Complete Maximum (СИ) - "Pocket Astronaut" - Страница 50

Куда-то на затылок давит безумно сильно осознание того, что пару часов назад он думал о том, как прикипел ко всему, что было связано с казино. Почти успел начать страдать от ощущения потери чего-то важного. А теперь что? Хоть что-то было настоящим? Хоть что-нибудь? Только Джен или она тоже? Тоже продала его за пять центов, как только предложили? Следующую подлянку от кого ждать? От всех с кем Тэ спал? От Хосе? От родителей? Ото всех, кого не заметил и обидел?

Каким образом нужно было ослепнуть и оглохнуть, чтобы не заметить, что люди вокруг тебя полностью гнилые? Что готовы продать тебя при первой же возможности. Ладно Джин… Окей, Тэ его обидел, возможно, сделал больно, возможно, очень больно. Но Чимин за что?

«Ну, как это так вообще?»

Не хотел привязанностей, не хотел ограничивать свободу, не хотел обрезать себе крылья. И вот к чему это привело. Окружил себя по итогу теми, кто готов был застёбы терпеть, да только кем эти люди оказались?

Тэхён бьёт по рулю чужой тачки и вдавливает педаль в пол, выезжая с парковки мотеля. Теперь он один, абсолютно один, как хотел всегда. Бросает телефон на соседнее сидение.

«Ну поехали, погоняемся, посмотрим насколько хватит».

Совсем один. Не сидит рядом Чонгук готовый отрубиться в любую секунду, едва превысишь допустимую норму. Не страшно нарваться на полицию. Не страшно размотаться даже. Пускай догоняют, зато больше времени удастся протянуть.

«Помчались».

Внутри уже не просто дыра на месте сердца зияет, внутри будто умерло всё, ничего живого не осталось. Лишь маленькое напоминание о том, что было что-то настоящее, в виде крошечного Чонгука, пытающегося склеить остатки того, что некогда было его, Тэхёна, сердечком. Только он и осколки. И ничего больше внутри. Лишь снаружи фантомное ощущение тепла чужих губ на собственных. Прав был Тэ, работают все его правила. Ни к кому приближаться не надо было. Из-под колёс вырывается пыль. Тэхён улетает в темноту.

flashback

Какая ирония. Наивно полагает снова, что в чём-то виноват.

«Чонгук, невозможно предугадать кого и когда ты встретишь. Нельзя себя винить только за то, что мы вместе оказались. А вот меня винить за то, что окружил себя уёбками, через которых всякие пидорасы до тебя пытаются добраться, вполне себе можно».

Эта растерянность во взгляде, паника в голосе и полнейшее неверие в то, что происходит.

«Не верит и не поверит пока не сделаю».

Грубо за локоть, грубо «не рыпайся», грубо поддых, а больно как будто бы сам себе врезал.

Приглушенное «за что?»

«Да ни за что, дурачок, а для чего, вдвоём, пока мы кидаемся в панике защищать друг друга, мы всё равно далеко не уедем, а вот в разные стороны если разбежимся, то вполне себе есть все шансы хотя бы твою задницу спасти, а там уже будь, что будет».

Тяжелеет в руках, медленно переставая дышать, пока не отключается полностью.

Тэхён укладывает его осторожно на кровать.

«Как же ж блять до такого дошло?» — зарывается пальцами в волосы обреченно, наклоняется, целует нежно-нежно в губы, которые не отвечают совершенно, гонит от себя отвратительные мысли и ассоциации, у него всего несколько минут, чтобы разобраться со всем этим.

— Когда-нибудь ты простишь меня за это, но другого выхода я не вижу, а времени ждать, пока ты его найдёшь, у нас нет.

Секунд тридцать уходит на то, чтобы брюками связать ему ноги и руки, стараясь вообще ни о чём не думать, стараясь не смотреть на умиротворенное выражение лица, с которым Чонгук отключился.

Связывает его и молится, чтобы получилось так, как задумал. Надеется, чтобы этот финт с кислородным голоданием обошёлся Чонгуку без последствий со здоровьем. И торопится, торопится, потому что если тот придёт в себя, то ничего уже не получится, он не сможет ему сейчас объяснить зачем всё это было нужно, второй раз вырубать слишком опасно, а время идёт.

