Из рода Бурого Медведя. Том 1 (СИ) - Анатольев Федор - Страница 2

— До сорока лет ты не доживёшь. А у нас больше не будет возможности тебя вытащить… У тебя есть три секунды что бы выбрать. Раз…

Это были самые долгие три секунды в моей жизни. За это время я успел многое обдумать, как бы странно это не звучало. Не сомневаюсь, что он говорил правду. В моём мире меня не ждало ничего хорошо. Я это чувствовал сам… Одно лишь то что у меня не осталось в живых ни одного близкого родственника говорило о многом… поэтому я сделал выбор, единственно правильный выбор:

— Я с вами.

— Да будет так, — он отошёл от меня и сел за общий стол. Они принялись что-то обсуждать. Но что именно я понять не мог. Звуки стали глохнуть, а вмести с ними и затухать видимость. Я погружался во тьму…

Но внезапно он встал со стула и направился ко мне. Звуки резко вернулись, а зрение прояснилось.

— Комиссия решила прояснить для тебя ещё один вопрос. Большую часть знаний о новом мире тебе придётся узнать самому, но иногда будет работать ключ воспоминаний. В определённые моменты, ответственные моменты ноосфера будет считать тебя тем самым оригинальным Михаилом Буровым и выдавать его память и знания по тому или иному вопросу.

Он развернулся что бы снова уйти, но я успел спросить:

— А почему оно постоянно не работает?

— Мы убрали это, что бы ты не сошёл с ума. Это лучший из возможных вариантов для тебя. Но не жди этих подсказок постоянно, надейся только на себя. До встречи…

В этот раз я резко провалился в темноту.

Глава 2. Жестокое пробуждение

«Нет, я не Байрон я другой, ещё не ведомый изгнанник, как он гонимый миром странник, но только с русскою душой». Это написал Лермонтов. Никогда не был его фанатом. Но тут почему-то вспомнил, получая плети по спине. Много чего вспомнилось в те моменты, что угодно лишь бы отвлечься от побоев. Концентрироваться на чём угодно, только не на боли…

Когда я только очнулся, вокруг оказалось темно. И пахло кровью. А ещё звук, как будто работал хлыст. Плеть. Громкий взмах, смачный удар, вскрик. Затем всё по новой. И опять свист плети. Неужели я попал в ад? Кричал-то я и словно не я, поначалу казалось будто чужое тело. Ведь я ничего не сделал, ничего такого, что бы меня хотели убить или пытать. Пошевелив руками я понял, что на мне железные кандалы. Зрение вернулось и через решётку я увидел как там в коридоре горят керосиновые лампы. Свет которых падал на каменный пол. Пол холодный как смерть, я чувствовал это голыми ногами. Вместе со зрением вернулся и слух и, главное, контроль над телом. Я перестал кричать. Я заставил себя не кричать и стало легче. Свесив голову я увидел что на груди у меня висит чёрный кристалл, цепь обтягивала шею и уже от этой цепи шла другая на которой и висел этот кристалл. Словно специально что бы он случайно с меня не упал, когда я обессиленный склоняю голову. Позднее мне сказали, что этот кристалл отнимает магические силы…

Я перестал кричал. Единственное на что хватало сил. Всё остальное забирала боль и спина. Наверно там было уже мясо. Сукины дети. Вновь скрипнула дверь в пыточную камеру. Снова вошёл грубый мужик с угловатым лицом, замотанный по самые глаза чёрным шарфом, и глаза эти чем-то напоминали волчьи. Он громко дышал и смотрел на меня очень неприветливо.

— Ты Буров, а значит должен знать секрет Огненного клинка. Раскрой нам его…

Очень хотелось пить и не хотелось говорить, но я открыл рот и сказал:

— Я не знаю…

Человек с грубым лицом запрокинул мне голову и впился пальцами в лицо, так что бы моя челюсть разжалась. Затем он влил мне в рот какое-то зелье и по телу вновь растеклась слабость, которая немного отпустила меня последние десять минут. При этом я остался в сознании, и чувство боли никуда не ушло.

Наставник, ох гадёнышь. Я клял его уже второй час подряд, сперва даже вслух, но после того как получил двух сотый удар по спине стал только про себя. А потом и вовсе стало не до этого. Хоть бы выжить.

