Игра в любовь (СИ) - Тэсс Лена - Страница 25

В руках моей мастерицы материализовались плойка и расческа, а на столике передо мной выстроился целый ряд баночек, спреев, лаков и всего того, что могло сделать мои волосы кудрявыми и блестящими.

За следующие два часа я не услышала ни одного слова от Егора и Макса сказанных в адрес друг друга, они лишь изредка пререкались с парнем, который пытался сделать им лёгкий макияж для съёмки «чтобы кожа не блестела». Краем глаза я даже видела, как за моей спиной проходила примерка жилеток. В какой-то момент Сережа явно увлёкся ощупыванием бицепсов Макса, что почти довело пожарного до нервного срыва. А потом я просто перестала что-то замечать. Когда с укладкой было покончено, мы наконец-то приступили к макияжу.

— Можно не слишком ярко? — пискнула я, смотря на россыпь помад всевозможных оттенков алого цвета.

— Можно, но давайте я сделаю свою работу, так как и должна, а коррективы внесем, если они будут необходимы.

Отлично, от моих капризов уже устали. И в подтверждение этому девушка развернула меня спиной к зеркалу, включила музыку на портативной колонке и начала превращать серую офисную мышку в танцовщицу Бурлеска.

На самом деле танцы никогда не были моим любимым видом внешкольной деятельности, но у всех маминых подруг дети ходили на какие-то активности. После того как у меня не срослось с волейболом, гимнастикой, лепкой из глины и игрой на скрипке, родители решили, что дочка обязательно сможет задержаться в танцах. Бальных.

Три с половиной года тренировок на износ не обернулись успешной карьерой бальницы, ведь я начала заниматься слишком поздно, но мне удалось освоить вальс, фокстрот, квикстеп, румбу и даже танго. Мне не везло с партнёрами, или им со мной, так что мой преподаватель посоветовал родителям записать меня в другую спортивную школу, в ту, где занимаются ради «общего развития».

— Расслабься, — скомандовала визажист, немного сжав моё плечо.

Я вздрогнула.

— Прости, я задумалась.

— О тех двоих, что сейчас переодеваются в студии? Они оба выглядят так, будто сошли с обложки журнала. Готова поспорить — тебе предстоит не простой выбор.

— Не думаю, что у меня вообще есть выбор, — тихо сказала я.

Еще через минуту Катя сделала шаг назад и широко улыбнулась.

— Думаю, что пора надеть на тебя этот сногсшибательный корсет и заставить мужчин понервничать по-настоящему.

Она подцепила боди на тонких бретельках, которое было полностью украшено позолоченными цепочками и камнями, а я взяла плотные телесные колготки (спасибо, что не чулки на подвязках) и золотистые босоножки на головокружительных шпильках. Закончив с облачением я уже хотела повернуться и оценить в зеркале действительно ли так называемый «наряд» не прикрывал даже мою задницу, но помощница меня остановила.

— Еще один штрих.

Девушка встала напротив и, приподнявшись на носочках, водрузила на мои локоны симпатичный котелок.

— Вот теперь они точно упадут в обморок.

* * *

Я усмехнулась от предположения Кати и развернулась на сто восемьдесят градусов, больше не дожидаясь разрешения, но из отражения на меня смотрел совсем другой человек. Это была я, но не совсем та, которую все знали, а сногсшибательная блондинка с мелкими пружинками кудрей на голове, тонкой талией, длинными и стройными ногами и такими ресницами, за которые можно было убить. Не помню, чтобы эта мастерица на все руки что-то наклеивала на глаза.

— Ну и как? — спросила девушка, улыбаясь моей реакции.

— Ты права — нам повезёт, если парням не придётся вызывать «скорую», — улыбнулась я, одобрительно кивнув.

В моём макияже не было ничего пошлого или лишнего и даже ярко-красная помада была к месту. Одежда была… тематической и как ни странно подчёркивала достоинства фигуры. Да — коротковато, но моя задница все еще была обтянута плотным нейлоном, так что об этом я перестала переживать еще минут пять назад.

Нужно просто сделать это.

В дверь заглянул фотограф и попросил нас пройти в студию. Так мы и поступили.