Просовывает между узлами чонгуков телефон на всякий случай, выуживает из кошелька пару тысяч, поблагодарив всех богов сразу, что Чонгук снимает и возит с собой много наличных, убирает ему под резинку трусов под рубашкой кошелёк и, подняв на руки, выносит из номера, быстро спускаясь по лестнице не обращая внимания на то, как люди смотрят. По-прежнему стараясь не смотреть на его лицо, потому что это слишком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На удачу рядом стоит сразу несколько такси, Тэ выбирает самое дальнее, водитель — темнокожий мужчина с самым миролюбивым выражением лица. Не спросив, открывает заднюю дверь и укладывает безвольного Чонгука назад, пристегивает под оклики таксиста, вялые попытки дотянуться с водительского назад, чтоб постучать по плечу, и нескончаемые глупые вопросы.

Закончив, Тэхён подлетает к водительскому окну, замечает страх в глазах мужика, поражается тому, что жизнь докатилась до того, что он теперь уже людей пугает.

— Он спит. Он живой, всё нормально, просто нужно увезти его подальше, пока не очнулся. Не важно зачем, просто сделайте это, — суёт в руки купюры замолчавшему водителю, который моментально округляет глаза, — Побыстрей, пока спит, и подальше, желательно в сторону севера. Как очнётся, ещё минут тридцать не давайте ему выпутаться, хорошо? И ни в коем случае не везите сюда обратно. Сделаете?

Таксист не дурак, он уже прикинул сумму, которую ему всучили за ерундовую, по сути своей, поездку и кивает головой заторможенно, но согласно.

— А что он сделал то? И почему полуголый?

— Он просто не трезв и пытается нарваться на неприятности, пожалуйста, приятель, давай быстрее. А, и как очнётся… больше сотки не гони, — и суёт вдобавок ещё пятьсот.

Тот озадаченно сдвинув брови, кивает и резво выезжает с парковки, бросив «развелось же психов, ну, мы люди простые…» напоследок.

Тэхён наконец выдыхает, и бежит в мотель забрать свой телефон. Именно он ведь источник проблемы сейчас.

«Решили погоняться, давайте погоняемся».

end of flashback

♣️

— Алло, Тэхён, это ты?

— А ты уже небось похоронил меня?

— … — слишком громко дышит в трубку.

— Мне одно покоя не даёт, что я тебе сделал, Чимин?

— Тэхён…

— Что я тебе, блять, сделал?! Что? — резко закричав на него, практически явственно видит, как бывший друг вздрагивает.

— Я пытался сказать…

— Плохо пытался, Чимин, да и смысла в этом не было, ты ведь давно меня на бабло променял, зачем сожалеть и говорить что-то?

— Я не променивал, Тэхён, у меня были проблемы…

— У всех бывают проблемы, Чимин, но никто не идёт продавать друзей. Только ты. Скажи мне, сколько я стоил? Пять тысяч баксов? Десять? Сколько?

— Да не в этом дело…

— Нет уж, скажи, сколько?! За сколько ты меня продал? Сколько по-твоему стоила моя никчёмная жизнь? — Тэхён едва удерживает руль, чуть не вписавшись в фонарный столб, шины скрипят, он возвращает машине устойчивость и продолжает, не получив ответа:

— Ну так сколько, Чимин-и? М? Сколько для тебя стоит человеческая жизнь? — забив на то, что повторяется.

— А что случилось? Мне сунули кучу бабла, сказали установить тебе приложение, типа старый друг твой хочет сюрприз сделать, что в этом такого? Мне показалось странным, я попытался сказать, но ты бегал, как заполошный, весь этот месяц от меня, что я должен был сделать?!

— У меня никого нет и не было, Чимин, в Америке вы с Джен были единственными, кому я открылся. И сука, как же я теперь об этом жалею. Ты мог прийти со своими проблемами ко мне, я бы попробовал помочь хоть как-то. Но видимо продать меня было проще. Тебе хуй его знает сколько уже лет, а ты веришь, что дяденьки, которые суют в твои очаровательные ручки пачки зелёных, готовят старому другу сюрприз?

В ответ тишина.

— А знаешь, нет, ни о чем я, блять, не жалею, не в моих это правилах. Спасибо, что был в моей жизни, Чимин, несмотря на то, что она катастрофически быстро заканчивается сейчас благодаря тебе. Бывай.

— Что? Тэхён?! Да в чём дело? Ты скажи что случилось, я помогу! Я не знал… — обрывок фразы тонет в гуле, Тэхён сбрасывает звонок, он заехал в тоннель.