Дети Солнца (СИ) - "Гаранс" - Страница 122

— За услугу остатки напитка возьмешь себе. Я приготовлю много, сможешь полказармы споить.

— Ну, там сочтемся.

— Ох, разумеется. Все что угодно — за налаживание моей личной жизни. Завтра вечером я буду вас ждать. Ты справишься?

— С Уиркой? Под твоим зельем? — Ролло рассмеялся — щедро, от сердца, запрокидываясь назад и широко разевая крепкую пасть. — Доставлю в лучшем виде, за шкирку приволоку. — Отсмеявшись, он заговорил с горячностью: — Смотрю на вас и не могу понять, как ты мог в такое вляпаться… Нда… Потому-то я никогда ни с кем не свяжусь. Мало ли каким окажется нексум? — Он откровенно оскалился. Надавил пятерней на спину, как будто хотел оставить вмятину. — Я помогу тебе, так уж и быть, но мне тоже больно. Не могу думать о вас как о паре.

— Вот и хорошо. Вот и помоги, — Флавий убрал режущие нотки из голоса. Он решил, что Ролло не стоит гнева. Сестра Ролло сама за Флавием не бегала, зато Ролло к месту и не к месту напоминал о том, что у Флавия по отношению к ней обязанности. Это утомляло, это как-то нужно было решать, но Флавий не хотел скандала, к тому же Ролло пока еще был ему нужен.

— Ты говорил, что оба раза связывался вынужденно, — сказал Ролло. — Магда была нужна как щит от мира, а Уирка — как щит от Магды. Но щит не делают другом, не берут в супруги. Я думаю, тебе лучше держаться от нее подальше.

— Ты не волнуйся, — сказал Флавий. — Уирка не будет мне хозяйкой. Я лишу ее карьеры. Понадобится — спою или подсажу на наркотики.

— Изувечишь? — Ролло только что не облизнулся, и Флавий скривился: сильные чувства к нексуму вызывали ревность.

— Беззаконщина… — протянул он. — Хотя знаешь, что забавно? За все мои грехи ответственность несет она. Так было решено еще Ансельмом. Нет, я придумал кое-что получше. В любом случае, когда я получу Уирку, сможешь о ней не думать — тогда и ненавидеть перестанешь.

— Мне есть за что ее ненавидеть. Мало того что связалась с врагом, так еще и бросила. В том-то и дело, что ты до сих пор ее не получил. Одно из двух: либо врешь, что вы связаны, либо у нее вообще нет сердца. Нельзя так мучить.

Флавию сделалось не по себе: он видел результаты собственной кропотливой работы. Он много рассказывал Ролло — чего было и чего не было, стараясь создать Уирке соответствующую репутацию среди легионеров. Теперь он думал, что, пожалуй, перестарался — как Уирка вообще умудряется сохранять и наживать друзей с клеймом предательницы?

— А ты меня не жалей, — сказал Флавий. — У меня есть крепость, взять которую можно только посредством измены. Многие ли у вас понимают, что это такое?

— Щит, крепость… Ну и роль у меня в этой истории! Ладно, не вмешиваюсь в ваши дела.

— Вот и хорошо. Просто приведи ее ко мне. Дашь не меньше, чем я отметил на бутыли, но не переборщи: я постарался рассчитать с запасом. В принципе половинной дозы хватит, чтобы развести девицу на что угодно. Доведешь до дома, прямо до дверей, чтобы ни шагу в сторону. Только не перепутай — я теперь живу не у Сегестуса. — Флавий назвал адрес дважды и рассмеялся, глядя в измененное удивлением лицо: — Да, да! Рядом с главным храмом. Свой дом.

— Ого! Поздравляю! Ларций, да? Вот видишь! Я же говорил, он поможет!

— Да, еще: как мне найти Кьяртана? Хочу сказать ему пару слов.

— Кьяртана услали из города с поручением. Он вернется вечером. Поедет от предгорий, с севера. А со мной, значит, ты больше ни о чем говорить не хочешь?.. Ладно, Флавий. Получишь ты свою крепость, уже завтра. Стены сроешь, а там хоть свалку устраивай, хоть, — Ролло огляделся, — кристальный сад. Только и нас не забывай: тех, кто умеет чувствовать. И… И любить.

Флавий был доставлен к воротам сада и покинут. Он передернул плечами, вытянул руку и некоторое время смотрел, как подрагивают пальцы. Нервы надо лечить. И первым делом ограничить контакты со всякими… Любовь! Зачем они все лезут к нему со своей любовью? Любовь у них! Такую любовь нужно выжигать каленым железом!.. Так, теперь на очереди Кьяртан. От него ласкового слова не дождешься, и уже только поэтому с ним стоит встретиться.

