Приручить единорога (Странное предложение) - Джоансен Айрис - Страница 7

Его губы презрительно скривились, и Жанна упрямо тряхнула головой.

— Мне он показался очень приятным молодым человеком, — сказала она, стараясь незаметно отодвинуться от Сэнтина, который неожиданно оказался совсем рядом. Эта близость подавляла, подчиняла ее себе, и хотя они даже не касались друг друга, Жанне все равно казалось, что Сэнтин поймал ее и не отпускает. Должно быть, это его властная энергия, его воля и жизненная сила окутывали ее невидимой шелковой паутиной, вырваться из которой было совсем не просто.

— Сидите смирно! — резко бросил Сэнтин, заметивший ее осторожные маневры, и его лицо перекосила откровенно недовольная гримаса. — Я вижу, вы ведь не какая-нибудь нервная молодая особа, которая не в состоянии и минуты усидеть на месте. В вас есть что-то безмятежное, спокойное, а в нашем суетном мире это большая редкость.

Жанна послушно затихла и даже попыталась улыбнуться.

— Просто я никак не могу понять, чего вы от меня хотите, — призналась она с обезоруживающей откровенностью. — И меня это немного… стесняет.

— Я обязательно скажу вам… в свое время, — нетерпеливо бросил Сэнтин. — Сейчас я просто хочу узнать о вас как можно больше. Не забывайте, это вы прибыли ко мне просителем, и я на вашем месте обязательно постарался бы удовлетворить эту мою маленькую прихоть. Как-никак, сейчас я хозяин положения, а не вы.

В его устах это прозвучало как вполне реальная угроза.

Жанне было ясно, что сидевший перед ней человек всегда привык поступать так, как ему хочется. По какой-то причине она его заинтересовала, и он не считал нужным скрывать свое любопытство. Ну что ж, пожалуй, тут он в своем праве. В конце концов, это она тайком пробралась в его сад, а не наоборот, да и обстоятельства ее вторжения были таковы, что демонстрировать свой гонор и противоречить каждому его слову было бы неуместно. Может быть, если она покажет себя достаточно сговорчивой, Сэнтин сумеет обуздать свой крутой нрав?

— Что бы вам хотелось узнать? — смиренно спросила она.

— Все. Абсолютно все, — коротко ответил Сэнтин, откидываясь на спинку кресла и окидывая ее пристальным взглядом прищуренных глаз. — Если вам так будет проще, можете начать с биографических сведений.

Жанна пожала плечами.

— Боюсь, у меня не слишком интересная биография. И достаточно короткая. Я родилась и выросла на ферме в Оклахоме. Моя мама умерла, когда мне было три года, а отец — незадолго до того, как я закончила школу, так что сейчас у меня нет никого, кроме бабушки, которая по-прежнему живет на ферме. Сколько я себя помню, мне всегда хотелось иметь дело с животными, поэтому я поступила на биологический факультет Оклахомского университета, где специализировалась в области зоологии. Правда, чтобы оплатить учебу, мне приходилось подрабатывать, но в конечном итоге даже эти подработки оказались очень кстати. Например, летом я устраивалась в один из зоопарков или заповедников, а в остальное время мне всегда удавалось найти место помощника ветеринарного врача. Благодаря этому к окончанию университета у меня уже был богатый практический опыт, и профессор Сандлер без колебаний взял меня к себе.

— Очень сжато и по существу, — промолвил Сэнтин не то с одобрением, не то с насмешкой. — Голые факты, и ни слова о себе. — Впрочем, чего-то в этом роде я ждал.

Он неожиданно подался вперед, испугав Жанну резким движением.

— Вы скрытничаете потому, что рассказать мне все означало бы для вас потерю личной свободы, так?

Жанна почувствовала страх, пробежавший вдоль спины крошечной холодной змейкой. Как мог Сэнтин догадаться об этом так быстро? Он следил за нею с пристальным вниманием кота, заметившего у забора неосторожно слетевшую на землю пичужку, и у Жанны появилось такое ощущение, что его темные глаза способны заглянуть в самую ее душу даже через воздвигнутые ею барьеры.

— Я не знаю людей, которым понравилось бы, что кто-то вторгается в их частную жизнь, — сказала она, пытаясь защититься. — Я уверена, что и вам это тоже пришлось бы не по душе, мистер Сэнтин.

