Complete Maximum (СИ) - "Pocket Astronaut" - Страница 70

— Интригуешь. — на выдохе.

— Поверь, сам волнуюсь, как ты отреагируешь.

— Я не дождусь, умру от нетерпения, честное слово.

— Не шути про это, — прихватывает губами кожу на шее, нежно щекочет её языком. Хочется помучить, укусил бы, но желания делать больно и без того пострадавшей коже нет никакого.

Тэхён чуть сильнее рукой его голову к себе прижимает, сладко выдохнув.

— Ммм, Чонгук, не надо.

— Терпи, — чуть сильнее впивается губами, ласкает языком. — Не больно? — хриплым шепотом.

— Чонгук… Я так хочу тебя, ты не представляешь.

— Прости, детка, пока без секса, — спускается с поцелуями к выглядывающим из под футболки ключицам, не обращая внимание на начинающее ныть плечо.

— Что, совсем-совсем?

— Совсем-совсем, — сползает вниз, устраиваясь коленом у него между ног.

— Ты чего делаешь?

— Ничего, — приподнимает футболку, проклинает свою бесполезную правую руку, которая только мешает, старается не смотреть на синяки и кровоподтёки, гладит кожу, оставшуюся нетронутой.

Тэхён замечает перемену в лице, секунду назад у того привычно кайфово туманилось зрение, как происходило каждый раз, когда Чонгук начинал возбуждаться, прикасаясь к Тэ, а сейчас будто слетело всё с лица, но благо всего на пару секунд.

Чонгук борется с собой. Тэхён прав, всё уже произошло и нужно учиться с этим жить. Он склоняется, док хоть и настаивал на том, чтобы повязкой обездвижить руку полностью, Чонгук не дался и теперь она хоть и болела больше, потому что он беспокоил её вечно, но хотя бы не стесняла движения так, как могла бы если бы её, и правда, привязали к нему. Он укладывается к Тэ на ноги, стягивает пониже спортивки под его шокированным взглядом, целует края кровоподтёков по бокам, оставляет дорожку влажных поцелуев от солнечного сплетения до пупка, Тэхён запрокидывает голову, слишком сильно тело отзывается на его прикосновения, словно истосковалось по нему давно.

— Чонгук, пожалуйста… остановись, я даже выгнуться не смогу сейчас, — свистящим шепотом.

— Тихо, — высвобождает твердеющий член из плена боксеров, которые сам ему помогал утром надевать, после того как тому разрешили наконец нормально помыться, не намочив швы разумеется. Чонгук ещё тогда, когда пену ему с волос смывать помогал, едва в руках себя держал.

Дразнит языком головку, посасывает уздечку, пальцами лаская нежную кожу промежности, не берет в рот до конца, ласкает член языком в основном, стимулирует головку.

Тэхён не сдерживает стона.

— Ты же сказал… никакого секса.

— Мне прекратить? — насаживается ртом поглубже, заставляя дёрнуться.

— Боже, нет, конечно, — снова стонет, когда Чонгук осторожно пальцами яички в руке перекатывает и присасывается сильнее.

— Тщщщ, потише, детка, не будем смущать Юнги, ладно? — выпустив ненадолго.

Тэхён в ответ только поджимает от удовольствия пальцы с хрустом на ногах, отворачивает голову в бок, закусив ребро ладони.

Чонгук долго, растягивая каждый момент, ласкал его ртом, пока тот не начал заходиться в экстазе, пытаясь то дотронуться до себя, то выгнуться уже наконец, то просто хоть как-то пошевелиться, в то время как Чонгук посасывая головку осторожно, двумя пальцами массировал ствол. И было в этом что-то неуловимо милое, приятное, бережное.

— Ладно всё, хватит с тебя, извертелся весь, — тихонько усмехается и ускоряется рукой на члене, чтобы закончить приятную экзекуцию.

Тэхён словно отмашки ждал. Кончает быстро, со скулежом, отчаянно сжимая его бока коленями, пачкая собственный живот. А после просто, подрагивая, пытается восстановить дыхание, глядя в потолок.

— Не шевелись, — Чонгук подскакивает с кровати и убегает за салфетками в туалет. Быстро вытирает живот и возвращает все вещи на место, поправляет ему футболку, садится рядом.

— Чего подвис?

— Иди поцелую.

Чонгук наклоняется, а Тэхён ему в самые губы:

— Говорят, не обязательно в стрессовой ситуации, чтобы забыться, отсасывать друг другу.

