Мой возлюбленный негодяй - Джоансен Айрис - Страница 35

Кроме того, здесь она оставляет частицу себя. Купол из цветного стекла — ее творение, ее дар этому дому и его обитателям. Она хочет видеть лицо Джордана в тот момент, когда он поймет, что она дала Камбарону. После бала, после того, как приедет Джордан, она будет думать об отъезде.

Ей надо увидеть Джордана.

— Поднимись со мной наверх, Грегор. — Джордан швырнул свою шляпу и перчатки лакею и зашагал вверх по лестнице. — Мне надо переодеться. Если я опоздаю на этот бал, Дороти выкинет меня в снег.

— И будет права. — Грегор направился за ним следом. — Я первый помогу ей в этом. Гости уже съезжаются. Ты мог бы приехать пораньше. Это нехорошо по отношению…

— Небров находится в Польше и тайно встречается с Наполеоном.

Грегор застыл на ступеньке:

— Ты уверен?

— Янус связался со мной в Стокгольме.

— А он знает, что происходит на этих встречах?

— Мы можем догадаться, правда? Он хочет, чтобы Наполеон бросил ему Монтавию и Кассан, когда пойдет на Россию. Вопрос в том, что он ему может предложить взамен.

Грегор снова начал подниматься по лестнице.

— Ты думаешь, что он нашел другой способ получить Джедалар?

— Не знаю, — устало ответил Джордан. — Мне сказали, что с тайной Джедалара знаком только мастер, который его создал. Не представляю себе, как Неброву вообще удалось разнюхать о его существовании. Может быть, ему известно что-то, чего не знаем мы.

— Или, может быть, он просто блефует, пытаясь продемонстрировать Наполеону, каким надежным союзником он может стать.

— Я велел Янусу следить за Небровым и сообщить мне, если узнает что-нибудь. Следующие несколько месяцев мы должны быть настороже. Не спускай с Алекса глаз.

Грегор покачал головой.

— Мы все время были очень бдительны. За последние три года к Камбарону не приближался ни один чужак. Небров не может знать, что они здесь.

— Надеюсь. — Джордан пожал плечами. — Может быть, опасности и нет. Но я хочу быть твердо уверен, что нас не захватят врасплох.

— Не захватят. — Грегор открыл дверь и вошел в спальню Джордана. — Ну как в Швеции?

— Холодно. — Джордан снял с себя дорожный сюртук и швырнул на постель. — Но успешно. Наполеон увидит, что Швеция ему больше не союзница. В случае вторжения Бернадот заключит союз с Россией.

Грегор уселся на свое любимое место в углу, лицом к витражу с изображением матери Джордана.

— Но относительно вторжения сомнений нет — это только вопрос времени, так?

— Да. — Джордан звонком вызвал своего камердинера и распустил узел галстука. — И это произойдет скоро. — Он встретился взглядом с отражением Грегора в зеркале. — Наше время на исходе. Я не знаю, какой срок ей потребуется, чтобы сделать Джедалар. Больше я ждать не могу.

Грегор застыл.

— Союзники могут нанести Наполеону поражение и без Джедалара. Ты сказал, что все идет успешно.

— Никогда еще у Наполеона не было столь мощной армии, как теперь. Если Россия падет, а возможность этого очень велика, то Кассан падет тоже. Я не могу рисковать. — Он одним движением расстегнул рубашку. — Я использую любые средства, чтобы это предотвратить. Я дам ей еще один шанс, но если она не согласится… Что ж, я вынужден буду прибегнуть к силе.

Помолчав, Грегор тихо сказал:

— Ты ожидал, что я буду с тобой спорить? Нельзя допустить, чтобы Кассан пал. — Он встал и направился к двери. — Но сегодня не причиняй ей боли. Она три долгих года делала этот Купол цветов, и я убедил Дороти разрешить ей пойти на бал, чтобы она могла насладиться мигом своего торжества. Пусть она сегодня будет счастлива.

Дверь за ним тихо закрылась, но слова его эхом отдались в сердце Джордана.

«Сегодня не причиняй ей боли».

Он вспомнил Марианну такой, какой видел ее в последний раз, четыре месяца тому назад: юной, невинной, полной радости жизни.

Его кулак тяжело опустился на крышку туалетного столика.

Черт подери!

