Из рода Бурого Медведя. Том 2 (СИ) - Анатольев Федор - Страница 18

— Ты вроде бы… ты кто?— спросила растерянно она. Так как была не из моей группы.

— Вроде бы Буров, — сказал я обрадовано. — Пошли скорей назад!

Она покорно развернулась и мы пошли назад.

Я спросил:

— А чего ты сама не шла?

— Одной не выйти без проводника, — начала она.

В этот момент я оглянулся. Следы! Следы остались и шли дальше того места, где я её нашёл! Это не она…

— Уйди, уйди! — завыло над ухом. Заревело! Её лицо изменилось. Зубы стали острыми, длинными, нос задрался вверх, глаза помутнели. Оно заревело вновь: — Уйди! Уйди!

А затем попыталось вцепиться мне в шею, что бы вгрызться в горло. Я перехватил её руки, стальные как тросы. И стал бороться, что бы отбросить от себя. Борьба шла с переменным успехом, казалось вот-вот и получиться. Но вместо этого она обхватила меня ногами, и возобновила попытки воткнуть свои когти зубы с новой силой.Я понял что без магии не выйдет. Всё это время оно орало в ухо мне своими угрозы:

— Ты не послушал наше слово!

Ты шёл вперёд опять и снова!

Ты думал меч тебе делец!

Ты будешь мучиться подлец!

К тебе идёт наш верный жнец!

— Ты любишь слог, вопросов нет! Так получи же мой ответ! — сказал я и наконец оторвал её от себя, выпустив в лицо пару огненных стрел.

Отскочив, я выхватил меч и стал рубить это существо на части. Оно пыталось сопротивляться. Било меня руками, когтями. Хватал камни и кидало с диким воплем. Я же продолжал его планомерно шинковать! Удар, тычок, удар тычок. Двадцать, тридцать попаданий! Крови нет, лишь бездна, чернота на месте ран. Напрягшись, я отрубил одну руку, потом вторую. Ногу, и ещё одну. Оно продолжало что-то орать, реветь, дёргаясь на холодной каменой земле… Я не выдержат и двумя ногми прыгнул на голову. Хрустнуло, а когда я глянул вниз — тело исчезло!

Да Питонов это второй Наставник! Отправил меня чёрт знает куда, ничего толком не объяснил. Вернутся бы назло назад, что бы его уволили… но Нину жалко. И Быбелкина. Он так над ней рыдал, так рыдал...

Следы вели в церковь, на потемневшем куполе на перевёрнутом кресте сидели молча вороны, пристально наблюдая за моими действиями. Сквозь облезлые перья, проглядывались белые кости светящиеся под яркой луной. Я побежал вперёд уже не зачехляя меч. Стоило мне подойти к церкви как вновь зазвучали колокола. Они ударили ровно шесть раз и смолкли. Опять чётное — намёк на смерть! Не испугался. Позади стал слышаться топот. Лошадиный топот. Далеко, далеко... Я почему-то решил, что это плохой знак. Надо спешить! Я кинулся по следам и вошёл в церковь. На стенах висели странные иконы, с образами в виде полуразложившихся мертвецов...

По центру стоял чёрный гроб. Висела лампадка с ладаном, источая характерный аромат. Внутри было очень светло, на стенах, в углах, вокруг гроба горело множество свечей. Я хотел выйти, но следы вели прямо к гробу. Я медленно подошёл и увидел… В гробу лежал я. Весь бледный, сложив руки на груди, с двухрублёвыми монетками на глазах.

Ко мне тихо подошёл священник, с перевёрнутым крестом на груди. Прогнившее лицо, вваленные глазницы, помутневшие белки глаз. Грязная сутана. Он что-то бубнил, глядя на меня источая немыслимое зловоние. А затем изрёк:

— Покайся перед смертью, жизнь обречена! ПокОйся! ПокАйся, испей моей кроив! Испей! — он потянул свои гнилостные зеленоватые руки.

Я толкнул его ногой и наискось рубанул мечом. Тело безвольно рухнуло на мраморный пол и развалилось на курки. Дёрнулся гроб. Мой двойник с мечом в левой руке, выскочил наружу опрокидывая гроб и свечи.

— Тебе сказали убираться!

Но ты опять решил остаться!

Теперь не стоит сомневаться

Ты остаёшься навсегда!

