Синдзи-кун и дорога домой (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 4

— Качели? А про качели мне Майко ничего не говорила…

— А она сперва туда Акиру решила заманить. Вчера у нее вроде удалось. Ты же знаешь, что она любой орган себе отрастить может? Вот, вчера она прощения у Акиры просила, так сказать приватно. — с удовольствием посплетничала Читосе: — слышала я, что и Юки там была. У них своя динамика, я не вмешиваюсь. — она не закончила, но в предложении явно читалось «потому мы тут втроем лежим, а не вместе с остальными» и «слава богу, что дали нам с тобой вдвоем побыть… пока Джин не пришла».

Мне немного обидно, что такие вот события проходят мимо меня, но следует признать, что коллектив не держится на мне как на стержне и у людей свои связи, свои привязанности и это хорошо. Потому что система «один султан и много жен» — уязвима в своей централизованности и отсутствием горизонтальных связей между участниками. Не говоря уж о том, что тут можно и стереться. Припоминаю Питера и посылаю ему мысленную поддержку и пожелание крепиться, держаться и не стираться.

И вообще, как учили нас классики древнегреческой школы стоицизма — этот мир не крутится вокруг нашей персоны и вполне может существовать сам по себе. Вздыхаю, исправляю свой взгляд на вещи. Первая реакция как у любого человека — обида и мысль о том, что меня не ценят и все такое вот. Собрались втихушку, Майко себе член отрастила и Акиру с Юки того. Или Акира их всех. А меня — за бортом оставили, а я же — муж вообще-то и не последний человек… — такие вот мысли мы сразу выкидываем, потому что эти мысли — это огрызки жалости к себе и нытья по пустякам. Каждая из девушек — достойна своего счастья и с кем бы или чем бы это счастье не реализовывалось — мне только радость. И уж тем более, двойная радость — если им хорошо друг с другом. Вот Майко одно время приглядывалась к Питеру, но не получилось у нее ничего, сестричка Нанасэ оказалась быстрее. Она вообще быстрая девушка.

Все, настроение исправлено, взгляд на мир снова оптимистичен, за девушек — радуюсь. Что касается персонального участия во всем этом — так не последний день живем. Не последний же?

— Ну и хорошо. — говорю я вслух: — зато мы с тобой вчера вечером долго одни были.

— Угу. — Читосе ложится и прижимается ко мне, лежит так некоторое время.

— Так бы и лежала. — говорит она: — но у нас других вахтенных кроме Иошико и ее подружки нет, а им тоже надо поспать. Да и завтрак надо бы приготовить…

— Завтрак уже Тринадцатая приготовила, могу поспорить на что угодно. — отвечаю я: — спи давай. Сегодня день длинный будет. Нам сегодня флот жечь и порт. Представление разыгрывать. Потом под прикрытием — в столицу выдвигаться. Жаль будет яхту оставлять, конечно, и хорошо, что Хината согласилась ее посторожить, вместе с Тринадцатой и Чиеко.

— Согласилась посторожить. — фыркает Читосе: — да ей просто лень по жаре и пылище таскаться. Она просто будет тут на пузе валяться, пока мы имя не узнаем и всех назад не телепортируем. Она ж знает, что мы их тут не оставим, а когда мы имя узнаем, для нас расстояние не проблема будет. Тем более Иошико и Михо тоже тут остаются.

— Ну не с руки нам всем вместе в экспедицию идти, тем более что Михо у нас точно еще ребенок, в отличие от Джин. И у нее еще и способностей никаких нет… в общем лучше будет если они на яхте побудут, а мы за недельку управимся. — говорю я: — и конечно я в курсе, что Хинате никуда не охота идти, я в общем-то на это и надеялся. Под ее защитой их оставить не страшно, если что она тут любого закошмарит.

— Это точно. Ладно, я встаю. Надо Иошико на вахте подменить. — Читосе приподнимается, переносит ногу через меня и на полпути — прикасается своими губами к моим, даря поцелуй, уворачивается от моих попыток затянуть ее обратно и вскакивает с кровати. Одевает на голову капитанскую фуражку. Это да, фуражку надо надеть первым делом, даже если больше на тебе ничего нет. Статус обязывает.

— Долго не валяйся. — говорит она, одеваясь: — и мою кохай тоже поднимай, у нее сегодня работы много. Вот кто бы мог подумать, что такие таланты она тратила на создание третьесортного порно?