Человек с грубым лицом пристально на меня посмотрел, поправил чёрный сюртук и вышел. Опять скрипнула решётка. Вернулся пыточных дел мастер. Тоже похож на какого-то зверя. Весь такой волосатый, он был голый по пояс. Так бедный запыхался хлестая меня плетью, что вспотел. От него пахло не только обычным потом но и псиной. Собаки у меня когда-то были, когда ещё мама была живы и этот запах я запомнил на всю жизнь.

Он проговорил:

— Лучше скажи, а не то мы тебя и убить можем…

Он достал откуда-то из под полы большие кусачки или как их называют. Проследив мой взгляд, он кивнул:

— Верно. Сперва сказали тебе выдрать все ногти, а потом и пальцы…

Меня пробрал холодный пот. Я понял что удары плетью это было только начало…

Палач выжидательно замер, давая мне время поразмыслить. Я же снова осмотрелся. На стене горели факелы, против керосинок в коридоре. Стены были сделаны из серого камня и блестели местами от сырости. А ещё я увидел на камнях засохшие тёмные пятна, похожие на кровь. Это был явно подвал, без единого окошка.

— Что ты выбираешь щенок? — спросил палач.

Я не выдержал и криво усмехнулся.

— Я не щенок. Я человек! А вот ты явно животное, раз творишь такие вещи. От тебя псиной воняет, — выдал я эту тираду и потратил последние силы, аж в глазах потемнело. Наставник и вся эта чёртова межпространственная комиссия кинули меня, мало того что на смерть, так ещё и на пытки. Вряд ли в родном мире мне предстояло умереть в таких муках…

Он ничего не ответил, а одним мощным ударом сломал мне пару рёбер. Было очень больно, но из меня лишь вырвался тихий стон. Я ещё в родном мире обладал повышенным болевым порогом.

— Зря ты убил Миклуху, — сказал вдруг палач.

— Так я здесь потому что кого-то убил? — тихо спросил я. Что-то прояснялось, но что именно я ещё не понимал.

— Ты здесь потому что так решил глава Клана. Что бы другим боярам неповадно было поднимать руку на наших людей.

— А зачем вы меня спрашивали про какой-то клинок?— во мне не к месту возбудилось любопытство. Всё таки хотелось знать, за что меня запытают до смерти. А то что живым они меня по доброй воле не выпустят, я уже понял.

— А вдруг ты знаешь… я тебе сейчас вырву все ногти и ещё раз спрошу. А потом несколько пальцем вырву кусачками и ещё раз спрошу. Затем все пальцы и снова спрошу… Если ты всё это выдержишь и не расскажешь секрета… тогда значит… попробуем что-то посерьёзней.

Что-то посерьёзней! А до этого значит и не пытки вовсе были?! Я сделал над собой усилие, что бы не дёрнуться от ужаса, что бы даже глазом не дать понять, что мне страшно! Воображение принялось рисовать ужасные картины моих пыток, но я сразу погнал от себя эти мысли и через несколько секунд стало почти не страшно.

Палач стал мне выдирать ноготь из мизинца и тогда я потерял сознание. Тело устало от плетей и побоев. А затем что-то изменилось. Мой палач замер, к чему-то прислушиваясь.

— Откройте ворота, по хорошему! У меня ордер от губернатора области! -послышалось где-то далеко.

Тогда палач выскочил из пыточной. Несколько минут ничего не происходило. Прозвучала серия выстрелов, где-то наверху. В камеру зашёл незнакомый человек с лицом повязанным шарфом так что бы его было не опознать. В тот раз заходил другой, этого я ещё не видел. В руках он держал арбалет. Я вскрикнул, когда первая стрела пронзила мне грудь... Он выстрели ещё два раза, отбросил арбалет, достал топор и пошёл ко мне. Но не успел. Запахло палёной шерстью. Он закричал и я увидел как загорелась его спина. Он стал метаться по комнате. Следом вошёл крепкий старик с коротким мечом в руке, он отбросил его словно куклу и тот врезался в стену распластавшись и вероятно потеряв сознание. Огонь на нём потух, а то я уже боялся что задохнусь от дыма. Из-за спины показался палач с ножом. Он кинулся на деда, но тот словно почуяв что-то, резко развернулся и в два движения поразил палача мечом. Короткий меч сделал укол в живот, а затем описав защитную дугу рубанул куда-то в шею. Голову не отрубил, но крови натекло достаточно…