Пьянящий вкус жизни (Сильнее времени) - Джоансен Айрис - Страница 42

Она заставила себя непринужденно улыбнуться:

– Все идет прекрасно. – Она понизила голос: – А у тебя?

– Его нигде не видно.

Ее губы изогнулись в обидно-вежливой улыбке.

– Нисколько не сожалею об этом, хотя понимаю, насколько ты огорчен.

– Он еще появится.

В ее тоне прозвучали твердые нотки:

– В таком случае, сделай все, чтобы Танцующий Ветер не попал к нему в руки.

Его глаза сверкнули гневом.

– Можешь не напоминать мне об этом. Я сто раз все проверил и перепроверил. Танцующему Ветру ничто не грозит.

– Я не знаю, что… – Она закусила губу. Нет! Ей нельзя оставаться рядом с ним. Это выше ее сил. Тело приказывало делать одно, а ум – другое. Это настоящая пытка. – Мне лучше уйти…

– Прекрасная мысль!

В его голосе послышался едва уловимый славянский акцент, который чувствовался всякий раз, когда он бывал возбужден или рассержен. Кэтлин посмотрела ему в лицо, и из груди ее вырвался тяжкий вздох. Ногти впились в ладони, с такой силой она сжала кулаки, чтобы удержаться и не шагнуть к нему навстречу. До чего же ей хотелось прикоснуться к нему!

– Мне надо пробраться к Челси. Джонатан считает, что пора переходить к официальной части.

– Я тоже так думаю.

И через секунду Алекс снова растворился в толпе гостей.

Джонатан вошел к себе, запер дверь и принялся на ходу развязывать галстук. Бросив его на стол, он снял смокинг и повесил его на спинку стула.

Он чувствовал себя как маленький мальчик, который с трудом удерживается от искушения заглянуть в комнату, где стоит елка, и посмотреть, какой ему приготовлен подарок. Ожидание затянулось так надолго.

Сколько времени прошло зря. А жизнь так коротка.

Он услышал звук поворачивающегося ключа в замке и нетерпеливо оглянулся.

– Боже! Он еще одет! – Челси, закрыв дверь, стремительно бросилась к нему. Прозрачные шифоновые оборки на плечах взметнулись, словно два легких крыла. – Впрочем, этого и следовало ожидать! – Она обвила руками его шею. – Почему мужчины не могут…

– Заткнись, Челси. – Джонатан прервал ее монолог долгим медленным поцелуем. Потом он поднял ее на руки и понес в спальню.

Боже! Она была невесомой, как пушинка. Всякий раз его поражала хрупкость Челси после того, как он видел, какой решительной и уверенной она появлялась перед публикой. Несгибаемый характер и нежная, слабая плоть.

– Я ждал этого дня восемь месяцев. И теперь не хочу спешить.

– Хорошо, – согласилась она, сразу становясь мягче и уступчивее. – Но раз уж ты выписал меня сюда, чтобы потрахаться…

– Заняться любовью, – поправил ее Джонатан и, уложив Челси поверх покрывала, принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Когда они оказывались вместе, она всякий раз начинала выражаться как можно забористее, прибегая к уличному жаргону, чтобы подчеркнуть разницу в их социальном происхождении. – Ты же знаешь прекрасно, какого рода отношения нас связывают. Перестань делать вид, что мы встречаемся лишь для того, чтобы переспать друг с другом. Сознайся в этом самой себе, Челси! И произнеси это слово, не стыдись его…

– И какое же это слово? – Челси стряхнула туфли с ног и встала на колени, повернувшись к нему спиной, чтобы Джонатану удобнее было расстегивать «молнию» у нее на спине.

– Ты сама знаешь. Тебе надо только выговорить его. – Джонатан медленно опустил замочек «молнии» до упора и, зарывшись в ее волосы на затылке, глубоко вдохнул знакомый душистый запах. – Ну говори же!

Она засмеялась и повернулась к нему лицом.

– Ну хорошо. Заниматься любовью. Неужели это звучит намного лучше?

– Да, лучше и гораздо ближе к правде.

Джонатан спустил платье с ее плеч, помогая высвободить руки. Его взору открылась высоко приподнятая, удивительной формы грудь с упругими сосками. Именно такой он и хранил Челси в памяти. Как давно они не виделись.

– Челси, любимая… – Он опустил голову и прильнул к ее соску, забыв всякие споры о словах.

