Пьянящий вкус жизни (Сильнее времени) - Джоансен Айрис - Страница 17

– Так ты не возражаешь, чтобы все шло по-прежнему?

– Я буду возражать, только если проснусь ночью, а тебя не окажется рядом. Я хочу повторять это каждую ночь.

Она ощутила дрожь в бедрах при воспоминании о сумасшествии, которому они предавались за несколько минут до того.

– Вот увидишь, я что-нибудь придумаю.

Она нахмурилась:

– Не представляю, как мы это устроим…

– Будь спокойна, я все возьму на себя.

Кэтлин мысленно представила все те трудности, которые ожидали их в будущем.

– Мы можем забыть о том, что произошло, – произнесла она трезво. – Это будет самое разумное…

– Нет! – ответил Алекс. – Я уже сказал тебе, что все улажу. Это нужно нам обоим. – Он зарылся лицом в ее волосы, и его голос звучал приглушенно: – Я сделаю так, что тебе не придется ни о чем тревожиться. – Он помолчал. – Я не смог предохраниться. Это ничего?

Боже мой! Она совершенно забыла! Дура! Какая дура! Как она могла забыть о том, что можно забеременеть? После возвращения из университета она напрочь забыла о таких вещах, как контрацептивы.

– Кэтлин?

– Все хорошо. Не волнуйся. – Теперь придется принимать меры, чтобы все обошлось. Наивный Алекс решил, что двадцатипятилетняя женщина, выходя из дома следом за мужчиной, сообразит, что ей надо принять таблетку.

– Ты уверена?

– Да, да.

– Хорошо. – Он снова, на этот раз нежно, уложил ее на землю, поднял сорочку выше талии, и его пальцы начали поглаживать завитки волос на лоне. – Если уж ты вознамерилась забыть наши «джунгли», то должен же я еще раз удовлетворить свой примитивный инстинкт.

На следующий день Алекс не присоединился к ним, когда начались работы в поле. В восемь утра Кэтлин увидела, как его спортивная машина скользнула вниз по дороге по направлению к Каннам.

– Что это он надумал? – Рене проследила за ее взглядом.

Кэтлин попробовала казаться безучастной:

– Откуда мне знать?

– Может быть, ты слишком затянула игру? – Рене попыталась заглянуть в лицо Кэтлин, но та быстро отвернулась. – Если мужчина не получил того, чего хотел, от одной женщины, то всегда найдутся другие, согласные принять условия его игры. Думаю, из города он вернется в хорошем настроении.

– Мне нет до этого дела… – Но Кэтлин вдруг поняла, что ее задел этот неожиданный отъезд и шуточка Рене царапнула сердце. Что ему нужно? Прошлой ночью она дала ему все, что он хотел. И даже больше того. Они не возвращались домой чуть ли не до самого утра. Теперь, удовлетворив свою чувственность, он перестал нуждаться в ее обществе и решил заняться собственными делами. Кэтлин знала, что этого и следовало ожидать. Мужчины быстро пресыщаются. Именно так закончились отношения между се отцом и матерью.

Ну что ж, она тоже взяла свое и ей не на что жаловаться. Но все же Алекс мог бы предупредить ее, что не выйдет сегодня в поле.

Алекс сменил деловой костюм на рабочий и сидел на платформе, болтая с Жаком, когда Кэтлин принесла свою последнюю корзину. Он улыбнулся ей.

– Привет!

– Привет! – Она старалась сохранить безучастный вид, опрокидывая собранные цветы.

– Идем со мной! – Алекс спрыгнул с платформы и подошел к ней с другой стороны, где их не видели.

– Мне не до того, – сдержанно ответила она, пытаясь высвободить руку.

– Ты зря рассердилась, – он потянул ее за собой, слегка понизив голос, чтобы другие не услышали, о чем они говорят. – Решила, что я тут же забыл о тебе и занялся своими делами?

– Не будь смешным. У меня нет права сердиться на тебя. Мы оба знаем, что нас свело вместе.

– Нет, право у тебя есть. – Он обнял ее за плечи. – Я обещал тебе быть заботливым и не собираюсь обманывать твоих ожиданий. – Улыбнувшись, он слегка встряхнул ее. – Хватит дуться, идем, посмотришь, что я сделал.

Она ощутила знакомый запах и почувствовала, что готова идти за ним хоть на край света – то же самое, что она испытала и вчера.

– Куда?

– В «Приют цветов».

