Где деньги, мародер? (СИ) - Фишер Саша - Страница 47

Ларошев оглянулся в ту сторону, куда ушел Кащеев.

— Однако даже с учетом того, что я сейчас сказал, — Ларошев несколько раз качнулся с пяток на носки, — я бы не рассчитывал, что этот человек однозначно на вашей стороне, Лебовский. Если бы вы не справились, он бы с легкостью нашел для ректора объяснение, почему вас необходимо было списать в расход.

— Я уже понял, — усмехнулся я, вспомнив крохотный пистолет в руках у Феодоры.

— Теперь давайте вернемся к делу, — оживился вдруг Ларошев. — Значит так, я набросал для нас первоначальный план действий. Кое-какие пункты требуют дождаться распоряжений господина ректора, но кое-что мы с вами можем сделать самостоятельно. Например, я взял на себя смелость записать вас как одного из участников завтрашнего собрания попечителей и меценатов…

— О, точно! — сказал я. — Совсем забыл про него! Но к этому же надо готовиться? Выступление, там…

— Вообще-то мне все равно, как вы там выступаете, — Ларошев поморщился. — Просто это прием, на котором соберутся самые богатые и влиятельные люди. Ну или их представители. Мне туда хода нет, по крайней мере до тех пор, пока факультет не восстановят, а вот вы имеете возможность находиться там вполне легально. Разговаривать, общаться… Понимаете меня?

— Подыскать первых клиентов? — спросил я.

— Ну… — Ларошев подмигнул. — Я бы не сказал, что нам с вами нужны именно клиенты. Нужна информация. Быть может, у кого-то дед сгреб драгоценности супруги в шапку и где-то закопал… А у кого-то дядя промышлял на большой дороге, а куда дел награбленное, до исх пор непонятно. Эти все семейные байки о потерянных драгоценностях могут оказаться отличной отправной точкой для нашей с вами работы. Чтобы не искать в архивах наугад.

Ларошев посмотрел на меня оценивающе. Интересная в нем произошла перемена. Когда я его встретил, он бы потерянным и каким-то бестолковым. И прозвище «Бабка-Ёжка» подходило ему даже больше, чем какой-нибудь старой карге. У него были потухшие глаза, и вообще он выглядел много старше, чем сегодня. Сейчас он был элегантно одет и тщательно причесан, в свежепочищенные ботинки можно было смотреться как в зеркало, а глаза светились яростным энтузиазмом.

— Цель понятна, мон женераль, — сказал я и кивнул. — Уф… Что-то до меня только сейчас дошло, что доппельгангера у меня больше нет, и что теперь я могу спокойно заниматься своими делами… Кстати, об этом. Мне надо бы еще составить расписание своих занятий по магии, иначе…

— Да-да, я знаю, — Ларошев закивал. — Не буду вас сейчас задерживать, Лебовский. Тем более, что нам все равно сначала нужно дождаться, когда господин ректор спустить в секретариат распоряжение… В общем, вы знаете, где меня найти, если что!

Я хотел сказать ему вслед, что вообще-то точно не знаю, но передумал. Найду, не маленький.

Дотопал до ближайшего окна на парк и уперся в холодное стекло лбом. «Все получилось?» — спросил я сам у себя, бездумно рассматривая геометрический узор дорожек и стриженных кустов. Теперь надо уже реально заняться магией. А то с момента пробоя прошло уже немало времени, а я так и не освоил ни одного мало-мальски применимого в жизни заклинания. А значит — я все еще топчусь на месте и как будто надеюсь, что магическое могущество нарастет как бы само по себе.

Плохая стратегия.

Значит так, для начала надо сходить пообедать, а то уже практически вечер, а я завтракал пышками и мерзким кофе. Потом вернуться в общагу и закончить конспекты. Потом вернуть книги в библиотеку. Потом записаться на лекции и забить себе стендовое время, чтобы потренироваться. Затем…

— Здорово, Лебовский! — дружеский тычок в плечо чуть не сбил меня с ног. — А я уж думал, что ты сбежал.

— И тебе привет, Йован, — отозвался я. — Я, кстати, думал как раз пойти тебя поискать. В столовую сходить не хочешь?

— Ты бы не заговаривал зубы, Лебовский, — Йован ухватил меня за лацкан пиджака. — Синклер считает, что ты крыса, например. Вякни что-нибудь, чтобы меня разубедить, а?

