Астрид - хозяйка Рождества (СИ) - Лерн Анна - Страница 57

— Валентин и Тильда обсуждали вашу смерть! — воскликнула женщина и испуганно посмотрела по сторонам, словно в этот момент из воздуха должна была появиться моя свекровь и наказать ее за длинный язык. — Они говорили, что происшествие с экипажем их рук дело, еще Олина слышала о каком-то нападении с грибами и имя… Имя… Святой Олаф, дай мне памяти… Торнвард! Этот человек должен был убить вас и доложить им!

Мда… Я, конечно, догадывалась, вернее, была уверена, что ко всем происшествиям приложила руку Тильда, но то были лишь мои предположения, а вот это уже тянуло на свидетельство.

— Сидни, я прошу вас, не переживайте, — обратилась я к ней. — Может, вы хотите чего-нибудь выпить? Чай? Кофе?

Но женщина неожиданно вскочила с дивана и, подбежав ко мне, упала на колени.

— Я прошу вас, ваше сиятельство! Защитите мою девочку! Это добром не кончится! Она готова даже в присутствии судьи сказать, что слышала, но оставаться ей там нельзя! Вдруг кто-то видел ее возле тех проклятых дверей?!

До свидетельств в суде еще было ой как далеко и вряд ли слова служанки кто-то воспримет всерьез, но они могли стать еще одним доказательством, если найдутся более веские аргументы, обличающие семейство Расмуссен.

— Я не оставлю вашу дочь, Сидни, — я помогла женщине подняться. — Где она сейчас?

— Она еще вчера взяла выходной, но не вернулась в поместье, а осталась со мной! — на глазах Сидни заблестели слезы. — Олина прячется в парке, ожидая вашего решения.

— Немедленно идите за ней! — я посмотрела на отца, и тот помчался к дверям. — Додуматься оставить девочку на морозе!

— Спасибо вам! Вы даже не представляете, как я благодарна, ваше сиятельство! Что хотите от меня требуйте! — всхлипнула женщина и принялась рыдать, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Возьмите себя в руки, — я обняла ее и принялась поглаживать по спине. — Все будет хорошо, Олину никто не обидит. Я не позволю. Сидни, скажите, откуда вы знаете моего отца?

Я подвела ее к дивану, и мы присели. Женщина вытерла слезы и смущенно посмотрела на меня покрасневшими глазами.

— Я ведь работала у него до того времени, как Тильда не отобрала имение за долги. Вы ведь почти не бывали в родном гнездышке, графинюшка, а я с бароном с того самого момента, как он остался один. Вы все поняли, да? И, наверное, осуждаете меня…

— Нет, я не осуждаю вас, — заверила я бедняжку. — Мне просто интересно, что вы нашли в моем отце. У него ужасный характер, да и поступки он совершает неприятные…

— Знаю, знаю… — прошептала Сидни, и в ее глазах появилась боль. — Только вот вы его не видели другим… Когда он настоящий… Ожесточила его жизнь и ошибок он наделал много…

Я смотрела на нее, и мне было искренне жаль эту простую женщину. Она видела только то, что хотела видеть или действительно сумела пробиться к душе барона. Похоже, что и он находил с ней утешение, это было видно по взгляду, с которым отец смотрел на нее.

— Олину он ведь пристроил в графское имение, — вздохнула Сидни. — Моя девочка всегда так восхищалась вами, а после того, как вы спасли ее от порки, души в вас не чает!

Я, как могла, старалась вспомнить слуг, провожавших меня из дома свекрови, но удавалось это с трудом — на тот момент мне было не до таких мелочей.

— Почему Олина осталась там работать? — спросила я, и Синди с горечью ответила:

— Она все надеялась, что вы ее пригласите к себе… Да и куда идти? В городе работу найти трудно, да и тяжело там молодой девушке. Всегда найдутся те, кто захочет обмануть, заманить в непотребное место или сделать своей содержанкой. Олина милое дитя, и мужчины обращают на нее внимание. Вот и терпела, старалась меньше на глаза хозяевам попадаться, помня, что чуть не пострадала за разбитую супницу. Благо, что вы за нее вступились.

Ага… Кое-что прояснялось. Тильда хотела выпороть девчушку за разбитую супницу, а графиня вступилась за нее. Неужели позволено наказывать слуг физически? Они ведь свободные люди… Какая же все-таки дрянь эта Тильда!

