От кого хочет миллиардер (СИ) - Дали Мила - Страница 9

— Любит? — ударяю кулаком по столу и резко встаю. — Да в гробу я видела такую любовь! Если тебе настолько жаль Толгатова, забирай его себе.

Алла сразу же затихает, потупив глаза в пол. Все настроение с утра испортила глупышка. Но мысли о холдинге и о том, что я снова встречусь с Орханом, бодрят гораздо сильнее, чем недопитый кофе.

Всю неделю мы занимались проблемами на стройке, мотались из офиса до площадки. Байрамов топил за справедливость и комфортные условия для работы людей, а я ждала каждого его слова. Порой, не понимая смысла, таяла от его волевого, четкого голоса.

Орхан не позволяет себе лишнего, кроме вежливого флирта или заботы, а мне бы прижаться к нему крепко-крепко и никогда больше не отпускать. Жаль, что по-настоящему я себе этого позволить не могу.

Сегодня я дольше обычного укладывала волосы плойкой и немного задержалась с утра, так что в офис влетаю бешено, минута в минуту успеваю провести карточкой по специальному сканеру, который фиксирует прибытие сотрудников. Толгатов ведь отследить может и из вредности оштрафовать. У него вообще дней пять уже не все в порядке с настроением, наверное, потому что моя позиция, насчет свадьбы остается прежней.

Возле лифтов случайно встречаюсь с Мансуром Довлатовичем.

— Марика, — возмущенно окрикивает, — почему не приехала вчера на ужин? Артур сказал, что у тебя дела. Какие могут быть дела, если мы позвали?

Не признался все-таки Артур. Вот настырный.

Вероятно, сама судьба подталкивает меня на то, чтобы, наконец, раскрыть глаза Толгатову-старшему на его драгоценного сыночка.

— А не будет больше никаких обедов и ужинов, Мансур Довлатович, — сохраняя спокойствие, отвечаю. — Ничего не будет, потому что мы с Артуром расстались.

Вот бы и свекру хоть капельку моего терпения. Мансур дергает густыми бровями и таращит черные глаза.

— Что за дурость?

— Нет, объективность, — крепче сжимаю сумку на плече, выдерживая тяжелый взгляд отца. — Артур изменяет мне с Кариной, давит морально, физически и запугивает. Он шантажирует меня работой в холдинге, лишь бы я оставалась рядом с ним. Это та правда, о которой я не могу молчать!

Его глаза наливаются кровью, а лицо перенимает цвет галстука — алый. На лбу выступаю капельки пота.

— Заткнись, заткнись, Марика! Неблагодарная нищенка, ничего не ценишь, что дала наша семья. Сын изменяет? Да кто ты такая, чтобы судить? Ты своими глазами видела измену?

— Видела, — говорю ему прямо в лицо.

Тот отворачивается, чертыхается, смахивает широкой ладонью со лба пот и опять возвращает гневный взгляд на меня.

— В изменах всегда виновата женщина, заруби себе на носу, — сжимает кулак. — Значит, ты все делаешь не так. А должность в моем холдинге? Каторга для тебя или я ослышался?

— Что ни на есть, — скрещиваю руки на груди.

Отец, задышав, словно разъяренный бык от одной только мысли, что его успешный бизнес может кого-то не устраивать, впадает в ярость, а у меня вопреки ссоре на лице непроизвольно ползет улыбка. Разве может быть мое положение хуже, чем сейчас?

— Пошла отсюда вон! И не появляйся больше.

— Значит, вы разрываете контракт? — не верю своим ушам.

— Я его сожгу и брошу в бокал с виски, стерва, — хрипит Мансур. — Работать она здесь не хочет!

Торопливо разворачиваюсь и быстро шагаю из офиса.

Боже… у меня сейчас за спиной будто вырастают крылья, вот-вот взлечу. Просто нега какая-то! Меня даже не задевает, что Мансур Довлатович при всех словестно облил помоями с ног до головы.

Сажусь в такси и еду на точку, где разливают кофе навынос, там работает Алка. Мне необходимо отметить этот восхитительный день. Я рада настолько, что запомню эту дату, и буду маркером подчеркивать ее в календаре!

Единственное, что по пути к подруге заставляет меня пожалеть — сообщение от Орхана.

«Где ты, девочка с васильковыми глазами?»

