Любовь против (не)любви (СИ) - Кальк Салма - Страница 6

— В вашем мире нет магии, — терпеливо объясняла Мэгвин. — А здесь есть.

— Ты маг? — нахмурилась Катерина.

— Я из Старшего народа, у нас магия в крови. А у людей — нет. Но у тебя в родне был кое-кто из наших, поэтому — ты можешь больше, чем обычный человек. И ты можешь больше, чем любой из Телфордов, запомни это. Ты — маг, они — нет.

— Они? — нахмурилась Катерина.

— Они, — кивнула Мэгвин. — Твой муж Роберт. Его братья Джон и Джеймс. Твой свёкор Грегори и твоя свекровь Маргарет. Твоя золовка Летиция. И все прочие, кто обитает в Телфорд-Касле. Они — не маги. Если ты не позволишь — никто из них не сможет ничего тебе сделать. Но придётся поучиться, конечно. Быстро и плодотворно.

Учиться Катерина умела и любила, что уж там, всю жизнь училась, в школе иначе нельзя. Закостенеют мозги, покажется, что раз в жизни приготовил весь цикл уроков по предмету — и готово, и вот тут-то тебя и прихлопнут те, кто шевелится быстрее и знает больше. Заберут лучшие классы и самую приличную нагрузку, а тебе оставят по одному классу из каждой параллели и окон в расписание натыкают. И классным руководством сверху придавят. Поэтому иди и учись.

— Я буду учиться, — кивнула Катерина.

— Конечно, будешь, — усмехнулась Мэгвин, — что тебе остаётся-то. А я, коль уж взяла за тебя ответственность, помогу тебе во всём — чем смогу.

В дверь снова заколотили, ещё сильнее, чем раньше.

— Быстро ложись, — зашипела Мэгвин. — Это лорд Грегори явился, собственной бородатой персоной. Нечего ему знать, что ты уже на ногах.

Она коснулась лба Катерины пальцами — и та более не слышала и не видела ничего.

Мэгвин погрузила гостью в сон и пошла открывать дверь.

Возвращённое кольцо за эти дни неплохо подправило её тело, но признаться в этом сейчас — значит, испортить всю сладость мести. Нет, Грегори должен увидеть то, что видел последние лет двадцать — седую сморщенную старуху. Об остальном ему расскажет Кэт… потом.

Да, на пороге стоял лорд Грегори Телфорд — высокий, черноволосый, мощный, с буйной всклокоченной бородой. Ему всегда приходилось нагибаться, чтобы войти в эту её хижину, и Мэгвин втайне считала, что это правильно, пусть так и будет.

Так и сейчас — пригнулся, вошёл. Она закрыла дверь — нечего мороз внутрь пускать.

— Где девка? — спросил он, сощурившись.

Как всегда, ни слов приветствия, ничего. Как в лесу рос, честное слово!

— Вон лежит, — кивнула Мэгвин на спящую Кэт.

— Что с ней сталось? Что скрывает мой сын?

— А это ты сам его спроси, — пожала она плечами. — Глядишь, и расскажет. Как так вышло, что едва не остался без жены — в третий раз.

— Чего это ты носом ведёшь? На что намекаешь? — нахмурился Грегори. — И дай пройти, сам хочу посмотреть — жива она или нет! А то знаю я ваши нечеловечьи штучки!

— Что же, ты полагаешь, что я способна оживить мёртвого? Мне весьма лестно, что ты так думаешь, но — нет. Я не ваш господь всемогущий.

— Ты нелюдь, — сказал он уже спокойнее.

— Но этот факт никогда не останавливал тебя, если от меня что-то было нужно, — зло сощурилась Мэгвин. — Посмотрел? Убедился? Видишь — дышит. Днём просыпалась, никого не узнала и не вспомнила. Ударилась головой о камень — скорее всего. То ли вспомнит всех, и всё, что с ней было, то ли нет. А ты подумай хорошенько — в четвёртый раз за твоего непутёвого старшего сына даже безродная скорбная умом сирота не пойдёт.

— А то у него одного жёны мрут, можно подумать, — усмехнулся Грегори не менее зло.

— Согласись, один раз — бывает, даже и два случается. А тут — третий. Ты вот поручишься, что никто эту беднягу с обрыва-то не столкнул? Я — нет, зная ваш тамошний гадюшник.

— Чего это кто-то будет её сталкивать? — не понял Грегори. — Кому она сдалась-то? Ну, красивая, но за это не убивают!

