Один твой взгляд - Джоансен Айрис - Страница 24

– Я не говорил этого, Саманта.

– Но ты так думал! Ты даже велел Скипу не называть меня больше Топаз, – Саманта при­ближалась к кровати, теперь на ней был только браслет и кольцо с топазом. – Если у меня мягкий характер, то лишь потому, что я этого хочу, а не потому, что я не умею быть сильной. Я – Саманта Бартон, примерная дочь примерных ро­дителей. Но Топаз – это тоже я. – Она остано­вилась у кровати. – Невозможно вычеркнуть из жизни эти шесть лет кошмара. Но все это помог­ло мне стать такой, какая я есть. И до конца жизни во мне будут жить две женщины – Са­манта и Топаз.

Флетч пожирал ее глазами, полными адско­го, неутолимого голода.

– Можешь быть кем хочешь, только оденься, ради бога, – взмолился он.

Но Саманта покачала головой.

– Зачем же? – Взгляд ее игриво скользнул по его телу. – Ведь тебе вовсе не хочется этого. Ты хочешь, чтобы я легла с тобой в постель, и именно это я собираюсь сделать.

–Нет.

– Да. Мы заключили сделку. Ты сдержал слово, теперь моя очередь. – Она взяла Флетча за руку, и по телу ее пробежала невольная дрожь. Саманта успела забыть, какой горячей и тяжелой была его рука. Она положила его ладонь себе на живот и тут же почувствовала, как что-то словно тает у нее внутри. – Я рожу тебе ребенка, Флетч Бронсон.

– Нет! – Флетч отдернул руку. Саманта положила ладонь ему на грудь. Она чувствовала, как дрожит его возбужденное тело.

– Да, – прошептала она. – Я ведь говорила тебе: я всегда держу данное слово. – Пальцы ее скользили вниз, теребя густые каштановые воло­сы, покрывавшие его грудь. – Ты хочешь меня. И ты хочешь ребенка. Я дам тебе и то, и другое. – Теперь рука ее ласкала его восставшую плоть. – Ты не можешь, не можешь остановить это.

– Могу, – процедил Флетч сквозь стисну­тые зубы. У него было сейчас лицо человека, подвергнутого немыслимым пыткам. Усевшись рядом на кровать, Саманта потерлась грудью о его грудь. – Саманта… оставь… оставь… меня.

Не обращая внимания на слова Флетча, де­вушка уткнулась ему в плечо и провела языком вдоль ключицы.

– Какой ты соленый! – Она игриво куснула его в плечо. Грудь Флетчера тяжело вздымалась, словно он только что преодолел марафонскую дистанцию. – Если даже ты заставишь меня уйти сегодня, я вернусь завтра. Если ты поки­нешь Париж, я последую за тобой. Я буду предлагать себя тебе в отелях, лимузинах, у тебя в офисе. Запри все двери – я все равно найду к тебе дорогу, где бы ты ни был. – Она снова по­терлась сосками о его грудь. – Так почему бы не сделать это прямо сейчас? Сэкономим время и силы. – Она лизнула языком его сосок. Флетч глухо застонал. – Мне кажется, сейчас удач­ное время. Я имею в виду – чтобы зачать ре­бенка. Семя твое попадет в мое лоно, и, может быть, мы…

И тут Флетч не выдержал.

– О, боже! – Он схватил ее с неистовой силой. Один поцелуй, второй, третий, она поте­ряла им счет. Губы его властно впивались в ее губы, лишая Саманту возможности дышать. Флетч бормотал что-то в промежутках между по­целуями, но невозможно было разобрать ни сло­ва. На секунду она даже испугалась – в этом не­истовом, рычащем от страсти мужчине не было ни капли нежности – только горячая, неистовая страсть. Все было совсем не похоже на тот, пер­вый раз.

Флетч торопливо раздвинул ноги Саманты и резко вошел в нее. Закусив губу, она отдалась во власть совершенно новых для себя ощущений. Ей казалось, что Флетч взял ее в плен, поработил навеки, сковал по рукам и ногам, и теперь она может двигаться только по его команде. И это почему-то казалось ей невыносимо эро­тичным.

– Флетч…

– Моя, – раздувая ноздри, он пытался вдох­нуть хоть немного воздуха. – Моя, Саманта. – Положив руки на бедра девушки, он не давал ей двигаться, не давал дарить ему наслаждение. Ему хотелось только давать ей – давать, ничего не получая взамен. – Это все… мое.

