Агентство "Последний путь" 2 (СИ) - Вишневский Сергей Викторович - Страница 10

— При чëм тут это?

— При том, что я сделал всë, что можно, чтобы дать всем нам преимущество! Я смог изменить СИСТЕМУ! Я заставил еë изменить параметры, занимался хрен пойми чем, но я смог! А ты тут про уровни вспомнил! — начал возмущаться упырь. — Ты орал на меня за свои характеристики. Я нашëл способ их тебе вернуть. Любой светлый. ЛЮБОЙ даст тебе прибавку. Более того, шанс появления классов у тëмных тварей и переход в систему увеличен почти втрое!

— И чë ты предлагаешь? Резать священников и монахов? Миссионеров по лесам и болотам гонять?

— А до этого ты чем занимался? Разве не тëмных по лесам и болотам гонял? — язвительно ответил упырь. — В чëм разница, убивал ты стоянку гоблинов, вырезая и детей, и самок, или ты сейчас возьмëшь топоры и сходишь в какой-нибудь монастырь и прирежешь всех евнухов и монахов?

Верша недовольно засопел, затем взглянул на сына.

— Иришь... — прошептал он.

— Что?

— Иришь — дочь Тома. Помнишь?

Берсерк недовольно вздохнул и перевëл взгляд на упыря.

— Нет хорошей стороны, — сделал шаг к нему Роуль. — Нет плохой. Не имеет значения: свет или тьма. Значения имеют только намерения. И если уж говорить откровенно...

Тут тёмная сущность сделала пару шагов и подошла впритык к берсерку.

— ...Если говорить откровенно, то ты... Тот, кто вырезал пачками тёмных тварей... Тот, кто вырезал их стоянки, с детьми, самками, стариками... — тут упырь, осторожно, с намеком на нежность, провёл ладонью по броне берсеркера. — Тот, кто приносил священные обелиски на их капища и изгонял тьму, а по сути осквернял светом... Ты...

— Чё я? — поджал губы Верша.

— Настоящий больной ублюдок, как и я... — с придыханием сказал упырь, а затем усмехнулся. — И это не плохо. Достаточно это принять.

Верша, спокойно смотревший в глаза упыря, опустил взгляд на его руку, затем снова поднял на него и ледяным тоном произнёс:

— А пошёл бы ты нахуй.

— Отрицаешь? Согласен. Это трудно, — тут Роуль отстранился, сложил руки за спиной и громко проговорил: — Я не прошу тебя резать и ненавидеть светлых! Не принуждаю тебя ни к чему, что могло пойти вразрез твоей совести. Я лишь прошу, чтобы... в твоей голове тёмные и светлые... Были равны. Каждая разумная тварь, вне зависимости от стороны, имеет право на потомство. На спокойную и размеренную жизнь.

Тёмная сущность глубоко вдохнула, затем выдохнула и, вскинув руки вверх, потянулась.

— В следующий раз, когда будешь убивать тёмных детенышей, подумай, чем они отличаются от той детворы, что бегает по улицам и играет палками в рыцарей. Подумай о том, кто превратил их в животных, изгнав в самые жуткие места.

— И на кой хрен ты мне сейчас это рассказываешь?

— Мои товарищи из коллегии магов очень скоро поймут, что тут происходит... Что-то не то, — обернулся к берсерку упырь. — У тебя мало времени. Чем больше светлых убьёшь, тем больше успеешь собрать характеристик. Время уходит. Решать, конечно, тебе, но...

Тут упырь безумно улыбнулся до ушей, оголив пасть с острыми, как иглы, зубами, и добавил:

— Ты мне нравишься, Верша. Такой же больной ублюдок, как и я.

— Ты не в моем вкусе, сдрочень ослиный! — сплюнул на землю Верша, ухватил сына за рукав и махнул остальным. — Уходим!

— В каком смысле? — приоткрыла глаз Милеста, взглянув на козлоголовую тёмную сущность.

— В прямом. Этот кретин устроил в системном мире выброс чистой тьмы, — ответил Амор. — Я понятия не имею, как он это сделал, но он это сделал.

— Это невозможно. Системный мир зациклен и самодостаточен. В него не может войти чистая стихия... — произнесла сущность с птичьей головой.

— Больной ублюдок, — рыкнул сидевшая напротив другая сущность с собачьей головой. — Я давно говорил, что его надо было заточить к титанам, в бездну.

