Астрид - хозяйка Рождества (СИ) - Лерн Анна - Страница 37

— О Боже, где ты взяла это орущее существо? — проворчал барон, разглядывая меня с плохо скрытым недовольством. — Ты что, нянчишь детей прислуги? Хотя, чему я удивляюсь?.. Похоже, ты потрошила курицу, да, Астрид?

— И что? — мне хотелось осадить его. — В этом есть что-то предосудительное?

— Ты опускаешься все ниже и ниже, — с притворным сожалением вздохнул отец. — Еще немного и я обнаружу тебя работающей в поле или стоящей возле борделя в красной юбке…

Быстро шагнув к барону, я влепила ему такую увесистую затрещину, что мне даже показалось, будто на ладони треснула кожа.

Он секунду находился в замешательстве, а потом подскочил и размахнулся, но тут раздался голос Нилса:

— Я бы не советовал вам этого делать, иначе мне придется поколотить вас.

— Чтооо??? — прошипел барон, покрываясь пятнами. — Да, как ты смеешь?!

— А я помогу, — из-за спины Нилса показался Антон и грозно уставился на него.

— И я, — тетушка Лонджина приподняла половник и покачала ним. — Не стоит быть таким грубым, ваша милость.

— Что вас привело сюда? — холодно поинтересовалась я и добавила: — Подозреваю, что вы лишились жилья и остались без копейки денег. Я права?

— По твоей вине! — почти выплюнул он, прожигая меня гневным взглядом. — Мерзкая девчонка!

— По вашей вине, — поправила я его, не отводя глаз с его перекошенного злобой лица. — Если бы вы не просаживали деньги в игорных домах, могли бы жить по-другому.

— Что ты себе позволяешь?! — его руки сжались в кулаки. — Бесстыжая тварь!

— Если вам требуется крыша над головой, то я бы посоветовала не грубить, — спокойно сказала я. — Уясните это раз и навсегда.

Барон практически налился злобой, но, видимо, все было настолько плохо, что он проглотил свою ненависть и снова опустился в кресло.

— Да, мне нужна крыша над головой, — процедил он и я кивнула.

— Хорошо. Тогда слушайте правила этого дома, — я положила успокоившегося Бернарда в коляску и встала перед ним, уперев руки в бока. — Во-первых, никакой грубости. Это касается всех домочадцев. Вы никого не будете оскорблять, ваша милость. Во-вторых, — никаких игр, воровства и пьянства. В третьих, у нас никто не сидит, сложа руки, поэтому придется потрудиться, чтобы заработать свою тарелку супа. И в четвертых, уберите это надменное выражение со своего лица — здесь вы со всеми на равных.

Он, молча, смотрел на меня, прищурив полные ненависти глаза, а потом, словно через силу, сказал:

— Хорошо. Я принимаю твои условия.

Я выделила барону комнату в западном крыле, подальше от нас с Сесиль, и он сам поволок туда свои вещи, которые бросил в холле. Конечно, кто-то из мужчин мог помочь ему, но я решила, что он вполне может справиться сам.

— Начинаются тяжелые времена… — проворчала тетушка Лонджина, когда я вернулась на кухню. — Ваш батюшка устроит нам райскую жизнь… Не пройдет и нескольких дней.

— Не переживай, — успокоила я ее. — Если этот человек не захочет жить по правилам этого дома и не станет меняться в лучшую сторону, я попрошу его покинуть имение.

— Вот это правильно! — сразу же поддержала меня тетушка Лонджина. — Это ведь такой человек, что почувствовав слабину, начнет давить…

— Со мной это не пройдет, — усмехнулась я и обратилась к Сесиль:

— Дорогая, ты тоже не позволяй помыкать собой. Хорошо?

— Ни в коем случае, — пообещала она и, покачав головой, сказала: — Я до сих пор под впечатлением от его поведения. Ты меня прости, Астрид, но твой отец неприятный человек.

— Не стоит извиняться. Это так и есть.

Я снова взялась за курицу, Сесиль вернулась к шитью, а тетушка Лонджина стирала в тазу пеленки Бернарда, убрав суп с плиты. Каждая из нас думала о своем, но все переживали о том, какое нас ждало будущее рядом с этим неприятным человеком.

— Сейчас я всем подниму настроение! — с этими словами в кухню ворвался Антон и поставил на стол корзину, полную ангелов. Он раскрасил их в белый цвет, прикрепил к головкам колечки из проволоки, и теперь осталось продеть в них тонкие ленты, чтобы повесить на еловые ветви. — Как вам ангелочки?

