Паутина дорог (СИ) - Канра Дана - Страница 23

Дейна молча слушала, не перебивая. Она сочувствовала Леону и вспоминала своего жестокого отца, ставшего убийцей. Но по ее ли вине? Стал бы он так же заботиться об образовании и обучении болезненной дочери, как Лилиана или отец Леона? Кстати, как его звали? Спросить бы, но нет смысла и повода.

— Мне жаль, что так все происходило, — медленно проговорила она, подняв глаза на юношу. — Но все испытания дарованы нам свыше, чтобы закалить наш дух.

Леон грустно улыбнулся.

— Иногда стихийные Боги испытывают нас слишком уж сурово.

— Да, — согласилась Дейна и подошла совсем близко. — Видимо, это было нужно для нашей встречи. И любви.

— И любви… — эхом ответил Леон, притягивая ее к себе.

Поцелуй получился страстным, ненасытным, опьяняющим. Когда они чуть-чуть отстранились друг от друга, у Дейны кружилась голова и подкашивались ноги. Но, глотнув немного воздуха, девушка решительно коснулась губ графа своими. Ласково, медленно, со временем углубляя поцелуй, делая его более жгучим и страстным.

И вот, они снова прервались, не отводя друг от друга пылких влюбленных взглядов. Дейне хотелось сказать Леону все красивые и нежные слова, которые она знала, но ничего не приходило на ум. Какая досада! Впрочем, он тоже молчал, неловко переминаясь с ноги на ногу. Они равны в своей растерянности.

Леон наклонился к ее уху и чуть слышно произнес:

— Я люблю тебя.

— А я люблю тебя, — просто ответила Дейна, но также тихо, чтобы вдруг не услышали любопытные слуги.

Охватившая обоих неловкость требовала немедленного устранения. От того, куда они сейчас направятся — в спальню, или на прогулку в цветущий сад, зависит статус их дальнейших отношений. Дейна вспомнила про свою мать. Простолюдинка Лилиана как-то сумела приворожить отца, но она ни дня не занималась любовной магией. А рассказывать после развода наотрез отказывалась.

Что же, придется все делать самой. Даже если Леон сильно смущается.

— Не желаешь прогуляться в тени густых каштанов? — спросила девушка первое, что пришло на ум.

Она не просто так вспомнила эти слова — они были из какой-то романтической книги с философским подтекстом. Название давно и благополучно вылетело из неверной памяти.

— Почему бы и нет, — согласился Леон.

И подал ей руку.

Неловкость и неуверенность отступили прочь, между молодыми людьми возник еще более жаркий интерес друг к другу. Глаза обоих пылали страстью и счастьем, когда они, увлеченные обсуждением Книги Страха, спустились в сад. И Дейна с удивлением обнаружила, что не ошиблась, когда сказала про каштаны — их здесь росло целых шесть. А еще, в другом конце сада, красовались пышный красный бук и две маленькие елочки

Под ногами пружинилась желтая выгоревшая трава. Где-то вдалеке суетился садовник, поливая клумбы и розовые кусты. Солнце в небе палило нещадно, но Дейна, увлеченная любовью и романтическими мыслями, не сразу заметила, как жаркие лучи прильнули к ее бледному лицу и открытой шее.

Зато это заметил Леон и предложил перейти в тень.

Здесь было чуть меньше место для прогулки, но переждать пару жарких часов они бы смогли.

— Наверное, я искал тебя всю жизнь, — признался Леон.

— Правда?

— Я ведь не всегда находился взаперти. Отец часто брал меня с собой в столицу, на балы и праздники. Чем я старше становился, чем больше он надеялся обручить меня с представительницей любого знатного рода. Но вот незадача, — юноша знакомо усмехнулся, — каждый раз происходила какая-нибудь каверза?

— Например? — оживилась Дейна.

— То легкий магический выброс портил прическу красавицы, то в моей руке взрывался бокал с водой и осколки разлетались повсюду. А я отправлялся к придворному лекарю.

Дейна затаила дыхание, не веря своим ушам.

— Покажи! — порывисто воскликнула она, прежде чем подумать.

Леон слабо запротестовал, но она схватила его за правую руку и бережно разогнула сжатые в кулак пальцы — один за другим. И застыла, сдерживая в груди болезненный вздох.

Вся ладонь была усеяна крошечными, но заметными белыми шрамами.