— Отчего же, убивают. Ещё как убивают. А ты подумай на досуге, если таковой у тебя вдруг случится — кто намазал жиром лестницу, с которой упала Лиз? И сразу нет ни её, ни ребёнка. Тут же — новая невестка, и снова упала, и чудом не насмерть, а если бы сразу же ко мне не притащили — то было бы насмерть и в этот раз. На улице не лето, сам видишь, пролежать в холодной воде несколько часов — и всё, уже ни солнышка не увидишь, ни травки весной, ничего!

— Бррр, — передёрнуло Грегори — очевидно, представил. — И что, ты видишь какую-то угрозу моей семье?

— Я вижу, что кто-то — или что-то — очень не хочет, чтобы у тебя родились внуки. Три сына — хорошо, но если на них твой род закончится — тебе на том свете будет очень обидно. Ведь растащат все владения, и всё будет зря, понимаешь, всё? И сам ты — зря, и все десятки поколений твоих предков — тоже. И спросят тебя — что ты сделал, чтобы возвеличить свой род? А ты и скажешь — захватил Прайорсли? Вырезал всех до единого в Торнхилл-Касле? Выгнал из своих владений последнего целителя, после чего у тебя в прошлую зиму перемёрла тьма народу? Очень хорошо, что уж. А теперь у тебя под носом кто-то вредит тебе, а ты и не видишь, потому что надулся от собственной важности, и даже мысли такой не допускаешь. А кто-то очень хорошо тебя знает и отменно этим знанием пользуется.

Мэгвин смотрела прямо в глаза Грегори, и уже не боялась — что бы он с ней ни сделал, ничего не изменить. Она в любой момент может перекинуться и уйти… но пока есть шанс, что сегодня он не утратит человечий облик.

Надо же, пришёл узнать, что там с невесткой. Что это — желание понять, что происходит, или тоже задумался? Он, вроде, раньше умел — задуматься, а не только убить.

— А если ты врёшь мне? — хрипло спросил он.

— Будто не знаешь, что я не вру. Никому. И что такого я сказала тебе, чего бы ты не знал сам? Чего не знала бы вся округа, и о чём не судачили бы день-деньской все, кому не лень?

— Что… и про жир на ступенях судачат? — нахмурил он свои кустистые угольно-чёрные брови, и голубые глаза сверкнули из-под них зимней ледяной молнией.

— Я же узнала, — пожала плечами Мэгвин. — А я там у вас редко бываю. Расспроси хорошенько свою госпожу и супругу, леди Маргарет, расспроси её горничную Нэн — услышишь много нового.

— Ты снова хочешь поссорить меня с женой?

— Больно надо, твоя жена сделает это сама, и лучше меня. Не хочешь — не спрашивай, жди, пока кто-нибудь из сыновей шею свернёт, или Летти, твоя хорошенькая Летти.

— Что Летти? Кто угрожает Летти, что ты знаешь об этом? — казалось, Грегори сейчас схватит Мэгвин за плечи и станет трясти… но нет, обошлось.

— А то, что она тоже может случайно пойти не той лестницей, понимаешь? И тогда тебе придётся хоронить не чужачку-невестку, а родную дочь. И леди Маргарет, кстати, тоже придётся. Она сама-то, наверное, считает, что бессмертная, а что об этом думают свыше — мы не знаем.

Помолчали оба — очевидно, собирались с мыслями.

— Я заберу её, — кивнул Грегори на лежащую Кэт. — Сейчас заберу.

— Забирай, — пожала плечами Мэгвин. — И лечи сам. Я умою руки.

— По виду-то она в порядке, просто спит!

— Знаешь, сколько было на этом теле синяков? — снова сощурилась Мэгвин. — И ссадин? И знаешь, что далеко не все из них появились, когда тело билось о камни в море?

— Ты о чём? — снова нахмурился лорд.

— О том, что и так в чём душа держится, а если её ещё и бить — так и вовсе вскоре отлетит. Понятно, что забрали приданое — так о ней самой можно уже и не беспокоиться, но я слышала, что вроде тебе нужны внуки? А они, знаешь ли, не из воздуха нарождаются.

— Тьфу на тебя, Мэгвин. Ведьмой ты всегда была, ведьмой и осталась.

— С чего бы вдруг что-то пошло иначе? Ты — человек, я — дочь Старшего народа, этого не изменить. Ступай, Грегори. Когда Кэт сможет хотя бы ходить — я позову кого-нибудь из замка, её заберут. Дверь там.

Мэгвин села у постели и принялась поправлять на лежащей Кэт одеяло.

Грегори сверкнул на неё глазами и вышел, хлопнув дверью. Было слышно, как он разбирал поводья у коня и командовал своим людям отправляться.