— Сиди спокойно, — строго приказала Дороти. — Мне надо завязать тебе волосы лентой.

— Зачем трудиться? Никому не захочется смотреть на меня, когда можно будет смотреть на мой купол, — взволнованно рассмеялась Марианна. Буйная радость переполняла ее. Она ощущала необыкновенную легкость во всем теле, казалось, еще секунда — и она полетит. — Никто ни на кого не будет смотреть. Они будут только танцевать, глядя вверх на мои прекрасные витражи.

— Тогда у всех ужасно сведет шею, — усмехнулась Дороти. Она отступила на шаг и критически осмотрела стянутые белой шелковой лентой золотые локоны Марианны. — Выглядит как положено, в греческом стиле. Теперь наденем платье, — Она подошла к гардеробу. — Белое, как и полагается невинной молодой девушке, вступающей в свет.

— Опять белое? — Марианна шутливо поморщилась. — Я уже три года ношу только белое!

— Это — совсем другое белое. — Дороти вытащила из гардероба простого покроя платье с высокой талией и большим круглым вырезом. Сверкающий белый шелк был расшит бисером и казался скорее серебряным, чем белым, в мерцающем свете свечей.

— Оно прекрасно! — восторженно выдохнула Марианна. Протянув руку, она осторожно прикоснулась к ткани, оказавшейся гладкой и прохладной, как оконное стекло зимой. — Но я его никогда раньше не видела!

— Потому что мадам Брэдшоу закончила его только вчера.

Марианна удивленно повернулась к Дороти.

— Так ты заранее знала, что я пойду на бал?

— Конечно, — грубовато отозвалась Дороти. — Мы с Грегором решили, что было бы несправедливо лишить тебя возможности видеть свой триумф. Кроме того, не может же тебе вечно оставаться пятнадцать лет! Пора тебе несколько раз показаться в качестве юной девушки. — Она расстегнула свободное детское платье Марианны, позволив ему упасть на пол. Марианна перешагнула через него без сожаления. — Хотя я опасаюсь, что после сегодняшней ночи нам придется умчать тебя в Лондон или Дорчестер.

— Нет!

Этот невольно вырвавшийся возглас показал, насколько Марианне не хочется покидать Камбарон.

— Мы поговорим об этом завтра. — Дороти осторожно надела на Марианну расшитое бисером платье. — Если бы ты согласилась пользоваться услугами Мэри, мне не пришлось бы исполнять роль твоей камеристки. — Она начала застегивать платье на спине. — Это очень вредит моему достоинству.

— Я сама справлюсь. Вовсе ни к чему… — Марианна замолчала на полуслове, увидев в большом зеркале свое отражение. Глаза ее изумленно раскрылись. — Как странно! Я кажусь…

— Да, безусловно. — Дороти вздохнула. — И мне определенно придется увезти тебя завтра в Дорчестер. Ни один нормальный человек не поверит, что Джордан может жить в одном доме с этой юной красавицей и не обольстить ее.

Обольстить.

За эти годы Марианна настолько свыклась со своим обликом девочки-подростка в свободных платьицах и с длинными косами, что сейчас с трудом узнала себя в зеркале; исчезла детская худоба, грудь, поднимающаяся над по-модному низким вырезом, казалась почти пышной.

Нет! Слово показалось Марианне неприятным. Это красотки на картинах Тициана бывают пышными, а у нее грудь просто чуть… округлая.

— Вырез не слишком велик?

— Он вполне скромен. — Дороти нахмурилась. — Вернее, я так думала.

Она подала Марианне длинные перчатки:

— Может, они немного помогут.

Натягивая их. Марианна пожаловалась:

— Мне в них душно.

Дороти все еще оценивающе смотрела на ее декольте:

— Может быть, приколоть цветок к корсажу? Это немного скроет… Впрочем, оставим все как есть. — Она отвернулась. — А перчатки — это абсолютная необходимость. Тебе больше не позволено будет показываться за стенами Камбарона без них.

— Тогда я никогда не буду выходить из замка. Да и все равно, мне больше всего нравится работать у себя мастерской. — Марианна стремительно отвернулась от зеркала и стиснула Дороти в объятиях. — Спасибо, — прошептала она. — Вы с Грегором так добры! Вы сделали мне такой чудесный сюрприз!