Дверь отворилась, и в кабинет вошел барон, а за ним появилась молодая девушка лет шестнадцати. Она сняла капюшон серого шерстяного плаща, и я увидела милое личико с серыми большими глазами, обрамленное светлыми кудряшками. Вздернутый носик был усеян мелкими веснушками, а маленький ротик с пухлыми губами бантиком придавал девушке очаровательный вид. Да, ее мать не зря волновалась за будущее девочки.

— Ваше сиятельство! — воскликнула она, и тоже вознамерилась было рухнуть на колени, но я не позволила ей этого сделать. — Благодарю вас!

— Ну, ну! Успокойся, — я схватила ее за руки, удерживая на ногах. — Теперь ты в безопасности.

— Я буду работать даже за тарелку супа! — девчушка смотрела на меня своими чистыми глазами и я улыбнулась.

— Зачем такие жертвы, милая?

— Все ведь знают, что граф вам почти ничего не оставил… — смущенно произнесла она, опуская глаза. — Только я, все равно, с вами останусь.

— Не переживай, у тебя будет хорошее жалованье, это я тебе обещаю, — я погладила ее по мягким волосам. — Мне рассказали, что ты кое-что слышала, Олина…

— Да, — девушка кивнула. — Если надо, я подтвержу свои слова даже в суде.

— Это хорошо, я очень благодарна тебе за смелость, — мягко сказала я и посмотрела на Сидни. — Если хотите, можете остаться вместе с дочерью.

— Это было бы чудесно! — женщина так обрадовалась, что я заметила, как дрожат ее руки. — Ох, я совсем не жалею, что обратилась к вам за помощью!

— Тогда пойдемте на кухню. Тетушка Лонджина всем найдет занятие, — предложила я и перед тем, как выйти из кабинета, повернулась к отцу. — Подождите меня здесь, думаю, нам нужно поговорить.

Оставив Сидни и Олину на попечении тетушки Лонджины, я вернулась в кабинет, желая выяснить все раз и навсегда.

Отец сидел на диване с задумчивым лицом, и когда я вошла, медленно поднялся, будто на его плечах лежал тяжелый груз, хотя, возможно, оно так и было.

— Не вставайте, — я прошла мимо него и села в свое кресло. — Вы ведь понимаете, что я жду объяснений вашему поступку?

— Да, конечно, — ответил он, снова присаживаясь. — Но я не сбегал, Астрид, я отправился в город, чтобы поговорить с Агнаром Виком и попросить его не требовать с тебя моих долгов. Я даже просил его взять меня на работу, чтобы у меня была возможность отработать хотя бы те деньги, которые взял в долг. Но он отказал мне.

Говорил он красиво, но я не спешила верить ему, помня, как барон вел себя до этого.

— Какие у вас отношения с Сидни? — спросила я, чтобы услышать его версию и отец сразу же преобразился, в его глазах появился свет, а лицо разгладилось.

— Мне очень дорога эта женщина, Астрид. Пусть Сидни обычная служанка, но она столько сделала для меня… Ты не поверишь, но она терпела все — мои пьянки, приступы ярости и злобы… Она успокаивала меня, и только с Сидни я чувствовал себя нормальным человеком. Игра погубила меня, превратила в монстра… Увы.

— Надеюсь, это искреннее раскаяние, — задумчиво произнесла я, не спеша слепо доверять таким вот признаниям. — И какие ваши планы?

— Если ты не против, я останусь, и буду помогать тебе по дому. Сидни рядом, а больше мне ничего не надо, — ответил барон, отводя глаза. — Прости меня. Я действительно хотел помочь, решив поговорить с Агнаром Виком, но если бы ты узнала о моих намерениях, то не позволила бы этого сделать.

— Да, это так, — согласилась я и предупредила его: — Я прошу вас впредь ничего не делать за моей спиной, хорошо?

— Обещаю, — спокойно, без пафоса и надрыва согласился барон. — Ты не будешь возражать если я сделаю Сидни предложение?

— Почему я должна возражать? — удивилась я. — Это твой выбор, твоя жизнь. Сидни хорошая женщина, и не стоит ее оскорблять такими отношениями.

— Благодарю тебя, — отец склонил голову так низко, что я увидела плешь на его затылке. — Мне можно идти?

— Я не держу вас, — ответила я, догадавшись, что он плачет и хочет скрыть слезы.

Барон вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, а я задумалась. Мне очень хотелось, чтобы все, что он говорил, оказалось правдой. Надежда была только на Сидни и на ее умение влиять на отца.