Флавий подстерег Кьяртана на самой окраине города, у последних сараев. Дорога пересекала поля, залитые розовым закатным светом. Везде было пусто и тихо — наступило то самое умиротворенное время, когда земледельцы ужинали в своих двориках, под виноградными навесами. Флавий издалека увидел влекомую волом повозку. Повозка встала в полях, с нее соскочил человек, махнул рукой вознице и пошел в город легкой пружинистой походкой.

Флавий ожидал его на середине дороги. Заметив его, Кьяртан сбился с шага и подступал медленно, с явной неохотой.

— Что нужно? — спросил он, останавливаясь в нескольких шагах от Флавия.

— Пройдемся до «Солнца Медиолана»? Здесь недалеко. Я угощаю. Ради нашего общего прошлого.

— Нет у нас общего прошлого, — отрезал Кьяртан, после чего покорно пошел следом.

В «Солнце Медиолана» Флавий бывал во время своих набегов к казармам, когда тоска тянула его поближе к нексуму. Пойло здесь подавали среднего качества, от пафосного названия сводило зубы, но Флавию отчего-то нравилось здесь бывать. Должно быть, эта забегаловка прочно связалась для него с редкими и краткими часами свободы.

Флавий толкнул спутника на скамью за крошечным угловым столиком. Здесь они были надежно отгорожены от мира полукольцом спин и нестройным шумом.

— Долго ждал? — спросил Кьяртан, принимая у протиснувшейся к ним служанки чашу из толстого мутновато-белого стекла, сквозь которое золотилось пиво. — Мог бы прислать приглашение.

— Ты бы пришел?

— Нет, наверное. Не хочу иметь с тобой ничего общего.

— У нас с тобой много общего, Кьяртан. Скогарские колдуны. Магда, которую ты пристрелил. И Уирка.

— Не в твоих интересах вспоминать о Скогаре. А Уирка… Какое тебе дело до моей Уирки?

Флавий откинулся на спинку сидения, развлекаясь. Кьяртан ничуть не изменился, и это сейчас казалось по-настоящему трогательным.

— Ты нужен нам с ней, — сказал он как можно приветливее. Ему на самом деле хотелось броситься юному идиоту на шею. Он даже стал примериваться, соображая, как бы половчее ухватить, чтоб не вырвался из дружеских объятий. — Я не против вашей дружбы, пока она не переросла во что-то еще. Даже хочу ее укрепить. Я потребую от нее расстаться с военной карьерой и хочу, чтобы ты меня поддержал. Что ей делать среди вас?

— Я? — остолбенел Кьяртан. — Я должен тебе помогать?

— Ну конечно. Иначе помогут другие. Ты верный друг. Я не хочу тебя потерять, когда Уирка уйдет от Молариса. Как видишь, я волне откровенен.

— Что мне делать-то с твоей откровенностью? — Кьяртан, видимо, пытаясь прийти в себя, изучал свою чашу. Поднял повыше, взглянул сквозь стекло и пиво на цветные огоньки ламп, на открытый огонь в очаге. Флавий его прекрасно понимал: полуварвар не мог привыкнуть к тому, что жизненно необходимое можно подавать вот так, с излишествами, рассчитанными на пресыщенный вкус. Что для Флавия безвкусица, для Кьяртана, должно быть, — утонченность. Ему, наверное, и здешнее кисловатое пиво кажется превосходным — только от того, что свежее.

Кьяртан влил в себя пиво одним махом, жадно, закашлявшись. Флавий пригубил свой напиток, поставил чашу на стол и постучал по спине крутившуюся рядом девушку:

— Мальчику повторить… Нет, принесите кувшин.

Кьяртан взглянул гневно: «Я не мальчик, я офицер!», но Флавий уловил в его взгляде жадность.

— Мне надоело, что вы прячете моего нексума, сказал Флавий. — Я возвращаю ее себе. Я сам буду решать, с кем ей поддерживать отношения. Ты согласен оставаться ее другом? Тогда придется договариваться со мной.

— Бу…дешь решить. Понятно, — Кьяртан кивнул. — И право у тебя такое есть? Что с тобой, Флавий? С каких пор ты так заговорил?

— Да просто Уирку пора спасать. Я чувствую, она мучается в казарме. То, что с Ансельмом проходило на любви, с Моларисом идет на долге. Что вы делаете с моей Уиркой? Она доверчива. Она наивнее Магды. Везет мне на дур. Я хочу защитить ее, оградить от лишней ответственности, окружить людьми по-настоящему верными, вот как ты.