Complete Maximum (СИ) - "Pocket Astronaut" - Страница 28

— Такой красивый, просто безумно красивый…

Целует, целует, целует. Везде, куда удаётся достать, чтобы не потревожить чужой покой, оставляет влажные нежные поцелуи по щекам, касаясь, каждой родинки, включая совершенно очаровательную на носу, по плечам, по шее, по линии скул.

Тэ смущённо улыбается, не открывая глаз, поворачивается в руках, утыкается носом за ухо и обнимает поперёк груди, мягко целуя влажную кожу шеи. Что это? Чонгук расчувствовался после секса? Комплиментами сыплет. Нежит его тут в этой чёртовой ванной, которая больше студии, которую он, Тэхён, снимает. Что это? Тэхён смущается. Чувствует, как к щекам приливает кровь, когда прячет лицо в изгибе шеи. И где оно было, смущение это, когда он на весь пляж заявлял Чонгуку, что срочно хочет его член в себе.

А Чонгука ломает изнутри, настолько этот мальчик сейчас тёплый и нежный, настолько комфортный, что хочется раздавить его в объятиях.

Чон в свою очередь начинает вырисовывать узоры по его предплечью и бедру.

— Эй.

— Мм?

— Что чувствуешь?

— Я так жалею.

Чонгук заметно напрягается. Но Тэхён ещё не закончил:

— Так жалею, что столько времени потерял. — такое клише, но так пофиг.

— Тебе… хорошо со мной? Сейчас? — Чонгук не знает к чему эти вопросы. Просто хочется, наверное, зачем то убедиться, что между ними не только секс. Потому что это было слишком. Это всё сейчас слишком, чтобы молча оставить между ними эту плотину невыраженных эмоций и уснуть, не сказав ни слова, забив на то, что им принесёт завтрашний день.

— Чонгук, мне никогда так хорошо не было, как сейчас, правда, а ещё я буквально… засыпаю, ты… не знаю, неземной какой-то, — едва слышно, нежная сонная улыбка. Сонный бред или послеоргазменный — с этим никто разбираться не будет.

— Так спи, малыш. — притянув к себе ещё ближе, хотя, казалось бы, уже просто некуда. Вопросов не осталось.

И Тэхён спит. Просто берёт и засыпает. Дыхание выравнивается. Сладко посапывая, заставляя мягкие темные прядки за ухом шевелиться и щекотать, задевает губами шею млеющего от этого всего Чона, мысленно успев поблагодарить вселенную за то, что сегодня была крайняя смена и впереди четыре выходных. А значит есть шанс повторить, ведь ему никуда не нужно. И сбегать он теперь тоже не собирается.

Просто спит.

Спит и не почувствует, как его аккуратно снова поднимут на руки. Потому что вода начала остывать, и мало ли, Тэ замёрзнет. Спит и не почувствует, как его отнесут в тёмную чонгукову — уже не гостевую — спальню. Спит и не почувствует, как заботливо промокнут тело и волосы полотенцем. Спит и не почувствует, как завернут в одеяло, чтобы не заболел под кондиционером.

Сегодня Тэхён выспится.

Спит, но сквозь сон ощутит, как крепко прижмут к горячему телу, зароются пальцами в волосы, запечатлев нежный поцелуй на губах, как уберут снова упрямые прядки с глаз, как поцелуют смежённые веки, как тихонько прошепчут «что же мне со всем этим делать, теперь ещё и тебя защищать».

А он в ответ лишь мило пожуёт во сне губу и уткнётся лицом в ложбину между ключицами, спутываясь ногами и руками с человеком, который, счастливо выдохнув, наконец закроет глаза и первый раз за полтора месяца уснёт спокойно, улыбаясь, без капли негатива в голове. Он знает точно: в этот раз его не разбудят собственные тревожные мысли, не дав возможности снова погрузиться в спасительное царство Морфея.

Сегодня Чонгук выспится.

А с проблемами разберётся потом.

Всё потом.

♦️

Чёрные простыни волшебно контрастируют со светлой кожей парня, спящего рядом на подушке. Тёмные волосы никто не высушил перед тем, как улечься в постель, они нелепо разметались по подушке и, наверняка, так и высохли. Чонгук спит на животе, просунув одну руку под подушку. Он полностью голый, нижнюю часть тела скрывает одеяло. На руке виднеется небольшая тату, сделанная в виде надписи, шрифтом, как у печатной машинки.

«no time to die».