Я ринулся к двойнику, нанося ему серию ударов. Он атаковал в ответ, таким же мечом как у меня. Сноп искр! Удар уклон, подскок. Металл ударил о металл! Мы сошлись вплотную, скрестив мечи. Я напрягся, он тоже. Мои вены вздулись, его глаза помутнели, побелели. Я резко крутанулся и рубанул ему ногу. Вместо крови опять показалась чернота… Потекли минуты боя, я выкладывался всё сильней и сильней, меч попадал то тут то там, он проигрывал всё больше. Но слишком медленно. В итоге я плюнул и запустил по нему небольшой огненный шар, перебив того надвое в районе груди. Голова отлетела и покатилась по полу.

— Ты слышишь топот? Это за тобой! — кричала голова. — Это за тобой! За тобой!

Я прошёл церковь насквозь и вышел по следам на улицу. Топот лошадей нарастал. Я побежал дальше. Впереди была низина. И вдалеке я увидел одиноко бредущую фигуру девушки. Я стал бежать быстрей. Набрал скорость. Меж тем топот копыт за спиной нарастал. Я обернулся, но никого не увидел.

Тогда я побежал ещё быстрей, и закричал:

— Нина! Нина, стой!

Фигурка словно и не слышала меня. До неё оставалось метров двести, когда топот позади стал слышатся ещё явственней. Я обернулся и в этот раз увидел. На вершине стояло четыре всадника. Словно всадники апокалипсиса, но были они на четырёх бледных конях. У них виднелось оружие, копья, мечи, щиты… а в глазах горле натуральный огонь. Завидев меня, кони яростно заржали и ринулись в мою сторону!

Я побежал ещё быстрей, буквально задыхаясь.

— Нина, Нина! — дёрнул я её за плечо. Она резко оглянулась. Лицо было заплаканным. — Пошли назад!

— Не хочу, — уронила она и посмотрела на меня затуманенным взглядом. — Я не хочу!

— Там Быбелкин убивается по тебе, плачет навзрыд!

— Ты думаешь он меня любит? — спросила она, её взгляд на секунд немного оживился.

— Я не сомневаюсь в этом! — чуть не закричал я. Большого труда стоило сохранить хладнокровие, когда топот палачей становиться с каждой минутой овсё громче.

— Родители тоже говорили что меня любят, а потом развелись! И я стала несчастна! Мне было так плохо!

— Что ты такое говоришь Нина, они живы и здоровы! Это не повод умирать!

— В живом мире так много зла, — начал она.

— Быбелкин без тебя не сможет, он умрёт! — сказал я всё проклиная. Я не знал правда это или нет, но в тот момент сам в это уверовал. Не ожила я что придётся её уговаривать…

На секунду она задумалась.

— А если Быбелкин меня так же бросит… я опять буду страдать. И так всю жизнь. Я не хочу! Оставь меня.

— Зачем ты это придумываешь? — возмутился я. — У вас всё будет хорошо, человек не может так убиваться, если не любит. А значит вы будете всегда вместе.

Её взор словно перестал быть туманным. Просветлел.

Она задумалась на секунду, а затем взяла меня за руку и сказала:

— Пошли назад.

Я обернулся, в тот момент когда всадникам апокалипсиса осталось до нас каких-то десять метров… Под светом луны я увидел что в боках лошадей торчали белые рёбра костей, на их наполовину сгнивших мордах виднелся голый череп…

Внезапно я очнулся. Нина лежала рядом, ей срастили голову, зарастили раны на теле, за руку её держал счастливый Быбелкин. Трое ребят целителей были бледные, как тот конь.

— Ты правда останешься со мной навсегда? — спросила она Быбелкина и кивнула на меня: — Он обещал.

С красными от слёз глазами Быбеклкин посмотрел с благодарностью на меня, потом на Нину и обняв её, сказав:

— Правда, это правда!

Мне даже стало стыдно, что я рядом, что мы рядом, когда этим двоим надо побыть одним.

— Молодец Буров, -сказал устало Питонов. — Молодец! На год освобождаю тебя от оценок по поведению, пять до конца года!

— Все лишь на год, — сказал я разочарованно.

— Буров не наглей, — тут же отозвался Питонов.

Утром мы собрались на поезд даже не поев. Всем хотелось поскорей оказаться дома, после минувшей битвы. Но Питонов ушёл и решил проверить своего знакомого Болейна, в итоге через час вернулся и сказал, что у них ночью всё было в порядке, и прежде вечером они уничтожили три десятка Дивиьх людей. В принципе мы успевали на поезд, который идёт в пол одиннадцатого утро. Наш отряд двинулся, а я решил пообщаться с Машей. Обогнав пару ребят, я поравнялся с ней и пошёл молча рядом, но увидев меня Маша нахмурилась.