Полночный воин (Хранительница сокровищ) - Джоансен Айрис - Страница 8

— Ну и пусть. Меня это не волнует. Забудь о ней. С сегодняшнего дня ты принадлежишь норманну.

— Какому норманну?

— Лорду Гейджу Дюмонту. Его офицер, сарацин, ранен. Дюмонт переживает за него, и я поклялся, что ты его вылечишь. Ты — мой подарок ему. — Ричард горько усмехнулся. — Впрочем, вряд ли этот заморский дикарь способен на благодарность.

— Вы не можете отдать меня ему. Я не ваша рабыня.

— Твой муж, бестолковый Делмас, — мой раб. Значит, кто ты?

— Я не…

Бринн вскрикнула от боли, когда железные рукавицы цепко обхватили ее, и от таких объятий у нее заныло все тело.

— Слушай меня, Бринн из Фалкаара, и запоминай. Я не буду повторять дважды. Ты вылечишь этого сарацина и будешь делать все, что потребует от тебя норманн. — Ричард перешел на шепот, уткнувшись губами ей в ухо: — А если я попаду к нему в милость, то, может, уговорю его вернуть тебя моей хныкающей жене. Я знаю, ты привязана к ней и не захочешь ее смерти по чьему-либо недосмотру.

Гневная дрожь охватила Бринн. Ему наплевать на Эдвину, она стала лишь орудием в его руках для достижения богатства. Да и саму Бринн стремились использовать — Делмас, лорд Ричард, а теперь и этот… норманн.

— Поместье скоро опустеет, — продолжал Ричард. — Все узнают о нашем поражении и о захвате норманнами замков. Слуги разбегутся как овцы, и кому тогда будет нужна Эдвина?

— Лорд Келлз не позволит ей умереть.

— Отец Эдвины в плену и тоже станет рабом норманна.

Последняя надежда Бринн рухнула.

— Так что Эдвина на твоей совести. Только ты можешь помочь ей. — Ричард беззастенчиво отрекался от жены.

Бринн сгорала от жгучего желания повернуться и дать ему пощечину. Никогда еще в жизни не чувствовала она себя такой беспомощной и полной ненависти.

— Послужи смиренно норманну, и я постараюсь вернуть тебя в Редферн. Проявишь свой непокорный дьявольский нрав, и Эдвина отойдет в мир иной. — Ричард слегка разжал железные объятия. — Так мы понимаем друг друга?

— Я буду служить норманну… — согласно кивнула Бринн, — пока.

— Пока, — эхом отозвался он. — Ты ведь всегда настоишь на своем, никогда не уступишь, правда? — Ричард злобно рассмеялся. — Проклятая тварь. Сколько раз я в бешенстве оставлял поместье из-за тебя! Ты вынуждала меня бежать. Смотрела сквозь меня своими огромными глазищами, как в пустоту. Как мне хотелось изнасиловать, раздавить, втоптать тебя в грязь! Ты, верно, догадывалась?

— Да.

— И не вздумай проверять свои наглые штучки на норманне. Лорд Келлз теперь ничто и больше не сможет покрывать тебя. — Ричард смаковал каждое слово. — Если ты не спасешь сарацина, то Гейдж вначале попользуется тобой на славу, а потом бросит тебя на утеху своим солдатам. Он жестокий человек и варвар, хуже даже, чем этот самозванец Вильгельм, которому он служит.

Бринн едва удалось совладеть с собой от ужаса, но она постаралась не показать Ричарду, как испугало ее услышанное. Он так жаждал ощутить ее страх, но она не доставит ему такого удовольствия.

— Думаю, разница небольшая между нормандскими варварами и саксонскими дикарями. Вы все на одно лицо.

Он глухо выругался.

— Ты, тварь, скоро сполна почувствуешь разницу на своей шкуре!

До Гастингса было еще далеко, когда дыхание ночи донесло до Бринн сладковатое зловоние смердящих трупов и крови. Удушающий запах смерти бросал в холодный пот, комком стоял в горле и не давал ей вздохнуть. Такие муки были выше сил Бринн, и она судорожно забилась в истерике.

— Нет, нет!

— Что с тобой, черт побери?! — рыкнул Ричард, с трудом удерживая ее в седле.

— Смерть…

— Сарацин не должен умереть! — рявкнул Ричард.

— Нет, вы не понимаете. Когда так много мертвых… — Бринн судорожно хватала ртом воздух. — Я ничего не смогу сделать.

— Ты спасешь сарацина, слышишь?

Почему он упрямо твердит об одном человеке, когда вокруг тысячи погибших и умирающих от ран. Тело Бринн сотрясали рыдания.