Тэхён не знает, сколько времени он разглядывал спящего Чона. Сколько времени он вглядывался в тёмную вязь букв на предплечье, тоже не знает. С каких пор начал осторожно водить подушечкой пальца по тату, тоже понятия не имеет. Как и о том, в какой момент Чонгук от этих незамысловатых касаний проснулся и уставился на него из-под опущенных ресниц.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это просто напоминание, читаю каждый день, когда думаю, что не вывожу. — хриплое ото сна.

Тэхён вздрагивает от неожиданного звука, разрезавшего тишину, и одёргивает руку.

— Прости, пожалуйста, я не хотел в личное…

— Всё нормально, — не дав договорить, Чон переворачивается на бок и нежно оглаживает чужую щеку тёплой ладонью.

— Ты когда-то хотел умереть?

— Я, пожалуй, умер. Морально. Это на самом деле строчка из песни. Я никогда не задумывался над своей смертью в физическом плане, если ты об этом. Но был период в жизни, когда почувствовал, что морально мёртв абсолютно. Перестал себя ощущать кем-то. И тогда мне эта песня попалась. Помогла подняться и вспомнить, кто я есть и всё такое. Это если кратко.

— Воу.

— Не самая лёгкая тема с утра, согласен. — улыбается, обнажив зубы. Тэхён залипает.

— Давай начнём с начала тогда.

А после делает то, что ему совершенно не свойственно. Приподнимается на локте, нависает над Чонгуком, мягко давит на плечо, укладывая на спину, и склоняется к груди, шаловливо начиная покрывать её нежными тёплыми поцелуями. Постепенно начинает увлекаться и, услышав удивлённый выдох, лишь улыбается и продолжает нежную пытку, перебираясь постепенно к плечам, собирая губами мурашки, то и дело пробегающие по коже.

Такие проявления нежности всё ещё ему совершенно не свойственны, поэтому Чонгук сперва теряется. А после выдыхает и, блаженно прикрыв глаза, запускает пальцы в волосы. Если так начинать каждый свой день, жить будет куда проще. Пусть будет хоть десять Намджунов, пока он дома, под охраной, пока его буквально топят в нежности, пока рядом этот парень, всё будет хорошо. Обязано быть.

— Доброе утро, Чонгук, ты такой красивый спросонья, — заявляет, улыбаясь, спустя пару минут, посвящённых ласкам.

— Доброе утро, Тэхён. Это, определённо, одно из лучших утр в моей жизни.

— Кстати, сейчас вечер, мы вообще во времени запутались.

— Фак, тебе на работу же! Ко скольки?

— Ой бляяя, я опоздал уже на час, — расстроенно тянет Тэ, хлопнув себя по лбу.

Чонгук подскакивает с кровати и принимается натягивать на себя первые попавшиеся вещи, изливаясь проклятиями. Пока не понимает, что Тэ всё это время продолжал лежать на кровати, приподнявшись на локтях и беззвучно, совершенно бесстыдно над ним сейчас ржёт.

— Ты чего развалился, одевайся, поехали!

— Чонгук, — Тэхён едва не давится смехом, — во-первых, если я опоздал, не предупредив, мне уже поставили выговор, и мне нет смысла приезжать, на смену не допустят, — Чонгук бледнеет и меняется в лице, ещё бы, Тэ, кажется, потеряет из-за него работу, волосы стоят дыбом, высохли, и правда, очень смешно, — а во-вторых, — Тэхён заходится новым потоком истеричного смеха, — во-вторых, у меня сегодня первый выходной. Как я по-твоему понял, что на час опоздал, даже часов нигде нет, я понятия не имею сколько сейчас времени.

— Ну, Тэээ, разве можно так делать? — тянет обиженно, расстёгивая пуговицы на натянутой наспех рубашке.

— Это тебе за окно, ну ладно, не обижайся, иди ко мне.

Чонгук бы и рад пообижаться, но вместо этого скидывает рубашку на пол, ныряя в тёплые объятия. Устраивается на смуглой груди поудобнее.

— Придурок, блин. Ты как себя, кстати, чувствуешь? Ничего не болит? — приподнимает голову.

— Порядок. — на самом деле спину ломит жутко, задница в известном месте побаливает, было бы странно если бы не. Но Тэхён говорить об этом не собирается. И с ужасом осознаёт, что в их первый раз, который у Чонгука в качестве пассива вообще был самым первым, даже не спросил у него утром, как тот себя чувствовал. — А ты как? Выспался?

— Угу, я вообще в кайфе, — трётся подбородком о грудь.