— Пиздят.

— Точно?

— Ну, конечно, мы же обычные люди, нужно делать то, что хочется, а иначе зачем вот это вот всё.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А тебе хотелось? Я же не могу пока ничего в ответ сделать, хотя технически если попытаться…

— Тэхён, вот где-то ты умный, а где-то такой дурачок.

— Эээй.

— Я не хочу больше ничего знать и не хочу сегодня ни о чем думать. Я просто хочу смотреть, как тебе становится хорошо, и ловить кайфы от этого. Можно?

— Ты невозможный.

— Я знаю. И мне тоже нужен пирсинг, ты так не считаешь?

— Ну нет, мы будем цепляться, а с тем, как ты иной раз накидываешься, можно кому-то и без языка остаться, а они нам обоим нужны.

— А ты невыносим.

— Я знаю.

♠️

Чонгук капитально переволновался. Буквально издёргался весь. Вечером он укатал Тэхёна спать, благо тот ещё слабоват после всего, что произошло, и засыпает рано. А потом пошёл и сделал то, что давно собирался. К счастью салоны красоты работают до позднего вечера, а у Чонгука такое очаровательное лицо, когда он упрашивает кого-то помочь, что в первом попавшемся не смогли отказать и приняли без записи.

После того, что он узнал, сделать это просто необходимо. Ему даже понравился результат по итогу.

«Теперь точно всё кончено».

Но на утро, когда проснулся до будильника и нужно было идти будить Тэхёна, помогать ему собираться, отвести уже и показать, куда он его притащил, и рассказать уже о том, что похоронил его вместе с собой, начал волноваться дико.

А вдруг не понравится? А вдруг вообще всё не понравится? А вдруг не поймёт и разозлится за то, что Чонгук в одиночку такое решение принял? А вдруг, а вдруг, а вдруг…

Но сомнения немного рассеялись, наполнив лёгкие надеждой, когда первым, что сказал Тэхён спросонья, было:

— Ой, какой красивый! — и столько умиления в глазах, что собственные защипало от желания расплакаться от счастья, обнимая это уютное, тёплое ото сна чудо.

Чонгук смущенно глаза отводит, краем глаза отмечая, что Юнги, заглянувший на шум, окинул его оценивающим взглядом, усмехнулся в своей этой обычной манере и ушлёпал на кухню, кофе, наверное, делать и курить, как паровоз, сто часов.

Юнги вообще потрясающий человек. Вот, например, вчера вечером, когда Чонгук поплёлся ему пересказывать то, что Тэ рассказал, тот отмахнулся лишь:

— Не трать время, я всё слышал.

Чонгук тогда покраснел, как рак.

— Подслушивать вообще-то не хорошо.

— Было бы неловко, если бы не было так похуй, — улыбается дёснами и снова в свой телефон втыкает.

— А ты… ты ничего больше не слышал? Ну, странного.

— Чонгук, умоляю, я не хочу знать, чем вы там потом занимались. Я услышал то, что мне было надо, и ушёл.

— Слава богу, ну, я пошёл, у меня дело одно.

— Чонгук.

— М?

— Ты как? Порядок? — ему не нужно уточнять, Чонгук и так его понял прекрасно.

— Пока нет, но буду. С ним точно буду.

— Прикольный он у тебя пиздюк, был бы геем сам влюбился бы, — говорит с самым что ни на есть серьёзным лицом.

— Есть у него друг, ну такое милое создание…

— Боже, иди к дьяволу или куда ты там шёл, пока я не стал гомофобом.

И в этом пожалуй весь Юнги. Один диалог, а понятно всё сразу. Чонгук в сотый раз благодарит себя за то, что полез тогда получать вместе с ним. Если бы не та драка, кто знает, может, и не было бы у него такого друга. Самого лучшего на свете.

— А как же твоя прядь? — вырывает, отойдя от шока, из размышлений. — Ты же сказал, что полюбил себя с ней, почему избавиться решил?

— Я не совсем всё рассказал тебе, полюбить то полюбил, и хуй забил на мнение окружающих, но причина её не закрашивать все равно была, подсознательно всегда была. Я думал это связывает нас с ним как-то. Но теперь причины больше нет, да и не было никогда оказывается, и никогда бы не подумал, что красить волосы так прикольно, — улыбается, треплет совершенно персиковые волосы на затылке.

— Тебе безумно идёт.