— Именно воссоздавая порно она научилась изображать детали человеческого тела, движения, свет — думаю именно поэтому у нее получаются такие убедительные оптические иллюзии. — отвечаю я, бросая взгляд на Орнеллу Мути, которая прижимается к другому моему боку. Орнелла Мути — прекрасна. И обнажена. Джин одеял не признает и всегда откидывает их во сне. Да и щеголяет в одной футболке, ей как Акире — всегда жарко, но в отличие от Акиры — она просто не чувствует холода, а вот простудиться может на раз. Отсюда и многочисленные попытки Читосе поймать Джин и напялить на нее теплые носки. Ноги, кстати у Джин действительно холодные и она это компенсирует, прижимая свои пятки к моим ногам.

— Да, но все ее иллюзии немного однобокие. Весь ваш Армагеддон и Апокалипсис немного пошлятиной отдавал. — Читосе выпрямляется и застегивает китель цвета морской волны: — надо будет с ней поговорить об этом. Ну, все, я побежала, долго не залеживайтесь! — Читосе исчезает, прикрыв за собой дверь в каюту. Тут же открывает глаза Орнелла Мути.

— Читосе-семпай не сердилась. — делает короткий вывод она: — хорошо.

— Хорошо-хорошо. Вставать пора, слышала сама. — отвечаю ей я: — у тебя сегодня много дел.

— Знаю. Корабли жечь. А почему мы с этими цацкаемся, а с Инквизицией сразу отрыв башки? — спрашивает Джин: — мне просто любопытно.

— А… ты тоже о морали и этике — усмехаюсь я: — все очень просто. Мораль и этика — это следствие наличия ресурсов, скажем так. Вот, например — возьмем человека в дикой природе и трогательную, трепетную лань. В случае, если у человека есть джип, запас консерв и бензин, чтобы доехать до города, то убийство лани — это вопрос этики и морали. А вот если у него нет ничего, и он едва на ногах от голода держится и если он не пожрет мяса — то умрет от голода, вот здесь убийство лани уже вопрос выживания. И никакой человек в этой ситуации не будет задумываться, этично ли убийство лани, у которой и детки есть, и сама она жить хочет. У Марии-сан просто ресурсов до черта и больше, вот они и могут себе позволить задумываться. А мы, по сравнению с ней, по сравнению с Инквизицией — всего лишь кучка фриков без ресурсов, исключительно на личных качествах и волей случая вывернувшиеся из тисков. У нас нет роскоши думать об этике в нашем мире — у нас задача выжить. А для этого придется их всех убить, ведь иначе выжить у нас не получится. Вот и все, никаких высоких моральных принципов тут нет, тут как говорит Мария-сан — ситуационная этика.

— А, слышала. — говорит Орнелла Мути-Джин и переворачивается на спину, демонстрируя мне свое ослепительное тело, которое наполовину иллюзия.

— Это когда твоего товарища убили, и его очень жалко, но на нем сапоги хорошие, а тебе еще воевать и воевать, а у тебя сапоги плохие. А ему они все равно уже без надобности. — декламирует обнаженная итальянская актриса на чистом японском: — ведь так?

— Что-то в этом духе. В свое время Флетчер признавал, что его теория «ситуационной этики» — в крайней степени утилитарна. Но вообще, ситуационная этика — это про любовь, потому я не удивлен, что Мария-сан так хорошо ее знает.

— Ух ты. Про любовь… — Орнелла Мути прижимается ко мне покрепче, и я чувствую, что начинаю вставать. Не весь, но определенными частями организма. Как там — «при виде этой женщины я привстал. Частично».

— Кхм. — говорю я и понимаю, что контролировать реакции организма в этом возрасте я еще не могу. Как тут контролировать организма, если на организме лежит, закинувши ногу голая Орнелла? Даже если внушать себе что никакой Орнеллы тут нет, а это просто Джин… которая прикинулась Орнеллой Мути…

— Ну да. Ээ… последователь ситуационной этики следует либо моральному закону, либо закону любви. Моральный закон — он прописан раз и навсегда и не подлежит изменению. Ну там всякие «не убий», «не возжелай жены ближнего своего», «не вноси деньги в трастовые фонды». А закон любви…