Я сразу вспоминаю его лицо, образ. Наше общее дело по строительству жилья. Только по Орхану я буду искреннее скучать. Но, с другой стороны, мы знаем номера друг друга и можем иногда встречаться.

«А меня уволили. Так что теперь за все отдуваешься сам»

Он отвечает быстро, будто держал телефон в руке.

«Почему уволили?»

«Семейная грязь…я бы не хотела тебя во все это впутывать»

«Марика, что ты со мной делаешь? Я только ради тебя вставал на полчаса раньше, чтобы идеально отгладить рубашку.»

Завтра поедешь в мятой.

Улыбнувшись, отправляю телефон в сумку. Байрамову некому погладить одежду? Прекрасная новость.

— Я дам тебе желтый флажок и отправлю возглавлять шествие дураков! — ворчит Алка, наливая мне порцию латте. — Это ж надо родство с таким семейством упустить! Артур на тебя как манная небесная свалился, Мансур должность подарил, а ты от всего отказалась.

— А ты бы стала терпеть недостойное отношение ради денег? — наваливаюсь на стойку, отпиваю из картонного стаканчика.

— Чтобы никогда не торчать здесь, — жестом обводит крохотный павильончик, — и черную икру на нос мазать? Пф-ф! Да!

— Наивная ты, Ал…

Вечером с подругой остаемся дома и смотрим сериал.

Попутно переписываюсь с Орханом и рассматриваю фото, которые он прислал мне со стройки. Ночью я засыпаю с легкой грустинкой, оттого что мне мало одних только сообщений от Байрамова, но и навязываться первой я не могу.

Зато все искупает сон, приятный мираж, где Орхан стоит рядом и нежно гладит меня по щеке. Сон настолько реалистичный, что я телом чувствую это, теряя границы между сном и явью шепчу:

— Орхан…

— Нет, милая не надейся, — ответ голосом Толгатова слышится так четко и взаправду, что я дергаюсь. — Какие на тебе красивые белые трусики и полупрозрачный топ.

Резко открываю глаза. В темной комнате под лунным светом вижу очертание черной фигуры, сидящей на краю дивана. Вскрикнув от этого кошмара, замахиваюсь в попытках развеять страшный мираж, однако моя рука впечатывается в твердое плечо.

От визга подскакивает Алка на диване, что стоит у противоположной стены, и включает бра.

Сильно задрожав, вижу реального Артура, ухмыляющегося мне и Алле.

— Перестаньте трястись как мыши, глядя на кота, — невозмутимо говорит он.

— Как ты сюда вошел? — присаживаюсь, отползая подальше от Толгатова.

— Открыл дверь своими ключами. Забыла, что они у меня есть? — тянет руку, но я, схватив подушку, отгораживаюсь от него.

— Зачем приехал?

— Не спалось, все волновался, как там моя любимая поживает после увольнения, — издевается он. — А ты, оказывается, спишь преспокойно, о другом грезишь. Я же чувствую себя разбито и хочу только две вещи — нормального кофе и твоей ласки. А поскольку лаской ты меня не осчастливишь… — Оборачивается к застывшей Алле, — эй, провинциалка, организуй мне кофе!

Она, безропотно кивнув, встает с дивана и бежит на кухню.

Я же испытываю злость такой силы, что все сейчас воспринимаю, словно через красную призму.

— Убирайся! — запускаю в него подушку.

Толгатов театрально смеется и отшвыривает ее на пол.

— Совсем неуважительно встречаешь своего любимого, Марика. Кстати, я поговорил с отцом и тебя вернули на должность. Об увольнении можешь не мечтать.

— Ненавижу тебя, — прошипев, подскакиваю с дивана, только бы не сидеть рядом с этим человеком.

Он тоже поднимается и держится горделиво словно король.

В этот момент возвращается Алка, и слегка склонив голову перед Толгатовым, отдает ему кружку.

— Пожалуйста, Артур Мансурович.

Тот величественно подносит напиток к губам и вдруг морщится.

— Растворимая дрянь еще и холодная, — демонстративно струйкой выливает кофе на ковер. — Переделывай.

Я просто взрываюсь от этого хамства.

— Что ты себе позволяешь?

— Жалко труды подружки стало? Можно с легкостью отгородить Аллу от моего присутствия, если ты согласишься переехать ко мне жить. Но ты не хочешь, специально мучая девицу. Так что, провинциалка, иди опять на кухню!