Кэтлин остановилась на пороге в полном изумлении от перемены, произошедшей в доме. Он весь сиял чистотой.

Голубые глаза Алекса светились чисто мальчишеской радостью от того, что он заставил ее удивиться. Увлеченно жестикулируя, он рассказывал:

– Я вымыл здесь все, вычистил всю дрянь, съездил в Канны и купил льняное белье. – Он кивнул в сторону накрахмаленного нового постельного белья, покрывавшего широкий матрас на полу в центре комнаты. – А здесь вино со льдом. – Он кивнул на небольшой контейнер у стены и добавил, усмехнувшись: – Мне удалось вынуть гнездо, что свили птицы в дымоходе, так что теперь можно по ночам, если будет прохладно, разводить огонь в камине.

Она, не веря своим глазам, оглядывала комнату. Нигде ни пылинки. Все вымыто и вычищено.

– Да! Тебе пришлось потрудиться. Но…

– Я же тебе сказал, что беру все на себя, – ответил он. – Ты как-то обмолвилась, что сюда никто не ходит, следовательно, никто и не узнает о наших встречах. Твое Вазаро остается при тебе, а ты – при мне. – Он нежным движением отвел прядь волос с ее лица. – Теперь нам есть где уединиться. Прекрасное решение, не так ли?

«У него ушел не один час, и ему пришлось порядком потрудиться, чтобы привести домик в порядок. Вот где он провел так много времени!» – догадалась она. И все делал один, понимая, что Кэтлин не захочет афишировать их отношения. Он обещал быть заботливым, щедрым и великодушным. И он исполнил свое обещание.

– Я выбрал чистые и гладкие простыни. – Он смотрел ей прямо в глаза. – Потому что люблю простоту и ясность но всем. Я не из тех мужчин, кто усыпает любовное ложе розовыми цветами. Надеюсь, ты понимаешь меня?

На миг ее кольнуло сожаление, но она тут же поспешила отогнать его прочь. Да, он не любит красивых жестов. Но ведь и она тоже. И связывает их не романтическая любовь, а нечто совсем другое.

Она вошла в объятия Алекса так естественно, как если бы делала это уже тысячу раз. Прижавшись к его груди, она сказала:

– Мне тоже всегда казалось, что Филипп перестарался, устраивая это любовное гнездышко. Обычно женщин больше интересует, кто лежит с ними рядом, чем то, что находится под ними.

– Я выйду первой, – проговорила Кэтлин, застегивая блузку и заправляя в джинсы. – Ты выходи не раньше чем через десять-пятнадцать минут после меня.

Он открыл перед ней дверь и легко коснулся губами ее щеки.

– Но за ужином я смогу увидеть тебя?

Она покачала головой:

– Нет, я пойду в лабораторию.

– Зачем?

– Танцующий Ветер. Из-за того, что я все последние дни ходила сюда, я смогла только раза два поработать с ним.

– Как приятно, что у меня такой могущественный соперник. Но для чего ты занимаешься им? Как ты собираешься использовать свои знания?

– Тебя это не касается, – почти свирепо ответила она.

Ну вот опять. Как только он упомянул про Танцующий Ветер, она замкнулась и смотрела на него с подозрительностью жрицы, охранявшей священный огонь при храме. Алекс задумчиво следил за тем, как Кэтлин быстрым шагом удалялась от «Приюта» вверх по склону холма. Интересно, чем объяснить ее странное увлечение Танцующим Ветром? Оно похоже на манию. Всю эту неделю они встречались в «Приюте», утоляя голод влечения. Теперь, как он ожидал, желание постепенно должно было идти на спад. Но их влекло друг к другу с той же силой, как и в первую ночь на жасминовом поле. Его желание и жажда обладать Кэтлин не только не прошли, с каждым разом он хотел ее все больше. Но это было не все – теперь ему хотелось понять ее.

Вначале он думал, что она такая, какой кажется: вполне земная, бесхитростная женщина, которая делает все для спасения своего любимого Вазаро и людей, которые с ним связаны. Потом он увидел, какая она порывистая и эмоциональная. Насколько она страстная натура, хотя умеет держать себя в руках. Частенько она проявляла чувство юмора, которое удивляло его. Для Катрин она была скорее заботливой матерью, чем дочерью. С Жаком ее связывали тесные узы, но в его отношении к ней не было ничего отцовского, покровительственного – они были на равных. Каждый день Алекс открывал еще какую-то грань ее богатой натуры. И ему хотелось узнать, что же таится в самой глубине.