— Знаешь, что вот это? — спросил я, помахав перед его носом свертком из психушки, который я пока еще даже не развернул. — Это дневник Катеньки Крюгер. За которым мне пришлось топать аж до психушки. Все еще думаешь, что я крыса?

— О, так нам надо в мызе собраться тогда! — Йован прибавил шаг.

— Мыза подождет, вот что! — заявил я. — Я жрать хочу, как крокодил. И вообще не вижу, в чем спешность. Монеты пролежали там лет сто, могут и потерпеть пару часиков.

— Но Синклер… — нахмурился Йован.

— Да плевать я хотел на твоего Синклера, — сказал я. — Надо ему, пусть тоже в столовую подгребает.

— Какой-то ты слишком борзый… — Йован прищурился. — Думаешь, без тебя не обойдемся? Я как-то слишком часто тебя вижу в обществе Кащеева. Что за дела у тебя с карателями?

— Что-то чем чаще я слышу, что я «борзый», тем больше думаю, что недостаточно, — я машинально уклонился от руки Йована, которую он протянул ко мне. — Мы договаривались? Договаривались! Я свою часть работы делаю? Делаю. Какого хрена ты щуришь зенки и строишь из себя собаку-подозреваку? Сказал же — устал, хочу жрать. Приду в мызу через пару часов, когда дела закончу. И руки свои ко мне не тяни, сломаю в следующий раз!

Я вдруг понял, что вообще не шучу. И что если Йован продолжит гундеть, то я отмудохаю его прямо здесь. И выброшу в окно прямо на колючие кусты. Без штанов, сука. Второй этаж, не разобьется. Максимум, сломает себе что-нибудь, если неудачник. В том, что у меня это получится, я ни капли не сомневался. Видел Йована в деле, что уж.

Я с вызовом смотрел на него. Видимо, он заметил что-то такое в моих глазах. Отступил.

— Да ладно, что ты завелся-то? — буркнул он почти примирительным тоном. — Сказал бы сразу, что жрать хочешь. Тогда ты топай пока в свою столовку, и подгребай в мызу потом. А я найду Синклера и Бориса тогда. Договорились?

— Заметано, — я похлопал Йована по плечу и обратил внимание, что он опять в этом своем шерстяном камзоле, и дырка, оставленная ворованским когтем, тщательно заштопана. — Кстати, хотел спросить. А что это за одежка на тебе? Форма университета вроде другая…

— Это же форма Соловецкой Артели! — Йован гордо выпрямил спину. — Ты же из Питера, мог бы и сам опознать!

— Наверное, это старая, — не моргнув глазом сказал я, вспомнив, что это вроде как одно из имперских магических учебных заведений. — Сейчас они в черно-красное одеваются. И куртки короткие.

— Эта мне досталась от деда, — сказал Йован, погладив шершавую шерстяную ткань. — Он служил там до пятидесяти лет, а потом его сюда в экспедицию отправили. Он этот китель моей бабке оставил, когда она моим отцом была беременная. А сам в Империю вернулся, клятва, дело такое.

— Круто, — я покивал. — А я думал, что в Соловецкую обитель болгар не принимают…

— Я серб! — Йован набычился.

— Ой, сорян, я пошутил! — я еще раз хлопнул его по плечу и быстро сбежал по лестнице вниз. Жрать уже действительно хотелось ужасно.

В столовой я разжился тем, что осталось там от обеда — пара холодных котлет, миска пшенки, три зачерствевших пирожка с ливером и стакан компота. Суп уже сожрали, тушеную капусту с уткой тоже. Впрочем, я особо не привередничал. Мне уже было правда все равно, я бы даже от жареных кузнечиков уже не отказался. Если бы их здесь подавали, конечно.

Я забрал поднос и устроился за столиком рядом с квадратной колонной. Отхватил одним укусом половину пирожка и разорвал сверток. Движение получилось неловким, книга и несколько тетрадок грохнулись на пол. «Да блин! — подумал я и наклонился, чтобы собрать все это добро. — Вот же я рукожоп!»

— Незаметно, чтобы ты торопился, Лебовский, — сказал Синклер. Ну да, Йован его нашел, сказал, что я ему сказал, что поем и приду в мызу, а Синклер тоже включил собаку-подозреваку, и они все трое притопали за мной в столовую.

— А знаешь, почему, Синклер? — сказала я не очень внятно, потому что все еще жевал. — Потому что я не торопился, — я спокойно дособирал с пола тетрадки и выпрямился.