Она принадлежала этому мужчине. Принад­лежала в самом примитивном смысле слова, ка­кой только можно себе представить. Саманта не могла дышать. Закинув голову назад, она жадно ловила губами воздух.

– Мне кажется… ты…

– Ты просто убиваешь меня! – стонал сквозь сжатые зубы Флетч. – Так горячо, так сладко. Это не похоже ни на что… – Он начал двигать­ся – сначала медленно, затем быстрее, сильнее, и наконец движения его стали напоминать прыж­ки дикого зверя.

Сжав его плечи, Саманта отдалась во власть ощущений.

– Давай, давай же, – требовал Флетч.

Но ей нечего больше было дать ему – у нее ничего не осталось. Она пыталась что-то сде­лать, но ритм его движений был слишком ди­ким, неистовым. Ей оставалось только держать­ся за Флетча и следовать за ним в страну страсти, полной неизъяснимой красоты и совершенства.

Но вдруг она словно выплыла из водоворота и в то же время почувствовала, как что-то взо­рвалось у нее внутри.

Грудь Флетчера тяжело вздымалась.

– Боже мой, – прошептала Саманта, утк­нувшись лицом в его плечо. – Я и представить не могла, что ты отреагируешь вот так. – Она замолчала, не находя нужных слов. Да в них и не было необходимости.

– Я сделал тебе больно? – тихо спросил Флетч.

Саманта хрипло рассмеялась.

– Почему ты все время спрашиваешь меня об этом?

– Так сделал или нет?

– Нет. – Она нежно пощекотала губами его плечо.

– А ведь мог бы. Я просто с ума сошел. Тебе не стоило этого делать. У меня четыре месяца не было женщины – как я мог удержаться?

– Но мне понравилось. – Саманта припод­нялась на локте. – Мне очень-очень понрави­лось. Знаешь, я ведь не стеклянная и не слома­юсь оттого, что ты схватил меня покрепче.

– Да, да, ты говорила. – Повернувшись на спину, Флетч стал смотреть на темно-синий, как ночное небо, бархатный балдахин, нависавший над кроватью. – И все же тебе не стоило этого делать.

– Ты сердишься?

Несколько секунд Флетч молчал.

– Нет, – тихо произнес он. – Но все равно ты не должна была…

– Но я уже сделала то, что сделала, – тихо сказала Саманта. – И это было непросто. Роль женщины-вамп я исполняла впервые.

Флетч вдруг лукаво усмехнулся.

– Так я тебе и поверил! Цирцея не смогла бы лучше справиться с этой задачей.

– Какое неприятное сравнение. Цирцея была очень злой женщиной. Она превращала мужчин в свиней.

– Это недалеко от истины. Я вел себя если не как свинья, то уж во всяком случае как изго­лодавшийся волк.

– О, Флетч, – протянув руки, она повернула его голову так, чтобы он смотрел ей в лицо. – Я устала постоянно говорить тебе, что мне нра­вится заниматься с тобой любовью. Когда нако­нец ты это запомнишь?

Лицо Флетчера вдруг словно окаменело.

– Ты говоришь так, как будто нам предстоит делать это часто. Неужели ты все еще не остави­ла эту безумную затею?

– Вообще-то я неохотно изменяю свои на­мерения.

Флетч открыл было рот, чтобы что-то ска­зать, но передумал. Он внимательно изучал лицо Саманты.

– Ты сказала правду? Ну, о том, что сейчас у тебя благоприятный период для зачатия ребенка.

– Вполне возможно, что мы уже зачали его, – девушка улыбнулась. – Но я не собираюсь пола­гаться на волю случая. Я приду к тебе завтра ночью. И послезавтра. Я буду приходить каждую ночь, пока ты не уедешь. Когда ты собираешься покинуть Париж?

– Пока не знаю, – медленно произнес Флетч.

– Тогда нам лучше не терять времени. – Она скользнула под атласную простыню, накры­ла ею Флетчера и свернулась возле него калачи­ком. – Как только ты захочешь, мы можем… – Она зевнула. – О, боже, опять мне хочется спать. Неужели так будет всегда? – Она помор­щилась. – Хороша Цирцея! Разбуди меня, если захочешь снова заняться любовью.

Флетч нежно обнял Саманту, прижимая к се­бе покрепче ее хрупкое тело. Как в ту ночь в пе­щере, когда она тоже заснула в его объятиях. Так похоже, и в то же время все совсем иначе. Те­перь он знал, что за видимой мягкостью Саман­ты скрывается стальная воля, настоящая сила, которая позволяет ей гнуться, но не сломаться. Саманта и Топаз – две женщины в одном теле.