В зале коллегии сущностей начался гул из голосов. Каждый припоминал Роулю его выходки, начиная от массовых побоищ в Амроке, и заканчивая обоссаными тапками у кровати.

— Я провожу собрание не потому, что он там выброс чистой тьмы устроил, — повысил голос Амор и поднялся. — Этот выброс заставил нас присмотреться к миру. Чистая тьма — цветочки.

— Что... ква-а-а-а... Что этот дебил там устроил? — буркнула огромная жаба, сидящая прямо на полу в углу.

— Он умудрился изменить систему! Теперь там две фракции: светлые и тёмные. Причем за убийство тёмными светлых дают сразу ДЕСЯТЬ очков основной характеристики. А коэффициент появления системных у тёмных увеличен в три раза!

— ЧТО-О-О-О?!! — надулась жаба.

— Как... как он это сделал?!! — возмутилась Милеста. — Система статична! Она не способна меняться.

— Я тоже так думал. В системный мир нельзя пропустить чистую тьму, а уж чтобы его изменить, надо как минимум... Как минимум надо иметь силы на уровне бога, не меньше, — подала голос сущность с головой хищной птицы.

— Давайте просто грохнем придурка! — предложил мускулистый мужчина с бородой и крылатым шлемом на голове.

— Один, ты просто не все знаешь, — вздохнула девушка с небольшими рожками на голове и мелкими цветам, проступающими между складками лёгкой белоснежной рубахи на ней. — Мы убивали его уже раз двадцать, и этот утырок постоянно воскрешался.

— Я не про обычное убийство. Давайте растворим его в стихии!

— Идея не новая, — задумчиво сказал Амор и передёрнул плечами от воспоминаний.

— И что? Он выжил? — удивлённо спросил Один.

— Тьма потом два дня ржала и здоровалась его коронным «Здра-а-а-асть», — кивнула Милеста. — Мы после этого идею с его смертью отбросили.

— Надо что-то делать, — вздохнула сущность с собачьей головой. — Если оставим всё на самотек, то всё покатится к чертовой матери. Мы потеряем системный мир, или он превратится в Царство безумия Роуля.

— Давайте говорить конкретно. Кто-то понимает, как он это сделал, и что нам делать?

В зале повисла тишина.

— В системном мире нет чистых стихий... Вернее раньше не было. Поэтому там не могли появиться стихийные сущности, — задумчиво пояснил Амор. — Получается, никто из нас не представляет, как и что делать с системным миром.

— И что получается? Мы ничего сделать не можем? — спросил Один и поднял кубок, из которого тут же отхлебнул.

В зале, полным сильнейших существ нескольких тысяч миров, повисло молчание, которое нарушил Амор.

— Я знаю одного человека... Одного человека, который умеет считать... Если мир построен на цифрах, то... Если кто-то и сможет решить эту проблему, то это он.

— В чем проблема? Он в закрытом мире?

— Закрытый мир... это полбеды. Это мой родной мир — эскендер триста семь, — ответил козлоголовый. — Этот человек — мёртв.

— Тоже мне проблема, — хмыкнула сущность с собачьей головой.

— Нет, Анубис, это конкретная проблема. По законам нашего мира, маги растворяются в своей стихии.

— И? У нас есть представители всех стихий и большинства полустихий, — хмыкнул Анубис. — Найдём, не так много перебирать.

— У него была чистая сила.

В зале тут же поднялся недовольный гомон.

— Твою мать...

— Обычных смертных лопатить...

— Охренеть, да тут на недели работы...

— Да ладно вам, не надоело тут сидеть?

— Заткнись и пей свое вино! Мне и здесь неплохо...

— Так! — поднялась на ноги сущность с головой хищной птицы. — Других вариантов нет! Будем искать его среди царства мёртвых обычных смертных! Амор! Кто он такой, как зовут? Кличка?

Амор так же поднялся и соткал из тьмы небольшого старичка с лысиной на голове.

— Его зовут Юринай. Прозвище — «Старый мастер».

Глава 5

— Что делать будем? — спросила Гара, вставшая рядом с берсерком.

Верша тяжело вздохнул, оглянулся на телегу, которую с трудом на крутой склон холма тащили лошади, и сплюнул.

— Хер его знает.