– Я начинаю чувствовать благодарность к Алексу Каразову, – сказал Джонатан, отводя прядь упавших волос с лица Челси. – А это очень опасно.

– Как ему удалось разузнать про нас… Мы вели себя так осторожно.

– Кто его знает. У него свои источники информации.

– Мне от этого становится не по себе. Если узнал он, то могли разнюхать и остальные репортеры.

– Не думаю. Каразов необычный человек. Не равняй его с остальными.

– Ты считаешь, на него можно положиться? Он не проговорится?

– Думаю, можно.

– Звучит не слишком уверенно.

– Правду говоря, Челси, мне на это наплевать.

– А вот мне не наплевать.

– Знаю. Оттого-то и все эти идиотские предосторожности. А теперь признавайся, как тебе удалось добыть ключ от моей комнаты?

– Я нашла его в своей сумочке. Ко мне в номер перед началом приема заходил Каразов.

– Кажется, он отдает долги.

– Он не похож на купидончика.

– Челси, любовь моя! У меня нет ни малейшего желания обсуждать Каразова этой ночью. – Он приподнялся на локте, внимательно глядя на нее. – Ты похудела за то время, что мы не виделись. – Он положил ладонь ей на грудь и мягко сжал ее. – Я сразу заметил это.

– Совсем ненамного! Ты напрасно беспокоишься! – Она теснее прижалась к нему и обвила ногами. – Я умею постоять за себя!

– Даже слишком! – помрачнев, заметил Джонатан. – Я видел эти снимки в «Тайм» с гарпуном, торчащим в мачте всего в нескольких дюймах у тебя над головой. Еще немного, и он мог бы попасть в тебя!

– Я сама виновата. Мне не надо было злить этого парня, – смущенно признала Челси.

Джонатан, видя, что ей неприятно вспоминать об этом, перешел на шутливый тон:

– Отныне и впредь, если у тебя появится желание получить гарпун, – предоставь это делать мне.

– Снаряжение у тебя вполне подходящее… – Она провела рукой по его животу и скользнула ниже. – Кита можно уложить.

– Комплимент вполне в твоем стиле… – Он посмотрел на гибкую фигурку, обвившуюся вокруг него, и ласково спросил: – Итак, еще один гарпун?

Она рассмеялась, продолжая поглаживать его:

– До чего ты легок на подъем.

– Потому что я одержим страстью. – Он снова надолго прильнул к ее губам. – Влюбленный мужчина никогда не может утолить жажды, разве ты этого не знаешь, Челси?

Она нежно отодвинула его и села на постели:

– Мне хочется пить. – Она опустила ноги на пол. – Пойду поищу минеральной. Ты хочешь чего-нибудь?

– Нет.

Он смотрел, как обнаженная Челси идет из спальни к гостиной. Ему всегда нравилось наблюдать за тем, как она двигается. Ему нравилась ее упругая походка, в которой таилось столько жизненной энергии. Ему нравилось, как она выпрямляет плечи и выставляет вперед грудь, будто идет навстречу врагу. Именно ее походка сразу свела его с ума, когда он впервые увидел Челси, идущую ему навстречу через зал Белого дома. Он даже не помнил, каким образом ему удалось оказаться рядом с ней за длинным, покрытым скатертью столом. И к концу этого вечера он уже совершенно точно знал, что в его жизни появилось нечто неповторимое и прекрасное. И что эта встреча – самый ценный подарок, который могла сделать ему судьба.

– Подожди, – Джонатан поднял свою рубашку, брошенную на пол. – Здесь довольно прохладно. Не ходи раздетая. – И он бросил ей рубашку. – Накинь на плечи.

Подхватив рубашку, она просунула руки в рукава и закатала манжеты:

– Отлично! Мне остается только заявить, что забота великодушного джентльмена с Юга покорила меня. Он растрогал меня…. – Она повернулась и вышла из спальни, продолжая на ходу говорить: – Это заставляет мое сердечко биться сильнее. Моя головка кружится от счастья, и…

– Любовь моя, ты прекрасная актриса! Но роль южанки-домохозяйки явно не для тебя. – Он подошел к шкафу, вынул черный бархатный халат и, накинув его на себя, двинулся следом за Челси в гостиную.

Она, открыв дверцу бара, смотрела на батарею бутылок.

– Я рада, что ты наконец сам понял это и сказал вслух. – Она достала маленькую бутылку «Эвиан» и открыла ее. – Мое место в Голливуде и Беверли-Хиллз.