Ведьма и неприятности (СИ) - Соколова Надежда - Страница 15

- Есть такое. Олли! Даня, чем ты ее кормишь, что она всегда такая толстая и неповоротливая?

- Мясо, рыба, выпечка, в общем, все, что ем я.

- Только в десятикратном размере, похоже. Тушка, ты не чиринар, ты нахальный поросенок. Слезь меня! И ты тоже!

 Елисей вызвал меня в свой кабинет ранним утром. Ночью мы с Даней активно наверстывали упущенный брачный месяц, поэтому зевала я так, что при желании могла проглотить весь дворец. Не особо заморачиваясь с одеждой, потопала к царю-батюшке, в чем была.

- Доброе утро, соня. Совсем поизносилась? Ничего поприличней надеть не получилось?

- Чем тебя смущает моя пижама? Очень миленький рисунок. Бабочки, цветочки, зайки.

- Действительно. Утром. На работу. В пижаме.

- Ну мне послов не принимать, с купцами не общаться… Что еще в нашей тиши произошло? Рассказывай давай.

На стол передо мной легли обычные глиняные черепки, осколки от кувшина или миски. С начертанными на них непонятными знаками. В очередной раз отчаянно зевнув и кое-как вернув потом нижнюю челюсть на место, я честно попыталась заставить свои мозги включиться. Получилось не очень, но кое-что из прослушанных давным-давно лекций я все же вспомнила.

- Елисей, ты о Дарке когда-нибудь слышал?

- Это тот самый забытый бог, в жертву которому пытались принести тебя?

- Угу. Так вот, умные люди поговаривают, что у него была жена. Законная. Не богиня. Никто не знает, что там была за раса, но после того как с ее супругом разделались, она исчезла, предварительно, как водится, поклявшись жутко отомстить. Звали ее Нарис. Понятия не имею, полное это имя или нет. На той красоте, что ты мне показал, как раз клинописью и выбито: «Нарис. Месть». Остальное я сейчас не разберу.

- Прелестно. То темный властелин, оказавшийся последним представителем вымершей расы, то жена темного бога…

- Весело, ага. Где ты эту красоту раздобыл?

- Друг твой принес, оборотень.

Ники. И что ему-то не живется спокойно, а? Хотя да, с кем поведешься…

Друга-приятеля я, переодевшись в цивильное платье в горошек и накинув сверху кофту потеплей, все ж не лето уже, отыскала, как обычно, по голосу: он, никого не стесняясь, распекал на заднем дворе нерадивого стрельца за допущенную тем оплошность. Мальчишка лет двенадцати-тринадцати, видимо, недавно принятый на службу, стоял, повесив нос, и боялся поднять глаза на строгое начальство.

- Господин начальник стражи, вы сильно заняты?

На меня раздраженно зыркнули:

- Это так срочно?

- Вообще-то, да.

- Я с тобой позже поговорю. Сейчас марш в казармы, - провинившемуся парнишке. И дождавшись, пока тот отойдет, уже мне: - И что там такого срочного?

Вытащила, объяснила. Выслушала подробную родословную, свою, как ни странно.

- Закончил? Так откуда у тебя эта красота?

- Нашел. На дороге черепки валялись. Глаз зацепился за непонятные знаки. Вспомнил об одной вляпывающейся во всевозможные неприятности ведьме и принес.

То есть снова никаких зацепок…

- Далеко нашел? И когда?

- Вчера. На храмовой площади. Там после меня уже уйма народа побывала.

Увы. А жаль…

Цирину об очередной находке я решила не рассказывать, по крайней мере сейчас. Вместо этого, вернувшись к себе, переоделась в длинное строгое платье коричневого цвета, закрывающее и руки, и шею и скроенное в кои-то веки по моей костлявой фигуре, и отправилась к дядьке Агею.

Агей Никифорович Силиванов уже давненько откликался исключительно на дядьку Агея, ничуть не смущаясь и не тушуясь. Подобным образом к нему обращался и стар, и млад. Мужчина занимался торговлей и так и норовил обжулить покупателей. Поговаривали, что он связан с местным криминалитетом и из-под полы распродает краденое. Меня сия информация не интересовала. Агей уже довольно долгое время за небольшую мзду прилежно поставлял мне необходимую информацию обо всех возможных правонарушениях, так что на его торговые махинации я закрывала глаза, чем здорово бесила Ники, мечтавшего поймать дядьку «на горячем» и отправить в пыточные подвалы, а затем и на выселки, подальше из Китежа.