— Они чудесны! — Сесиль подняла одного ангела за колечко и изумленно ахнула. — Я уже представляю, как они будут смотреться на деревце!

— Ты молодец, — похвалила я парня и его глаза весело заблестели.

— Но это еще не все! — Антон выудил из-за спины небольшой мешок и тоже поставил его на стол. — Смотрите!

Я раскрыла его и не сдержала возглас восхищения — он был полон деревянных шаров, звездочек и зверушек.

— Но когда ты успел это сделать???

— Мне помогли Франц и Гринч, — гордо заявил Антон. — Теперь нужно выкрасить их в разные цвета и елка станет еще наряднее!

Тетушка Лонджина и Сесиль с изумлением перебирали игрушки и парень довольно улыбался, наблюдая за их восхищением.

— Никогда бы не подумала, что такой лоботряс, как ты, может делать такие замечательные вещи! — похвалила его тетушка Лонджина. — У меня изменилось о тебе мнение, Джаспер.

— Я решил взяться за ум, — весело ответил он и подмигнул мне, а потом вдруг сказал: — Только меня очень волнует ваш отец. Он точно задаст нам жару! За ним глаз да глаз нужен!

— Вот и я об этом говорю! — тут же отозвалась тетушка Лонджина и хмуро поинтересовалась у нас: — Деточки. Вы спрятали свои драгоценности?

— Сразу же, как только показала барону его комнату, — улыбнулась я. — Я не такая наивная, чтобы оставить их на виду.

— Я тоже убрала их подальше, — ответила Сесиль. — Такие люди неисправимы, и не хотелось бы потом искать фамильные драгоценности по ломбардам!

— Ваше сиятельство! — дверь приоткрылась и в проеме показалась голова Нилса. — К вам гости! Герцог и маркиз пожаловали!

— О! — я схватилась за завязки фартука. — Ты провел их в гостиную?

— Нет… — он замялся, но тут же его голова скрылась и дверь распахнулась шире.

— Прошу прощения, ваше сиятельство. Но вы ведь знаете, что нам с Лукасом ваша кухня нравится больше, чем гостиная. — Эрлинг так очаровательно улыбнулся, что я тоже улыбнулась ему в ответ.

— Проходите, чаю, кофе или чего покрепче?

Сесиль вспыхнула, и ее глаза озарились радостью при виде маркиза, который тоже поглядывал на нее ласковым, веселым взглядом.

— И кофе, и чего покрепче, — ответил герцог, и мужчины передали Нилсу плащи. — Где наш рыжий медвежонок?

— Спит, — я кивнула на спящего Бернарда. — Но если вы его разбудите, начнется светопреставление. Этот молодой человек не дает нам расслабиться ни на минуту.

— Какая интересная конструкция… — Эрлинг с любопытством разглядывал деревянную «коляску» со спящим младенцем. — Как вы додумались до этого?

— Это Джаспер, — я указала на Антона. — Он у нас очень изобретательный парень. Посмотрите, какие он сделал игрушки на ель.

Мужчины приблизились к столу и герцог сказал:

— Кстати, о ели. Мы сегодня были в деревне и заходили в церковь к отцу Мадсону. Он нам рассказал о ваших удивительных планах на Рождество. Вы знаете, что баронесса Андерсен категорически против сего нововведения и почти закатила скандал, узнав, что идея принадлежит вам, ваше сиятельство.

— Да что вы? — я, конечно, ожидала от нее каких-то интриг и козней, но устроить скандал из-за елки на Рождество? — И что же ей не понравилось?

— Все, — рассмеялся Лукас, вертя в пальцах деревянный шарик. — Она вопила, что это чистой воды язычество и, вообще, баловать деревенских детей подарками и празднествами, по меньшей мере, глупо, потому что они не должны жить в иллюзиях и понимать для чего рождены.

— Какой кошмар… — протянула Сесиль. — И для чего же они рождены по ее мнению?

— Для работы и обслуживания высшего сословия, — ответил Лукас и брезгливо скривился. — Господи, когда я услышал эти слова, меня чуть не вывернуло. Прошу прощения за такие подробности, дамы.

— И что же ей ответил отец Мадсон? — я начала переживать, что наш чудесный замысел так и останется витать в воздухе из-за этой неприятной семейки.