— Осколки вошли слишком глубоко, — пояснил Леон так спокойно, как только мог. — Придворный лекарь чудом их вытащил, но следы остались до конца моих дней.

— О, Леон…

— Наверное, поэтому я так легко перенес пытку в рантеранской тюрьме.

Дейна собралась было сказать что-нибудь ласковое и утешающее, но тут откуда ни возьмись появился лакей в серо-красной ливрее. Он шел торопливо, смотрел встревоженно, и молодым людям сразу же стало не по себе.

— Что случилось, Жеан? — ровно спросил Леон, глядя на слугу сверху вниз.

— Ваше Сиятельство! — лакей быстро поклонился в пояс. — В ваш дом ломятся служители церкви Патреса и стража!

Нахмурившись, Леон поджал губы и крепко обнял Дейну, прижал к себе. Она же обвила тонкой рукой плечо любимого, с гулко бьющимся сердцем ожидая продолжения разговора и прояснения ситуации.

— Что им надо? — резко спросил Лоренцо.

— Они требуют выдачи одаренной ведьмы Морлан. А еще — разговора с вами лично.

Лакей обронил это, снова поклонился, и с любопытством посмотрел на Дейну.

У Дейны снова подкосились ноги, а твердая сухая земля начала уплывать из-под ступней. Но она заставила себя оставаться в сознании, стоять ровно и смотреть прямо. На этот раз ей нельзя проявлять слабость. Одаренные ведьмы должны оставаться упрямыми и дерзкими до конца — каким бы он ни был.

Глядя в глаза равнодушного лакея, принесшего дурные вести, и одновременно — стремительно надвигающейся опасности, Дейна изо всех сил старалась сохранить спокойствие. Но ее душа сжалась в тонкую, тугую струну, а сердце колотилось так неистово и громко, что становилось тяжело дышать.

Между тем Леон угрюмо молчал. На его бледных щеках проступили неровные алые пятна, глаза потемнели от злости. Сильная рука крепче прижала Дейну к широкому плечу, чтобы не дать ей упасть в обморок или убежать, попасться на глаза церковникам. Она и не смогла бы. Слишком мало времени прошло со дня ее последнего магического выброса. Для стражи одаренная ведьма Морлан станет совершенно беспомощным трофеем.

— Ваше Сиятельство? — неловко напомнил о себе лакей.

— Что еще?! — рыкнул граф, недовольный тем, что его отвлекли от тяжелых и лихорадочных раздумий.

— Я должен что-либо передать гостям?

Повисла длинная и тревожная пауза, как затишье перед мощной, сокрушительной бурей.

— Гостям… — протянул Леон с презрением, и скривил губы. — Из них такие же гости, как из меня король! Ступай отсюда, олух! Я им сам все передам!

Дейна на миг подумала, что Леон вздумал выдать ее стражникам, и не сдвинулась с места, когда граф потянул ее за собой. Нет, этого не могло быть, разумеется, если герцог Виенто не отдал личное распоряжение схватить одаренную ведьму. Но тогда бы ему вручили указ, подписанный и закрепленный печатью.

На всякий случай она резко вырвалась, пока он не сделал хватку сильнее.

— Я не пойду с тобой!

— Пожалуйста, доверься мне, Дейна, — хрипло произнес Леон. — Я знаю, что делать.

Дейна с тревогой посмотрела в удаляющуюся спину понурого лакея. Сейчас у нее оставался единственный шанс спастись после содеянного на Алой площади — это полностью покориться воле графа Лоренцо. Ненавидя быть беспомощной перед обстоятельствами и тем более людьми, она приняла эту сложную истину с трудом и с досадой.

Но для Леона она нежно улыбнулась, заталкивая глубоко в себя самоуверенность и желание немедленно убежать.

— Позволь мне спасти тебя еще раз?

Обезоруживающая белозубая улыбка неуловимо заменила злое выражение лица. И Дейна сочла за лучшее согласиться. Долгие раздумья погубят ее сразу, лучше пойти за любимым человеком и постараться вести себя как можно тише, чтобы не стать сожженной на костре. В ее, Дейны, детстве мать иногда изрекала фразу, что молчание подобно золотым слиткам, в то время, как слово — всего лишь серебро.

Золото всегда казалось Дейне слишком ярким и сверкающим металлом, но сейчас девушка решила иначе.