— В чем дело? — К ним галопом подскакал капитан Лефонт. — Я не позволю причинить ей вред. Послушай, сакс, мне тоже, как и лорду Гейджу, не понравится, если она не справится со своим делом.

— Все в порядке, — торопливо заверил Ричард. — Пустые женские капризы. — Он зашептал ей на ухо: — Прекрати стонать. Норманн должен поверить, что я привез для него самый дорогой подарок в мире. Будешь…

— Вот его палатка.

Капитан Лефонт спрыгнул с лошади и поспешил к входу.

— Милорд, — заглянул он в палатку, — это я, капитан Лефонт. Малик еще жив? Мы торопились…

— Он жив. Едва. Вы привезли ее?

Лефонт обернулся и щелкнул пальцами.

— Давай сюда женщину, сакс.

Ричард спешился и снял с лошади Бринн.

— Прекрати скулить или, клянусь небом, ты у меня взвоешь по-настоящему, — едва слышно предупредил он.

Все вокруг нагоняло боль и тоску, округа дышала смертью, и даже в море слез не потопить горечь утрат. Она должна овладеть своими чувствами. Эдвина. Надо думать о ней. Бесполезно: Эдвина слишком далеко. Сарацин. Если она отдаст все силы ему, то ей, возможно, удастся держаться от остальных на расстоянии.

— Где она? — снова послышался грубый нетерпеливый голос норманна.

Ричард схватил ее мешок с травами, взял Бринн за локоть и толкнул к палатке.

— Бринн из Фалкаара, как и обещал. Мой подарок, чтобы угодить вам… по вашему вкусу.

— Я сам решаю, что мне нравится.

Гейдж Дюмонт поднялся с колен и повернулся к Бринн. Она внутренне ахнула, и дрожь пробежала по ее телу. Над ней возвышался двухметровый исполин, словно оживший греческий бог. Он был так грозен и так мужествен, что Бринн не смела дышать. Широкие плечи, могучий торс. Казалось, природа, расщедрившись, изваяла это прекрасное тело, вложив в него все искусство прошлых веков и будущих. Рядом с норманном довольно рослый Ричард показался ей вдруг маленьким и неказистым. Иссиня-черные волосы струились по плечам Дюмонта, закрывая его скулы и высвечивая ярко-голубые глаза, излучавшие силу и власть.

— Твой бывший хозяин уверял меня, что ты знахарка. — Он показал на лежавшего на деревянном лежаке человека. — Вылечи его.

— Попробую. — Она взяла у Ричарда мешок с травами и подошла к раненому. — Что с ним?

— Ранен мечом в грудь. — Гейдж пристально посмотрел ей в глаза. — И не попробуешь, а вылечишь. Он не должен умереть, иначе ты пойдешь следом за ним в могилу.

Гейдж Дюмонт и в самом деле оказался не таким, как все. Его убежденность завораживала и пугала. Но Бринн, сталкиваясь лицом к лицу с необычными людьми, научилась бороться со страхом и стойко переносить угрозы. Она посмотрела Гейджу в глаза.

— Ты собираешься мешать мне, запугивая своими глупыми угрозами, или дашь заняться твоим человеком?

Легкое удивление пробежало по его лицу.

— Почему глупыми? Ты еще узнаешь, что я не бросаю слов на ветер.

— Простите ее дерзость, — вступил в разговор лорд Ричард, — моя жена обращается с ней как с любимой собачкой, вот она и забыла свое место.

Гейдж вновь опустился на колени у лежака раненого.

— Я сумею ее приручить. Можешь идти.

Щеки Ричарда вспыхнули малиновым румянцем от его ледяного тона, но он сдержал свой гнев.

— Как вы изволили заметить, она еще не привыкла к покорности. Вам может понадобиться моя помощь.

— Мне за свою жизнь еще ни разу не требовались помощники, чтобы справиться с какой-то девкой. Ты отдал ее мне. Или, может, решил забрать свои подарок обратно?

— Нет-нет, но я…

— Иди. Не мозоль мне глаза.

— Я свободен?

Гейдж Дюмонт кивнул в ответ, не отрывая глаз от бледного лица Малика.

— Я прикажу Лефонту доставить тебя невредимым до Редферна. Но не слишком рассиживайся там. Вильгельму понадобится твое поместье и другие владения при раздаче своих долгов.

Лицо Ричарда потемнело от злости, но он все-таки сумел выдавить из себя подобие улыбки.

— Не волнуйся, эта женщина подчинится тебе. Я позаботился, чтобы она поторопилась вылечить сарацина.