Маленький, кругленький, как колобок, человечек с черными бегающими глазками и крючковатым носом, Агей обожал устное народное творчество и при общении с любым собеседником так и сыпал прибаутками, пословицами и поговорками. Меня, надо признать, подобная беседа часто утомляла, но ради полезной информации я готова была терпеть такой разговор.

Мой информатор в этот раз ничего интересного не рассказал: никто в городе слыхом не слыхивал о магах или их прислужниках, кроме одной известной всем ведьмы. Других любителей развлечься колдовством в Китеже не существовало. Ни слухов, ни разговоров, ни фокусов, связанных с магическим миром. Ничего.

Пожилой гончар, к которому я направилась после Агея, безразлично пожал плечами и сообщил, что подобные глиняные изделия выходят из его печи постоянно, но без каких-либо знаков. А кто и когда нанес их, не его ума дела.

На площади тоже, как и ожидалось, было пусто. Вернее, народ то и дело шнырял рядом: то мелкие воришки, пытавшиеся отточить на мне свое мастерство (обворовать саму ведьму – что может быть почетней!), то торговцы-лоточники, напрасно предлагавшие мне свой товар, то просто досужие сплетники, так и норовившие уловить новую сплетню и разнести ее по всей столице с пометкой: «Рассказано лично ведьмой Леной». Вот только никакого магического следа, пусть даже самого захудалого, я не обнаружила. А значит, или поработал очень сильный маг, не ниже уровня архимага, аккуратно затем «убравший» за собой, или же подобным образом развлекался кто-то, магии не имеющий. Я склонялась ко второму варианту, особенно когда вспоминала о подброшенном мне могущественном артефакте. Но в этом случае дело становилось еще запутанней: человек без магии, конечно же, мог без проблем нанести знаки на черепки. Но пронести сильно фонящую вещь во флигель? Кем же надо быть, чтобы донести артефакт и при этом не погибнуть? Ой, что-то тут неладно, что-то не сходится…

Во дворце кипела жизнь: слуги летали, едва касаясь ногами пола, представительный и обычно спокойный дворецкий, совсем недавно заступивший на свою должность, растеряв всю важность, растерянно хлопал глазами, где-то на заднем плане ревели дети Василисы. В общем, похоже, весело было всем.

- Антип, что тут снова произошло?

Старик-дворецкий, заметив мое ненаглядное сиятельство, просиял такой искренней радостной улыбкой, что я смутилась: так сильно мне даже муж не радуется.

- Госпожа ведьма, слава всем богам, вы вернулись!

Оригинальное приветствие…

- Антип, ты меня пугаешь. Что за природное бедствие посетило этот дом?

Седоволосый мужчина побледнел:

- Хуже, госпожа ведьма! Ваши ученики… Они…

Так. Ученики, говорите?

Сороконожку громадных размеров я обнаружила на заднем дворе. Она активно шевелила парой ножек и перекрывала выход одной перепуганной адептке. Необычайная фантазия, что и говорить… Я до подобного даже со своим опытом додуматься не могла.

- Ойрин, Ёжик. Я смотрю, вы тут развлекаетесь. А дом почему на ушах, когда вы, два обормота, общаетесь вне дворца?

Мелкая пакостница, щеголявшая ожогами на голых ногах, жалобно всхлипнула:

- Госпожа куратор, выпустите меня отсюда… Он… Я… Я в туалет хочу-у-у!!!

Заколдованный принц на мое появление и слезы своей мучительницы не отреагировал вообще. Словно нас обеих и не существует в природе. Да уж, довела парня. Меня сейчас зависть сожрет. Я так в пору своей шальной юности выводить его из себя не умела.

- Ойрин, чем вы его так?

- Я… Я не помню… Я… Выпустите меня!!!

Ты ж моя лапочка.

- Да не вопрос. Минутку, только раскрою портал и перенесу вас в кабинет к Цирину. Сообщу ректору, что практику вы провалили. Пусть оставляет вас на второй год. Как раз вместе со своим подопытным будете учиться.

Мелкая проказница спала с лица, сороконожка попыталась развернуться ко мне. Ты ж смотри, какое разнообразие.