— Вы совершенно правы, — ответил он ровным голосом. — Я терпеть не могу раскрывать душу перед кем бы то ни было. К счастью, мое положение достаточно надежно защищает меня от всех попыток подобного рода, чего не скажешь о вас. Вы уязвимы, Жанна. Очень уязвимы и беззащитны.

Последние слова он произнес с легкой задумчивостью в голосе, но Жанна угадала за ней удовлетворение от удачно проведенной атаки. И прежде чем она сумела что-то возразить, Сэнтин уже протянул руку и легко провел пальцем по ее скуле.

— У вас удивительно красивые и тонкие линии, эти высокие скулы… — рассеянно заметил он. — Это довольно необычно.

— Моя бабушка — чистокровная индианка из племени чероки, — негромко ответила Жанна, прилагая невероятные усилия, чтобы не отстраниться от протянутой руки Сэнтина. Ведь это совершенно обычный жест, убеждала она себя. Совершенно безличный и равнодушный жест естествоиспытателя, в силки которого попалась редкая птица. Тогда отчего же ей кажется, будто ее кожа горит под его пальцами?

— Любопытно, — негромко проговорил Сэнтин и опустил руку, слегка коснувшись при этом ее волос, заплетенных в толстую косу. Удовлетворенно вздохнув, он снова откинулся на спинку своего кресла.

— Должно быть, это свободолюбие досталось вам от ваших индейских предков, а врожденные инстинкты, как известно, самые сильные, — заключил он. — Что ж, тем ценнее будет моя победа.

— Победа? — с тревогой переспросила Жанна, почувствовав внезапную опасность, и ее большие темно-карие глаза испуганной лани остановились на лице Сэнтина.

— Я чувствую в вас вызов, Жанна, — сказал он. — Даже не припомню, когда в последний раз я был так заинтригован. В вас есть что-то живое, дикое, и эта тончайшая аура, которая от вас исходит, заставляет пробуждаться мои агрессивные охотничьи инстинкты… — Его голос стал совсем тихим и каким-то вкрадчивым. — Вы не можете не видеть, что мы с вами — совсем разные люди. И у меня, в отличие от вас, нет никаких моральных принципов, которые мешали бы мне держать мою добычу в клетке, если мне этого хочется.

Жанна почувствовала, как краска прихлынула к ее щекам. Ей стоило огромного труда не поддаться панике и совладать со своими чувствами, и все-таки голос ее предательски дрожал, когда она сказала:

— Мне кажется, это из-за того, что я так неожиданно появилась здесь, у вас… Ну просто как снег на голову. Пройдет совсем немного времени, и вы убедитесь, что я — совершенно обычная девушка. За несколько дней я могу надоесть до смерти, а мне бы этого не хотелось, — добавила она, смущенно наклонив голову.

Сэнтин рассмеялся. Отчего-то ее слова развеселили его.

— Не думаю, чтобы вы мне быстро наскучили, — сказал он с вызывающе обольстительной улыбкой. — В моей практике это первый случай, когда женщина пытается очернить себя в моих глазах. Не-ет, дорогая моя Жанна, наше маленькое приключение может быть каким угодно — а я допускаю, что оно может даже ранить мое самолюбие, — но только не скучным!

Жанна, не в силах сдерживать нарастающую панику, вскочила на ноги.

— Вы совершенно правы: мы — совершенно разные люди, — взволнованно заговорила она. — Я знаю, что говорить со мной, смотреть на меня в эти первые минуты нашего знакомства вам может быть и интересно, и забавно, но из этого вовсе не следует, что так будет всегда. Скорее всего очень скоро мое общество надоест вам, я начну раздражать вас, и весь ваш интерес исчезнет, испарится в одно мгновение.

— Господи, как мне нравится смотреть на вас, когда вы двигаетесь! — рассеянно сказал Сэнтин, не отрывая взгляда от ее фигуры. — Так плавно, так грациозно, и вместе с тем — рационально. Я даже не знаю, с чем это сравнить… Разве что с музыкой?

Его взгляд снова скользнул по фигуре Жанны, задержался на лице, и она увидела, что в нем нет никакой поэтической отвлеченности, которая ей было почудилась.

— Я вовсе не рассчитываю, что вы будете развлекать меня достаточно долгое время, — напрямик сказал Сэнтин. — В конце концов, на вас свет клином не сошелся, а в последнее время любые занятия надоедают мне достаточно быстро. И все же что-то мне подсказывает, что вы можете развеять мою хандру. Мне придется пробыть в Кармеле еще около двух месяцев, и я на вас рассчитываю.