Пространство для съёмок тоже претерпело ряд изменений, и пока мужчины глазели на меня, я рассматривала декорации. Теперь, когда точечно подключили мягкое освещение, стало понятно, что композиция из красных бархатных штор и ступеней представляла собой импровизированную сцену. С потолка свисали причудливые люстры из стекляшек, отражая и преломляя сияние миллионами огоньков. Перед ступеньками стояло три стула и, как я поняла, именно они станут нашим реквизитом.

Макс и Егор выглядели как порочные сутенёры в чёрных блестящих штанах в полоску, чёрных жилетках на голое тело и точно таких же, как у меня, чёрных котелках.

— Так, мальчики, ваша задача сделать так, чтобы наша леди блистала, и не только стразами на своём корсете, — прикрикнул фотограф.

Он инструктировал нас, подсказывая, куда нужно встать и как повернуться. Неловко было лишь первые пять минут, но в какой-то момент я услышала справа от себя уверенное «расслабься, и все быстро закончится» и успокоилась.

Егор дал хороший совет, но сложно было не реагировать, когда по обе стороны от тебя стоят два отличных образчика мужской привлекательности. Очень разные и очень злые. Дух соперничества и недовольства не оставил их и это чувствовалось в едких взглядах и нетерпеливых движениях.

Съёмка проходила относительно спокойно. Сначала мы держались отстраненно, словно разыгрывая танцевальные сценки, параллельные позы и едва задевали друг друга. Я — всегда в центре, парни — словно спутники на орбите, перемещались вокруг.

Потом были парные кадры, но они скорее получались, когда кому-то из нас поправляли макияж или убирали блеск с лица. В студии было адски жарко, и никто не догадался включить кондиционер.

В конце концов, наши перемещения по площадке и стенания вокруг друг друга привели к довольно пикантной ситуации. Учитывая, что затвор фотоаппарата работал особенно интенсивно — так получилось совсем не случайно.

Макс прижал меня спиной к своей груди, обхватив правой рукой за талию, сильно сжимая своими пальцами бок. Его подбородок оказался у меня на плече, и он смотрел не в камеру, а на Егора, расположившегося напротив, словно заявляя свои права на меня и показывая, кто тут третий лишний.

Егор же сидел на стуле развёрнутом спинкой в нашу сторону. Эта преграда никак не стесняла мой с ним тесный контакт. Его пальцы обхватили мою ногу слишком высоко над коленом и даже не пытались давить. Но пытка лёгкими прикосновениями была еще более изощрённой. Моя рука сжимала его плечо под холодным и скользким атласом. Сильно.

Несколько затворов камеры.

Щелк-щелк-щелк.

Одна рука надавила сильнее, а другая поднялась чуть выше. Мои ногти ощутимо поцарапали кожу, в ноздри ударил лишком яркий запах мужского парфюма напополам с потом. Я прикрыла глаза, и голова сама собой опрокинулась на плечо мужчины позади.

Щелк-щелк-щелк.

— Оля, еще раз посмотри в камеру, — услышала сквозь шум, заполнявший голову.

Я собрала всю свою волю в кулак и подняла её обратно, но взгляд прошествовал мимо объектива, вниз, где меня давно и внимательно изучали, как диковиного зверя, который вот-вот сорвётся с поводка и сбежит. И пока этого не произошло, Егор резко поднялся, отбросил ненужный стул за спину и потянулся меня к себе, словно тряпичную куклу.

Щелк-щелк-щелк.

Макс не ожидал и отпустил, но затем потянул обратно, слишком резко и сильно на мой вкус. От этого усилия я потеряла взгляд шефа и развернулась к нему спиной, чтобы попросить принца с темно-синими глазами быть немного помягче. Мои руки — не пожарный шланг.

Яркий свет ударил в глаза, и пришлось наклонить голову. Лбом, блестящим от капелек влаги, я упёрлась прямо в грудь Макса. Под моим давлением она быстро поднималась и опадала.

Щелк-щелк-щелк.

— Великолепно! Мы закончили! — наконец-то декларирует фотограф.

И всё вокруг нас закрутилось с невероятной скоростью. Люди начали разбирать аппаратуру, уносить стулья, отодвигать и складывать портьеры. Макс отошел от меня на полшага назад, Егор тоже убрал свои руки. Мне следовало сойти с места в сторону гримёрки, и казалось, что получилось.