уйду сам. Просто не мешай мне, и тогда ты, твои люди, и даже она, — я кивнул в сторону умолкнувшей Ильсаны, — останутся в живых!

Еще один шаг назад. Рука уже распахнула тяжелую штору, и тут в комнату вошел тот, кого я меньше всего ожидал здесь увидеть.

— Что здесь происходит, дорогая?! — Гранд Ситх аль Ашанги замер на пороге спальни.

Как ни чудовищна была ситуация, но я успел оценить как обращение «дорогая», так и вполне домашний вид гранда.

«Она что его любовница?! — Прожгло жуткое подозрение. — Интересно, с каких пор?»

Напряженную тишину вновь нарушил визг Ильсаны.

— Ситх! Этот негодяй ворвался ко мне среди ночи! Я хочу, чтобы ты убил его!

По губам гранда скользнула змеиная улыбка.

— С удовольствием, дорогая!

Меч беззвучно вылетел из ножен и хищно заиграл в руке гранда, а сам он, отодвинув в сторону Парса, вышел вперед.

— Ну что, неприкасаемый, рано или поздно муха все равно попадается в сотканную сеть. — Он взмахнул клинком и тот со свистом рассек воздух.

Одна только стойка гранда подсказала мне, что фехтовальщик он отменный. В голове сразу же закрутились варианты: «В реальности, у меня шансов немного. К тому же, еще Парс и его вояки. Сумрак тоже не выход. Что делать?! — Я скосил взгляд на балкон за спиной и принял единственно возможное решение. — Надо бежать!»

Не тратя больше драгоценное время, разворачиваюсь и, перемахнув через балюстраду, сигаю с балкона. Треск сломанных подо мною кустов, хруст веток, и я рефлексивно ухожу в Сумрак. Вместе с хлопьями серой взвеси в голове появляется четкое представление: «У этого гада заклинание не ниже Эйн третьего дана четвертого уровня. Я выдержу не больше двух ударов его стражей!»

Выбираюсь из кустов и бегу, с хрустом давя ногами серую пыль. Следом за мной из верхнего окна вылетает черный смерч. Он закручивается спиралью к набухшим грозовым облакам и, бросаясь вниз, делится на три змеевидные химеры.

«От этих тварей не убежишь! — Мелькает разумная мысль и, остановившись, создаю на ладони сгусток плазменной энергии. — Получите, твари! — Взглядом посылаю снаряд в центральное чудовище.

Огненная вспышка застилает башку с разинутой пастью, и сбитая химера, крутясь, падает на землю. Еще один горящий шар вспыхивает в ладони, и следующая бестия, запутавшись в крыльях, рушится с небес.

Создать третий снаряд уже не успеваю, последняя тварь врезается в мой сумрачный щит. Удар сотрясает защиту так, что проникающая волна передается и мне, сковывая парализующей судорогой. Стиснув зубы, терплю и благодарю Хранителей за то, что щит выдержал.

Не дотянувшись до меня, оскаленная морда химеры отскочила прочь и полоснула по щиту серым пламенев. Невольно зажмуриваюсь, словно в меня плеснули расплавленным серебром, но сквозь защиту проник только чуть обжигающий жар. Я жду еще одной атаки, но бешеная тварь уже набирает высоту.

Пройдясь по широкому кругу, она собрала своих сбитых товарок, и те, взлетая, снова влились в единый набирающий мощь вихрь.

Мой взгляд, не отрываясь, следит за черным смерчем, а в голове появляется четкое понимание: